Авторская программа Константина Затулина «Русский вопрос» от 21.12.2016

В сто сорок третьей передаче цикла «Русский вопрос»:

• Сирия: события ускоряются;
• За нашу и вашу свободу (следует ли подвергать цензуре деятелей искусства и общество, которое их критикует?);
• Открывая новую страницу (интервью с новым Президентом Приднестровской Молдавской Республики Вадимом Красносельским.

В передаче принимают участие:

Леонид Ивашов, президент Академии геополитических наук, генерал-полковник; Константин Сивков, военный эксперт; Михаил Ремизов, директор Института национальной стратегии; Карен Шахназаров, генеральный директор киноконцерна «МОСФИЛЬМ», Народный артист РФ; Сергей Шаргунов, депутат ГосДумы РФ,писатель; Вадим Красносельский, Президент Приднестровской Молдавской Республики.

ООО «Русский вопрос» благодарит Фонд поддержки социальных инициатив Газпрома за помощь и поддержку при подготовке программы.

Стенограмма

К.Затулин: Здравствуйте. В эфире программа «Русский вопрос» и я, Константин Затулин, ее автор и ведущий. В нашем выпуске:

– Сирия: события ускоряются;

– За нашу и вашу свободу (следует ли подвергать цензуре деятелей искусства и общество, которое их критикует?);

– Открывая новую страницу (интервью с новым Президентом Приднестровской Молдавской Республики Вадимом Красносельским.

«Сирия: события ускоряются»

К.Затулин: В канун Нового года борьба в Сирии, Ираке, на всем воюющем Ближнем Востоке достигла высокой степени накала. Как в «Илиаде» Гомера, не в силах дальше удержать дистанцию боги – США, Европа, Турция, Россия – спускаются с Олимпа, чтобы принять участие в схватке смертных. События ускоряются и уплотняются. Взятие Алеппо, потеря Пальмиры, топтание у Мосула и битва слов в эфире по всем этим поводам: мы приближаемся к концу или к новому началу трагедии?

Сюжет: В условиях, когда война в Сирии столь заметно наращивает обороты, а неопределенность ее исхода возрастает, взятие Дамаском второй столицы Сирии – Алеппо – похоже, становится ключевым моментом.

Сюжет (Леонид Ивашов, президент Академии геополитических наук, генерал-полковник): Взятие Алеппо — оно совершает, прежде всего, переворот в сознании мирового общественного мнения, народов ближнего востока и в самой Америки. Вот что Америка и её агрессивная база, транснациональный капитал, они не всесильны. Ведь со взятием Алеппо и переломом всего ближневосточного кризиса меняется и сознание. Сознание того, что Америка не всё может.

Сюжет: Сторонники ИГИЛ, разумеется, так просто не отступят. К примеру, пока сирийская армия зачищала Восточный Алеппо, боевики предприняли атаку на район Аль-Захра в Западном Алеппо. Но это лишь «булавочные уколы» на фоне потери всего Алеппо, который боевикам вернуть уже вряд ли удастся.

Таким образом, сегодня правительство сосредоточивает в своих руках контроль над тремя крупнейшими городами страны, включая Хомс. На южном фронте радикальных исламистов нет, а местные боевики (остатки Сирийской свободной армии) нередко идут на перемирия с правительственной армией. Договориться с ними о сдаче оружия – лишь дело времени.

Цитата (TheTimes, 15 декабря 2016 года): «Падение Алеппо укрепит положение Асада: теперь с помощью Москвы и Тегерана он контролирует городскую Сирию. Большая часть границы с Ливаном и побережье Средиземного моря также в его власти. Центральный столп западной политики – необходимость отстранить Асада от власти и заменить его умеренными повстанцами – необратимо повреждён».

К.Затулин: Однако в бочку мёда тут же влили ложку дёгтя. Я говорю о потере Пальмиры, освобождение которой от боевиков Исламского государства девять месяцев тому назад стало поводом для гордости сирийских и, конечно же, российских военных.

Сюжет: Штурм Пальмиры был внезапным. Воспользовавшись тем, что американской коалицией штурм Мосула был приостановлен, что основные силы правительства Сирии были заняты в Алеппо, выдавленные из Алеппо и Мосула исламисты нанесли удар, используя сотни смертников на машинах, начиненных взрывчаткой, а также танки и броневики. Полуторатысячный сирийский гарнизон бежал, не оказав серьезного сопротивления и побросав значительные запасы вооружений, в том числе весьма современных, доставленных из России.

Российские ВКС, нанеся массированные удары с воздуха, не смогли, однако, остановить фанатиков-боевиков, упорно игнорирующих собственные потери.

Сюжет (Владимир Путин, выступление на пресс-конференции по итогам российско-японских переговоров, Токио, 16 декабря 2016 года): Все, что происходит в Пальмире – это результат несогласованных действий между так называемой международной коалицией, сирийскими властями, Россией… Вопрос Пальмиры, мне кажется, это чисто символический. Что касается военно-политического значения, то в этом смысле Алеппо, конечно, гораздо более важная тема.

К.Затулин: Разумеется, Пальмира не сопоставима по своему стратегическому значению ни с Мосулом, ни с Алеппо. Но стремительный реванш исламистов поднимает вновь очень важные – принципиальные! – вопросы касательно не только ближайшего хода событий, но и будущего Сирии.

Сюжет: Во-первых: способна ли в принципе сирийская армия сама по себе к борьбе с ИГИЛ, к сопротивлению армиям и отрядам боевиков-исламистов? Что будет с нею, если Россия и Иран выведут из Сирии свои силы? Не постигнет ли судьба Пальмиры также и Алеппо, если правительственные войска отвлекутся на другие цели?

Во-вторых, способна ли в принципе проправительственная коалиция с участием России и Ирана довести до конца зачистку ИГИЛ во всей Сирии так, чтобы исключить возможность подобных Пальмире рецидивов? Не подобна ли армия исламистов той самой гидре, у которой на месте отрубленных голов тут же вырастают новые, поскольку их непрерывно производит само переизбыточное и религиозно бескомпромиссное население Ближнего Востока, готовое массово умирать за принципы веры, неважно, истинные или ложные?

В-третьих, поскольку цивилизационный характер войны между безбожным («демократическим») Западом и исламским Востоком становится все очевиднее с каждым днем, то имеет ли в принципе эта война шансы на завершение? Идет ли она к концу или только еще разгорается, рискуя захватить куда большую территорию и превратиться в мировую войну? И каково должно быть место России в этой схватке, в которой ни одна из отвергающих друг друга цивилизаций не является для нас своей?

В-четвертых, возможно ли в принципе победить ИГИЛ, если сегодня Сирия, где ход войны во многом зависит от России, и Ирак, где такую же роль играют США, подобны сообщающимся сосудам, по которым свободно передвигаются войска исламистов? Ясно, что конечного успеха можно достичь только при полной координации усилий России и США, но можно ли на нее всерьез рассчитывать? Пусть не при Обаме, но хотя бы при Трампе, в перспективе?

К.Затулин: Не нужно думать, что эти вопросы задаем себе только мы в России. У Соединенных Штатов и их союзников, уже который месяц штурмующих Мосул, подобных вопросов должно быть не меньше, а больше.

Сюжет: С одной стороны, коалиция, куда, помимо западных военнослужащих, входят вооруженные силы Ирака, Силы народной мобилизации Ирака, суннитские вооруженные формирования и курдские отряды пешмерга, намного сильнее боевиков ИГИЛ. На ее вооружении минометы, тяжелая артиллерия, спутниковая разведка, танки и авиация. Потенциал пополнения любого оружия и боеприпасов, медицинских центров с квалифицированными врачами и т.п. у союзников Багдада почти неограничен. А поскольку все в мире прекрасно понимают, что на полуострове сегодня соперничают и проявляют свои достоинства две главные военные силы современности – России и США, то теперь, после взятия нами Алеппо, для Америки стало делом чести взять Мосул – быстро и малой кровью.

Однако такой исход вовсе не предрешен. ИГИЛ на протяжении многих месяцев готовил оборонные позиции, а также готов пойти на любые жертвы для защиты своих идеалов. Наземная фаза операции по освобождению города началась 17 октября. И сейчас, через почти два месяца после начала операции, преимущество пока что на стороне радикалов, а не коалиции. В докладе Миссии ООН по оказанию содействия Ираку от 1 декабря указывалось, что в ноябре вооруженные силы Ирака понесли крайне значительные потери в борьбе с ИГИЛ. Автор доклада, специальный представитель ООН Ян Кубиш назвал представленные данные «вопиющими». Правительство иракского премьера Аль-Абади оказалось в сложном положении: оно не может прекратить боевые действия, но и добиться перелома не в состоянии.

Положение усугубляется тем, что наступление коалиции вынуждено было приостановить свой натиск, поскольку возникла заминка в действиях Америки, потерявшей, как кажется, ясную перспективу в условиях смены власти на самом верху.

К.Затулин: Все сказанное призывает к осмыслению послевоенной судьбы Сирии, ставшему возможным в результате взятия Алеппо правительственными войсками. Может ли эта война окончиться миром? И в чем наш интерес: уйти или остаться?

Сюжет (Константин Сивков, военный эксперт): Сегодня совершенно очевидно, что ни правительственные войска Сирии, ни оппозиция решить задачи полным разгромом любой из сторон не могут. Поэтому основная борьба сегодня в Сирии ведётся за создание наиболее выгодных военно-стратегических условий для переговоров о заключении мира. Поэтому что ждать в Сирии? В Сирии надо ждать, что после того, как будет деблокирован Дейр-эз-Зор, после того, как будет взята Ракка, после возможного наступления на Идлиб станет ясно, что дальнейшая вооружённая борьба так называемой оппозиции против законного правительства Сирии не имеет перспективы. И тогда они вынуждены будут сесть за стол переговоров. Когда это произойдёт? Я предполагаю, с учётом существующей тенденции в развития ситуации, при существующей тенденции это может произойти к концу будущего года.

Сюжет (Михаил Ремизов, директор Института национальной стратегии): Война в Сирии, конечно, не является противостоянием западной цивилизации и исламской. В том числе потому, что часть западных игроков и их региональных союзников как раз играет на стороне исламистов откровенно. А на другой стороне оказываются светские режимы, которые вооружены, ну скажем так идеологией, которая гораздо ближе к западной модернизационной идеологии, пусть и устаревшего образца, образца скажем середины 20-го века, чем идеология джихадистов. Поэтому никакого конфликта Запада с исламом здесь нет. Скорее, наверно, это цивилизационный конфликт ну между новым исламизмом и сторонниками светской модели развития или, скажем так, сторонниками тех национальных моделей, национальных государств, которые сложились в постколониальный период.

То есть возникло же такое явление, как сирийский патриотизм, египетский патриотизм, иракский патриотизм. И сторонники этих идентичностей общестрановых зачастую и противостоят исламистам, для которых границы между государствами ничего не значат.

Во многом это чужой конфликт. Как его ни рассматривай, это конфликт, в который России не стоило бы вовлекаться надолго. И вот почему. Мы не можем делать ставку на порядок в регионе, который обречён на дестабилизацию. Обречён в силу целого ряда причин: демографических, экономических, идеологических. Этот регион будет лихорадить. И даже если – я надеюсь, это произойдёт – сейчас мы достигнем там своих военно-политических целей, то через какое-то время ситуация может вновь ухудшиться. Так происходило в Афганистане, и не раз. Западное вмешательство. Три британских войны. Советское вмешательство. Эти вмешательства изначально были достаточно успешными, и все основные военные задачи решались. В итоге вот эти имперские регионы были вынуждены всё равно уйти через какое-то время, и всё возвращалось на круги своя. Поэтому делать ставку на порядок в регионе, который обречён на дестабилизацию, в обозримой перспективе не хотелось бы.— Операцию по Сирии хотелось бы рассматривать, как такую достаточно гибкую игру с ограниченными целями, а не как присутствие в неограниченном режиме этого проблемного региона.

Сюжет (Константин Сивков, военный эксперт): Россия в Сирии решает три основных задачи. Задача первая состоит в том, что бы остановить агрессию потенциальную исламского радикализма на дальних подступах. Если мы не разгромим исламское государство и Джабхат Ан-Нусра в Сирии, мы их получим в Центральной Азии и на Северном Кавказе. Это первое. Вторая задача, которую Россия решает в Сирии – это создание своего геополитического плацдарма на Ближнем Востоке. Третья задача чисто экономическая. Не допустить создания газопровода из Катара через Сирию в Европу, что может привести к тому, что европейский рынок газа для России будет в значительной степени потерян.

Резюме К.Затулина: Тремя задачами, мне кажется, Россия в сирийском кризисе не ограничивается. Наше активное участие в борьбе с международным терроризмом в Сирии, я не исключаю, вдохновлялось желанием найти точки соприкосновения с Западом в этом чувствительном для него вопросе. Вернуть в положительное русло наши взаимоотношения, испорченные из-за Украины. Обама действительно подзабыл про Украину, но в Сирии вместо контакта мы вступили с США в более острую конкуренцию. Может быть, при Трампе всё переменится с минуса на плюс?

Наши эксперты, как видите, не сходятся в оценках. Ясно лишь, что о судьбе послевоенной Сирии придется договариваться, как минимум, четырем ключевым игрокам – США, России, Ирану и Турции. Нужно быть готовыми к тому, что целостность сирийского государства в этих условиях может быть лишь только условной: сил и возможностей правительства Сирии для борьбы за «единую и неделимую» явно недостаточно. Речь, на самом деле, идет не о контроле за бесплодной пустыней, а над так называемой полезной Сирией – длинном коридоре из побережья и главных городов страны.

«Время покажет», – как говорят наши коллеги в эфире. Это время приближается.

За нашу и вашу свободу

К.Затулин: В последние месяцыуходящего 2016 года проблемы свободы творчества и цензуры оказались в центре яростной общественной дискуссии. Страсти настолько накалились, что на эту тему был вынужден дважды выступить Президент России Владимир Путин, сначала в Послании Федеральному собранию, а затем на объединенном заседании президентских Советов по культуре и русскому языку.

Сюжет: В горячую фазу его перевели события этой осени. На фотовыставке «Джок Стерджес. Без смущения» один из посетителей облил мочой фотографию обнаженной девочки-подростка. Организаторы выставки, обвиненные гражданскими активистами в пропаганде педофилии, поспешили ее закрыть, не дожидаясь погрома. Следом последовало выступление Константина Райкина, который с трибуны обвинил власти в намерении возродить цензуру в России.

Сюжет (Константин Райкин, народный артист РФ, руководитель Театра «Сатирикон»): «Это безобразные посягательства на свободу творчества…У нас — это проклятие и многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства».

Сюжет: Свою оценку он дал и гражданским активистам.

Сюжет (Константин Райкин, народный артист РФ, руководитель Театра «Сатирикон»): «Это — группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли».

Сюжет: Ответ не заставил себя долго ждать.

Цитата (Александр Залдостанов, лидер мотоклуба «Ночные волки»): «Дьявол всегда соблазняет свободой, а под видом свободы эти райкины хотят превратить страну в сточную канаву, по которой текли бы нечистоты».

Сюжет: Пресс-секретарь Президента попытался погасить конфликт в зародыше.

Цитата (Дмитрий Песков, пресс-секретарь Президента РФ): «Как таковая цензура недопустима … К огромному таланту Райкина мы относимся с безграничным уважением, и я считаю, что просто бес попутал этого мотоциклиста, который его оскорбил. Я надеюсь, что он извинится».

Сюжет: Не тут-то было.

Цитата (Александр Залдостанов, лидер мотоклуба «Ночные волки»): «Никакой бес меня не путал… Своё высказывание я адресовал не лично ему, а всем тем, кто эти выставки педофилов организовывает и всякую чернуху в Россию тащит».

Сюжет: В поддержку Райкина выступил режиссер «Левиафана» Андрей Звягинцев, собственное творчество которого вызывает у общественности полярные оценки.

Цитата (Андрей Звягинцев, режиссёр): «Совершенно очевидно, что в пространство культурной жизни страны цензура вошла в полный рост. Отрицать это может только лжец или невежда. Запрет спектакля, запрет выставки, запрет публикации текста – всё это и есть цензура».

Сюжет: На объединенном заседании Совета по культуре и искусству и Совета по русскому языку с призывом защитить художников от цензуры к Президенту обратился Евгений Миронов.

Сюжет (Евгений Миронов, народный артист РФ): «И очень бы хотелось, …чтобы на государственном уровне что бы были развеяны эти тревоги и опасения, которые сегодня ощущаются в профессиональном сообществе».

К.Затулин: Показательно, что на предложение Президента привести примеры проявления государственной цензуры Евгений Миронов смог назвать лишь запрет оперы «Иисус Христос – суперзвезда» в Омске. Однако при проверке выяснилось, что никакой цензурой здесь и не пахло. Постановку отменили сами организаторы, так как на нее было продано всего 42 билета.

Однако из этого не следует, что проблемы цензуры не существует. Все последние десять лет социологи фиксируют, что большинство наших граждан, причем всех возрастов, стабильно выступают за введение в России цензуры.

Цитата (Виталий Третьяков, декан Высшей школы телевидения МГУ им. М.В.Ломоносова): «Почему «мастерам культуры» можно иронизировать или издеваться над всем и всеми, а всем и каждому нельзя издеваться над произведениями «мастеров культуры»? Почему в театрах актёрам со сцены можно ругаться непристойными словами и вести себя непристойно, а зрителям нельзя непристойными словами или поведением реагировать на то, что им не нравится на сцене?»

К.Затулин: Эти вопросы возникли не на пустом месте. Как неслучайно произошло радикальное изменение мнения граждан о цензуре: в конце 80-х большинство за отмену, сейчас – за введение.

Сюжет: Под прикрытием свободы слова и свободы творчества, а также лозунга «Искусство – всегда провокация» за последние четверть века каких только «творческих открытий», направленных на разрушение нравственных табу и осквернение народных святынь, мы не увидели. В Манеже вдохновенно рубили иконы, на выставках Марата Гельмана разгуливала обезьяна в солдатской гимнастерке с медалями, и демонстрировались макеты православных соборов с клизмами вместо куполов. Кощунство в Храме Христа Спасителя панк-группы, также объявлялось творческим актом.

К.Затулин: Это все совсем не невинные издержки свободы слова и свободы творчества.

Цитата (Станислав Говорухин, кинорежиссёр, народный артист РФ): «За 15 лет до «нулевых» годов уровень нравственности в российском обществе очень упал, а все ограничители оказались сняты благодаря тому, что было декларировано, что государство не может вмешиваться в творческий процесс. Оно и не вмешивается, и это тоже очень плохо … Человек беззащитен перед напором пошлости и гадости, которая льётся с экранов кинотеатров или сценических подмостков».

Студия

К.Затулин: Уже несколько месяцев мы постоянно слышим, нередко панические, заявления о засилии или о наступлении цензуры. Из-за чего весь этот сыр-бор? Карен Георгиевич.

Карен Шахназаров (Генеральный директор киноконцерна «МОСФИЛЬМ»): Я думаю, что здесь есть такой момент, который вот российская бюрократия, она, наследуя советскую, она никак не поймет, что чем больше ты запрещаешь, особенно сейчас, в век интернета, тем больше ты создаешь рекламы. В общем, этот вопрос в значительной степени высосан из пальца, потому что, конечно, никакой цензуры у нас нет.

Е.Затулин: Как же Константин Райкин, мой тезка?

К.Шахназаров: Ну, я не знаю, что там Константин Аркадьевич, какие-то у него эмоциональные свои там, выступил он на Съезде театральных деятелей. В принципе, ну, выступил и выступил, ничего в этом страшного нет, он имеет полное право выступить, но устраивать из этого какой-то…

Сергей Шаргунов (писатель): Очень опасно кричать: «Волки, волки»! Конечно, у нас всегда хватает некоторых так сказать, маразматических проявлений на местах. В отдельных проявлениях, когда там какой-то ретивый полицейский пытался в Краснодарском крае в библиотеке изъять что-то там, это тоже бывало, конечно. Но гораздо страшнее для нас другое, это закрытие библиотек, или уничтожение классических произведений в связи с тем, что они старые просто по материалу книг и в итоге там всякий ширпотреб появляется. Потому что у нас каждый день проходит разного рода экстравагантные выставки, работают музеи современного искусства, устраиваются перформансы.

К.Затулин: Ну, вот Виталий Третьяков на днях как раз у вас в «Свободной Прессе» заявил, что свобода слова в реальности — это для элиты, а свобода СМИ — это ограничение свободы рядового гражданина, большинства граждан. Согласны вы с такой позицией или не согласны? То, что вместо государственной цензуры, мы имеем со стороны главны редакторов?

С.Шаргунов: Есть такая история, как диктатура бабла, диктатура денег. И это просачивается всюду и в итоге, зачастую там, безголосая певичка может втюхиваться, как суперпопулярная, потому что за неё проплатили. Если не подтягивать аудиторию до определенного уровня, это было не только в советское время, это и европейское телевидение, то аудитория будет проваливаться в трясины.

К.Шахназаров: Это вопрос, в принципе, неразрешимый, на мой взгляд. Либо цензура государства, как было в Советском Союзе, либо цензура денег. Я работал и на Западе, и работал и в Англии, и в Италии работал. Но там другой вопрос. Тот, кто дает деньги, тот заказывает музыку. Это неизбежно. У меня был забавный случай тоже, ну забавный, такой интересный, я когда-то снимал картину «Цареубийца» с этим, Малика Макдауэл, который знаменитый был, тогда, в то время, он был вообще такой супер, один из самых важных актеров…

К.Затулин: «Заводной апельсин».

К.Шахназаров: «Заводным апельсином». Ну мы с ним подружились, и спустя, там где-то в начале двухтысячных я как-то приезжаю в Лондон, смотрю, все автобусы обклеены рекламой «Заводной Апельсин», звоню значит Майку Макдауэлу. Он говорит: «Я вот на премьеру прилетел». Я говорю: «Как, на премьеру, ну, картине уже тридцать лет». А он говорит — она была запрещена в Англии тридцать лет. Но ее разрешили только вначале…

К.Затулин: Мои друзья, греки, запретили «Александра Македонского», которого все видели.

К.Шахназаров: Но запретил кто? Суд. Какая-то организация подала в суд, и запретили.

С.Шаргунов: А сейчас смотрим и ничего.

К.Шахназаров: И запретили.

С.Шаргунов: Я противник цензуры, как таковой, да и она запрещена законодательством. Но я верю в то, что возможно просто присутствие здравого смысла и на телевидении, и при формировании, так сказать, контента передач.

К.Затулин: А кто выступает носителем здравого смысла, если этот здравый смысл изменяет, скажем, творцу, который делает нечто.

К.Шахназаров: Настоящий судья — только время. Это само высказывание, по-моему Дали оно принадлежит. В нём есть доля истины Вот у Монтеня очень хорошая фраза. «Истинное искусство понимают либо философы, либо крестьяне».

С.Шаргунов: Это тонко.

К.Шахназаров:Это очень глубокое наблюдение. Он именно распределил, философы, то есть я понимаю так, что либо элита, которая так сказать, либо люди с очень точным здравым смыслом, которые, как говорится, именно крестьяне. Он не сказал там, купцы и дворяне, а именно крестьяне, то есть народ.

К.Затулин: Ну вот хорошо. Сейчас очень часто слышно о том, что угроза диктата у нас в культуре вот с этой невежественной, темной фанатичной или православной толпы. А, с другой стороны, все попытки ограничений, когда дело касается чувств верующих, это не что иное, как цензура. Вот вы с этим согласны или нет?

К.Шахназаров: Ну в принципе, я сторонник, как говорится того, что в искусстве не должно быть запретов. Самое главное, что их и невозможно создать, особенно в наш век, с другой стороны, есть, и у них есть свои права у религиозных организаций, но у нас, слушайте, разные морали есть. У нас, например, двадцать миллионов мусульман, у них совсем определенные отношения к тем или иным вещам, и мы вообще должны относиться с уважением к тому, это наши соотечественники. В этом смысле, кстати, в определенной степени рынок заставляет считаться, потому что, строго говоря, хочешь продать… Ты понимаешь, что в мусульманскую страну не надо продавать картину, где героини ходят, как говорится…

К. Затулин: Без паранджи.

К.Шахназаров: Без паранджи, да.

С.Шаргунов: Как в «Городе Зеро».

К.Шахназаров: Да, «Город Зеро» бессмысленно туда продавать.

С.Шаргунов: Я очень боюсь ханжества и невежества, понимаю, что оно возможно и проявления таковые существуют. Но одновременно с этим нужно прекрасно понимать, что очень многие так сказать деятели искусства просто мечтаю о славе, и не только, некоторые СМИ так сказать прогрессистские, для них это топ новость, если удалось че-то раскрутить. Понимаете, Очень легко пойти по пути тупого и дешёвого эпатажа, когда устраивается выставка, вот икона Богоматери Казанской, а мы её измажем чем-то, вот распятье Спасителя, а мы повесим сосиски со всех сторон.

К.Затулин: Для кого легко? Для меня не легко.

С.Шаргунов: Понимаете.

К.Шахназаров: Это попадает уже под статью.

С.Шаргунов: А так же вот было. А когда приходят возмущённые – это значит уже покушение на свободу.

К.Затулин: Другой совсем пример, пример, вот Бильжо опубликовал историю болезни Зои Космодемьянской, хотел он этого или не хотел, но он бросил тень на фигуру героини. До этого директор росархива Мироненко на 28 панфиловцев. Вот имеет ли общество, имеет ли государство право бороться с этим и как?

К.Шахназаров: Я считаю, что общество имеет право высказывать свою позицию, но каким-то образом там применять какие-то меры к нему, там, я не знаю.

К.Затулин: Запретить.

К.Шахназаров: Запрещать, я не считаю это правильным, это, это, это путь суеверный, это путь, по которому шёл любимый мой Советский Союз. Но эта глупость, которая была свойственна Советскому Союзу.

— И я противник запретов. Если начать запрещать, это значит будут венцы мученики. Конечно.

К.Затулин: Тогда скажите мне, вот вы наверное следите за той полемикой Михалков, Versus против Ельцин центра. Вот самый главный аргумент в адрес Михалкова состоит в том, что сам он Пастернака не читал, признался в том, что в Ельцин-центре не был, значит все, что он говорит, в данном случае предвзято. Но с другой стороны есть ролик, который был показан. Ролик, который демонстрируется в Ельцин центре. ПО поводу этого ролика никто из оппонентов Михалкова не высказывается. Так вот, если Михалков прав хотя бы в этом ролике, должно государство вмешаться или общество? и цензурировать деятельность этого Ельцин центра?

К.Шахназаров: Я думаю государство должно, чем меньше государство. Государство вмешиваться вообще в эти процессы. Государство должно следить, чтобы исполнялся закон. Ну в принципе, на мой взгляд, чем меньше государство в это вмешиваемся, тем лучше. И общество само срегулирует эти вопросы.

С.Шаргунов: Я понимаю позицию Никиты Сергеевича Михалкова, он так же как миллион наших сограждан поначалу приветствовал перестройку и в 91-ом поддерживал Ельцина. И его позиция по поводу того, что показывается в центре – это позиция все такого же государственника и патриота. Мне бы хотелось, чтобы возникла сильная яркая современная площадка, хорошо оснащённая, где мы бы обсуждали русскую советскую историю и наши достижения.

К.Затулин: Ну, вот фильм «Матильда», да, он еще не вышел на экраны, но есть уже суждения об этом фильме и суждения критические. В данном случае речь идёт о том, что, человек, которого церковь объявила святым, он часть его жизни, но не та правда, за которую его объявили святым, а ранее, она как бы показан на экране, причём в определённой интерпретации, которую ну например критики считают не правильной, фальшивой, лживой и так далее.

К.Шахназаров: Ну я думаю, что художник имеет право на свою интерпретацию.

С.Шаргунов: Ну я считаю, что, конечно люди в праве снимать то, что им хочется, но церковь и историки в паре конкретизировать свою позицию, и сказать людям.

К. Шахназаров: Но не запрещать.

С.Шаргунов: Ну я говорю, снимать то, что им хочется.

К.Шахназаров: По моему глубокому убеждению уже такому возрастному, я как Наполеон говорил, слово имеет удивительную силу. Но все дело в том, что то слово, которое имеет удивительную силу, ты его никак не, даже если ты его будешь запрещать, оно все равно пройдёт. В это логика истории, а все остальные слова, они не опасны, поэтому, как говориться, вопрос вот этих запретов, он ничего не решает. И мы с тобой проходили это в СССР, если помнишь, когда все вроде было, держали, держали, и вдруг все. А оказалось и ничего невозможно держать.

Резюме К.Затулина: Точку в нынешней дискуссии о цензуре, которая продолжается у нас вечно, ставит все-таки Президент России Владимир Путин.

Сюжет (Владимир Путин, послание Президента Федеральному Собранию, 1 декабря 2016 года):«Мы не собираемся возвращаться назад, в прошлое. Но это не значит, что, жонглируя красивыми словами и прикрываясь рассуждениями о свободе, кому—то можно оскорблять чувства других людей и национальные традиции… При этом, конечно, считаю неприемлемой и встречную агрессивную реакцию, тем более если она выливается в вандализм и в нарушение закона. На подобные факты государство будет реагировать жёстко».

Открывая новую страницу

К.Затулин: В прошлую пятницу, 16 декабря, принял присягу и вступил в должность Президента Приднестровской Молдавской республики Вадим Николаевич Красносельский. В эту пятницу, 23 декабря состоится инаугурация нового Президента Республики Молдова Игоря Николаевича Додона. Не хотелось бы ошибиться, но кажется, открывается новая страница в судьбе молдово-приднестровского региона.

Сразу после вступления в должность Президент Приднестровской Молдавской Республики Вадим Красносельский ответил на вопросы нашей программы.

К.Затулин: Чем Вы лично для себя объясняете поддержку подавляющего большинства граждан Приднестровья, обеспечившую столь большой отрыв от соперников и победу уже в первом туре выборов?

Вадим Красносельский, Президент Приднестровской Молдавской Республики: Есть несколько факторов. Во-первых, люди имели возможность сравнить, вот те 5 лет, которые прошли, то, что было раньше, и то что предлагал я и моя команда. Сумели разобраться, смогли вникнуть в программу, и плюс личные встречи, это беседа глаза в глаза – это очень важно. Поэтому я думаю, что факторов много, но одно общее – это желание изменить нынешнее положение. Этим и объясняется высокая и явка и высокий процент, который проголосовали именно в мою поддержку люди.

К.Затулин: Какое наследство Вы получили?

В.Красносельский: Предполагаю, что не очень хорошее. Но я человек конкретный и люблю говорить фактами и цифрами. Вот буквально на днях будет сформировано правительство, будет утвержден председатель правительства, приступит к проверки счетная палата, и я уже смогу точно сказать, к чему я приступил. Я знаю, что нехорошо – это однозначно. То, что падение ВВП 20% за 15-ый год, то, что разрыв экономических связей с Россией произошел, это уже о многом говорит. Но конечная цифра финансового положения будет названа позже

К.Затулин: Как Вы намерены выстраивать отношения с бывшими Президентами ПМР, Игорем Смирновым и Евгением Шевчуком?

В.Красносельский: С Игорем Николаевичем Смирновым, с первым президентом, у меня сотрудничество никогда и не заканчивалось. Мы в очень хороших отношениях, теплых отношениях, я всегда заручался его поддержкой. И буду идти в этом направлении. Я очень уважаю Игоря Николаевича Смирнова, он очень много сделал для Приднестровья. И так будем и продолжать. Что касается второго президента, Шевчука Евгения Васильевича, если это сотрудничество будет во благо приднестровского народа, то я всегда готов.

К.Затулин: Что необходимо сделать для развития экономических и гуманитарных связей ПМР с Россией?

В.Красносельский: Ну во-первых надо понимать, что такое Россия для Приднестровья прежде всего, да. И я всегда говорил, что и друзья, и враги называют Приднестровье частью русского мира. А что такое русский мир? И сколько у нас существует здесь русский мир? Отвечая на эти вопросы, совершенно определенно приходишь к выводу, что без России развитие Приднестровья просто невозможно. Мы веками являемся частью русского мира. А психология и этика, и мораль русского мира такова, что именно в русском мире свободно себя чувствуют люди всех национальностей, свободно говорят на своем родном языке, свободно исповедуют любую религию в том числе. Это и есть русский мир. И именно русский мир дает основание для отсутствия всякой формы национализма, ксенофобии, шовинизма и так далее. Русский мир появился на берегах Днестра наверное со времен Екатерины Второй, когда солдат русской императорской армии появился здесь, на берегах Днестра. И вот с тех пор, с тех пор по большому счету Россия отсюда в принципе и не уходила. И думаю, не уйдет. И это подтверждается сегодняшним днем.

А сегодняшний день именно таков, что Россия осуществляет миротворческую миссию на берегах Днестра, самую успешную, 24 года. Ни один солдат не погиб при исполнении служебного долга, не было ни одного столь серьезного конфликта. Если кто-то думает, что это так и должно быть – ошибаются. Это происходит именно потому, что мы часть русского мира. Если здесь были какая-то, была какая-то другая составляющая, миротворческая какая-то там ОБСЕ миссия военизированная, либо там какая-то полицейская миссия, что постоянно и иногда продавливается и проталкивается, не было бы такой успешности, я в этом просто глубоко убежден. И все те, кто заявляет о том, что надо вывести отсюда войска российские, они просто стремятся превратить Приднестровье в новую горячую точку. А мы этого не допустим. Нам это не надо, мы миролюбивое государство. Мы будем дорожить российским солдатом, российским миротворцем. Кроме того, Россия является гарантом переговорного процесса, в формате пять плюс два. Россия нам оказывала и оказывает очень большую экономическую и гуманитарную составляющую, гуманитарную помощь. У нам очень крепкие связи гуманитарного и культурного плана. У нас все образовательные стандарты переведены под российские, это очень важно. И конечно, я уже говорил об этом, и вижу просто необходимым интеграцию экономики Приднестровья в российскую, в таможенный союз и в евразийскую экономику. Это наша стратегия и наше спасение. Мы интересны для России. Мы не хотим быть просто нахлебниками – дайте и все. Конечно помогать надо, но мы хотим развиваться вместе с Россией, мы хотим предложить свои товары, как легкой промышленности, как агропромышленного комплекса, как тяжелой индустрии, мы интересны реально.

И на сегодняшний день завязываются очень хорошие отношения экономического характера между субъектами Российской Федерации и Приднестровьем. Первая ласточка – это там Воронеж, где открыт торговый дом Приднестровье и где представлены уже наши производители. Вот в этом есть свой плюс большой. И это наше развитие, наши хорошие перспективы.

К.Затулин: Избранный Президент Молдовы Игорь Додон заявил о готовности решить «приднестровский вопрос» через федерализацию и даже конфедерацию Молдовы. Ваше отношение к нему и его инициативам?

В.Красносельский: Это выбор молдавского народа, а выбор народа надо всегда уважать. Это прежде всего. Но насколько Игорь Додон будет самостоятелен, покажет время. Даже если Игорь Додон и фигура пророссийская, но парламент-то Молдовы проевропейский, а Молдова парламентское государство. И ни одно решение стратегического характера президента не будет иметь юридической силы ,пока его не имплементирует, т. е. не узаконит парламент этого государства. Это очень важно. Поэтому я на перспективу вижу конфликт интересов между президентом и парламентом в Молдове. А это может вылиться в очередную оранжевую волную Так вот, именно наша независимость гарантия того, что очередная оранжевая волна Молдовы не захлестнет Приднестровье, нам это не надо. Мы живем без оранжевых волн уже слава богу более 25 лет. Да, была война, но это немножко другое. Не было внутренних катаклизмов, внутренних волнений, это очень важно. Поэтому я хочу сохранить стабильность Приднестровского государства, его независимость. А когда идут заявления о федерации и конфедерации и т.д… Ну во-первых, надо спросить мнение у приднестровского народа прежде всего, а народ четко ответил – за независимость с последующим вектором на Россию, на Великую Россию. Это выбор Приднестровского народа, который не может быть даже ставиться под сомнение. Я вижу пути только мирного урегулирования наших отношений. Мы миролюбивое государство, у нас есть что решать. Давайте оставим политический вопрос в стороне, понаоткрывали этих корзин, давайте корзины немножко позакрываем, вот, и будет заниматься теми вопросами, которые интересуют людей здесь и сейчас и сразу. Это экономика, это вопросы гуманитарного, культурного сотрудничества, это признание, вопросы признания наших документов, наших дипломов, наших номерных знаков, прекращение уголовных дел в отношении граждан Приднестровья, политически мотивированных. И это разблокирование железнодорожного сообщения, и так далее, и так далее. Это мы готовы обсуждать в любом формате. Я готов это обсуждать с кем угодно во благо Приднестровского народа, но ни в коем случае не нужно трогать наш политический статус.

Резюме К.Затулина: Программа «Русский вопрос» желает избраннику народа Приднестровья Вадиму Красносельскому успехов. Мы очень надеемся, что скорейшая консолидация общества Приднестровья позволит уйти в прошлое всем предвыборным спорам и обидам. Поздравляю наших соотечественников в Приднестровье, а заодно и всех зрителей программы «Русский вопрос» с наступающим Новым годом и Рождеством Христовым. Делаю это, как видите заранее, так как следующая наша встреча, как я надеюсь, произойдет уже в 2017 году. С Вами был Константин Затулин и программа «Русский вопрос».