1991 год в книге судеб биржевого движения в России

ежегодник «Год планеты: экономика, политика, бизнес»

Константин Затулин, президент
Межрегионального биржевого и торгового союза

1991 год вместил в себя целый золотой век новоявленного биржевого движения. В течение одного только года биржи из мало кому понятных экономических организмов превратились в баловней капиталовложений. Их рекламная щедрость, действительные или мнимые торговые обороты поразили воображение прессы и телевидения, приучили далеких от бирж людей заглядывать в бюллетени биржевых цен как в святцы. В течение этого первого года своей новой истории биржи росли как грибы после дождя, хотя ближе к концу года беспокойство охватило многих биржевиков. В общем, это был во всех отношениях примечательный для предпринимателей год, значение которого будет понятнее после нескольких слов предыстории.

Безуспешные попытки команды Михаила Горбачева обмануть экономику видимостью реформ имели как неизбежное следствие высвобождение части предпринимательской энергии, ее кристаллизацию в виде кооперативов, коммерческих банков и т. п. Разрешив этим «джиннам» поглазеть на мир, их постоянно затем пытались загнать обратно в бутылку. Снова заткнуть бутылку означало для Горбачева поступиться частью своего «Я», подорвать идеологию перманентного реформаторства. Он на это не решался, и в результате первобытные советские рыночные создания приспосабливались к своему положению побочных детей, как умели. А умеют «джинны» в свободном состоянии, как утверждают фантасты Стругацкие, всего две вещи: строить воздушные замки и разрушать все вокруг.

Биржи не исключение. Их относительно позднее появление связано с прогрессирующим параличом правительственного реформаторства. Государство их не ждало, но подготовило для них почву развалом административно-командной системы материально-технического снабжения предприятий. Биржи этот развал только усугубили.

Одни утверждают, что матерью всех российских бирж была Московская товарная, другие — Российская товарно-сырьевая… Не умаляя их заслуг, следует признать: подлинным творцом биржевого феномена, сам не желая того, был заместитель Председателя Совмина СССР Лев Воронин, разбудивший аппетиты государственных снабженцев созданием коммерческих центров при местных отделениях снабов и сбытов. Эта армия (а в системе Госснаба СССР трудилось 900 тыс. человек) впервые получила легальную возможность личного заработка. Цены на посреднические услуги резко возросли, а отчуждаемый у госпредприятий по низким ценам товар всплыл в обороте коммерческих центров.

По этой и по другим причинам производственные предприятия — основные доноры и жертвы системы государственного перераспределения — впервые задумались об альтернативе, позволяющей им не только получить более льготный и дешевый доступ к ресурсам, но и поучаствовать в прибылях посредничества и торговли. Внутренние противоречия этого подхода никого на этапе замысла не останавливали. Я свидетельствую об этом, поскольку был одним из авторов концепции так называемого «белого рынка» Ассоциации молодых руководителей предприятий СССР (организации директоров — сторонников хозяйственной независимости предприятий).

Суть проекта «белого рынка» состояла в обращении произведенного сверх госзаказа товара между предприятиями — участниками организованного внутреннего бартера. По ходу дела в рамках конструируемой системы с неизбежностью возникала потребность в товарно обеспеченном сертификате — своего рода параллельном рубле. «Белый рынок» был удостоен похвал на официозной научно-практической конференции «Пути перехода к рынку» в октябре 1989 г., но распространения, к счастью, не нашел. Это была искусственная, переусложненная концепция. Поэтому ее авторы, дожив до весны демократии, соблазнили бывшего тогда московским мэром Гавриила Попова дать зеленый свет первой в России товарной бирже.

Московская товарная биржа (МТБ) была учреждена пятью организациями 19 мая 1990 г. на принципах общества с ограниченной ответственностью (следует заметить, что разрешительное постановление Совмина СССР об обществах с ограниченной ответственностью появилось на месяц позже создания МТБ).

Значение примера МТБ для дальнейшего биржевого бума огромно: она сформировала моду на биржу как институт, провела первые после более чем 70-летнего перерыва гласные публичные торги (31 августа 1990 г.), первой взяла курс на специализацию биржевого товара и т. д. Справедливости ради надо признать, что на начальном этапе развития МТБ были сделаны как минимум два грубых просчета. Во-первых, биржи нигде и никогда не выступают как инструмент поддержания постоянного производственного цикла предприятий. Биржи — макрорегуляторы, но на первых порах МТБ распродавала места прежде всего заводам и фабрикам, а не «безродным торговцам». Отсюда — и это вторая ошибка — затянутая процедура приема новых участников в МТБ с предварительной экспертизой их возможностей и т. п. У отцов — основателей МТБ некоторое время господствовали иллюзии, что они одни со своей идеей в этом мире. Очень скоро МТБ была наказана появлением динамичного конкурента — Российской товарно-сырьевой биржи (октябрь 1990 г.).

Здесь стоит охарактеризовать второй источник саморазвития биржевого движения. Речь идет о дельцах, полуподпольных спекулянтах, окруженных всеобщим подозрением торгово-закупочных кооперативах. Эти люди и эти организации, плохо знакомые с фьючерсами, опционами и прочей премудростью, инстинктивно стремились к организации рыночного места. Их уделом долгое время была торговля теми немногими товарами, на которые не было принудительного государственного ценообразования. Памятником этой эпохи в торговле, вероятно, будет стандартный компьютер модели «Эй-ти».

Этот мир и породил РТСБ как отражение МТБ в иной среде. С еще большей уверенностью он может быть признан прародителем такой «коммерческой ехидны», как биржа «Алиса»: полубиржа — полудом торговли.

Начался биржевой прилив, который еле-еле умерил свой разбег к поздней осени 1991 г. За это время о своем существовании заявили не менее 800 бирж или, точнее, «биржоидов» на территории от Охотского до Балтийского моря — универсальные товарные и товарно-фондовые, нефтяные, строительные, рыбные и лесные, автомобильные, инвестиционные и недвижимости и даже Международная биржа искусств.

Что же представляла из себя типичная товарная биржа в России в 1991 г.?

Как правило, это было акционерное общество с капиталом не менее 10 млн руб., провозглашавшее своей целью торговлю всем, чем угодно, на территории своего региона. Никакой действительной спецификации, никакого фьючерсного рынка — только наличный товар. Ожесточенно конкурируя друг с другом даже в масштабе своего региона (в одной Москве, по разным подсчетам, зарегистрировались свыше 100 бирж), биржи породили рекламное безумие и растревожили тихий омут советской экономики. И хотя совершенно очевидно, что весь результат, вся доля легального биржевого оборота не составляла и 3% от общего оборота в масштабах государства в 1991 г., именно стремление бирж к публичности позволило впервые за годы Советской власти открыто формировать цены и убедиться, что в стране все есть. Даже двугорбые верблюды, и те нашли спрос через Ереванскую товарно-сырьевую биржу.

Поскольку уставные капиталы, собираемые учредителями и акционерами бирж, имели свойство таять, биржевая администрация в поисках финансовых источников поначалу боролась за право торговать на бирже — напрямую или через подставную («нулевую») брокерскую контору. С тех пор как в марте 1991 г. с выходом «Временного положения о биржевой торговле в РСФСР» это было пресечено, отечественные биржевики изобрели способ фиктивного вздутия капитала. С подачи РТСБ они пустились торговать так называемыми брокерскими местами, то есть правом торговли на бирже без внесения вырученных за продажу этого права денег в уставный капитал. Это чисто советское изобретение позволило одной только РТСБ собрать капитал в несколько сот миллионов рублей.

Деньги, собранные биржей тем или иным способом, нуждались в устройстве, и наиболее агрессивные из бирж стали формировать инвестиционные структуры. Если бы не бдительность парламентариев, биржевой капитал, вероятно, спокойно перелился бы в производственную структуру, то есть свершился бы обычный цикл, характерный и для прошловековой пореформенной России.

Но парламент и правительство, не имевшие на начальном этапе почти никакого отношения к факту возникновения биржевой торговли, спохватились. К счастью, они сделали это слишком поздно, чтобы поставить под вопрос само зарождение биржевого движения. В марте 1991 г. Совмин России принял уже упомянутое «Временное положение», ввел принудительное лицензирование бирж в Антимонопольном комитете (одним из частных последствий этого было изъятие слова «биржа» из рекламы «Алисы»).

Под впечатлением собственных возможностей влиять на экономическую политику стали складываться биржевые союзы и объединения. Предтечей этому процессу послужило совещание (март 1991 г.) бирж, организованное Ассоциацией руководителей предприятий. Московской товарной биржей и Комиссией Верховного Совета РСФСР по бюджету и ценам. Как следствие, в июне были провозглашены сразу две организации: общественный Межрегиональный биржевой союз1  и коммерческий Конгресс бирж. К концу 1991 г. число республиканских, региональных и отраслевых биржевых союзов, ассоциаций, картелей, синдикатов приблизилось к трем десяткам. В какой-то мере именно биржи взвалили на себя непосильную задачу сохранения единого экономического пространства в масштабах разваливающегося Союза ССР. С большим энтузиазмом летом — осенью 1991 г. звучал лозунг: «Заменим Союз ССР Межрегиональным биржевым союзом». Я думаю, что экономическое мессианство бирж и их политическая активность были оправданы тем, что они были де-факто первыми крупными рыночными организмами.

Все течет, все изменяется. К моменту, когда я пишу эти строки (май 1992 г.), курс на денежную стабилизацию, проводимый российским правительством, уже привел к тому, что многим десяткам гордых биржевых структур не суждено в этом качестве существовать сколь-нибудь долго. Традиционный для нас рынок продавца из-за нехватки денег превратился в рынок покупателя. Биржевое движение вступило в период взросления и все больше задумывается о международных биржевых стандартах. Что касается большинства бирж, то при наличии умения и удачи они вскоре без особенных затруднений превратятся в холдинговые структуры, торговые дома, инвестиционные и информационно-консультационные компании. Чего никто не сможет обратить вспять — это появление большого круга людей, которым биржи привили «вирус» рынка.