На следующий день после Косово

13 марта, в Государственной думе пройдут слушания «О состоянии урегулирования конфликтов на пространстве СНГ и обращениях к России о признании независимости Республики Абхазия, Республики Южная Осетия и Приднестровской Молдавской Республики». Перед организатором слушаний — думским комитетом по делам СНГ и связям с соотечественниками — стоят нелегкие задачи: как разместить в Малом зале здания на Охотном Ряду всех желающих, кому отказать, а кому дать слово в отведенные регламентом часы и как обеспечить доверительность разговора в присутствии представителей дружественных натовских держав, сильно озаботившихся внутрироссийскими исповедями на заданную тему. Если в Баку слегка успокоились и перестали поминать матерей наших депутатов (узнав, что из-за ситуации в Армении мы отказались от мысли заслушать стороны нагорно-карабахского конфликта), то в Тбилиси, как всегда, чередуют отказ от всяких разговоров с выдвижением 20-миллиардного иска к России за все, что ей не принадлежит в Абхазии.
Оживились наши либералы. Некоторое время в связи с уходом от дел яркого Андрея Козырева, трудившегося над удушением населения Абхазии с помощью блокадных мер, такие русофилы, как Георгий Кунадзе (бывший замминистра иностранных дел) или Леонид Радзиховский (бывший депутат от «Выбора России»), были в замешательстве. Теперь, года через два-три после Владимира Путина, они признались в своей особой любви к попранному международному праву, неприязни к «косовскому прецеденту» и обвинили в русофобии и лжепатриотизме всех сторонников признания непризнанных государств на пространстве СНГ. Если то, что наговорил прежде вменяемый Леонид Радзиховский Агентству политических новостей из Нижнего Новгорода, не истерика, то, как говорят в Одессе, извините меня! Можно констатировать, что освоен новый вид литературы — публичный донос «вновь избранному, но не вступившему в должность» президенту России на злоумышленников, пытающихся омрачить его светлое восшествие на престол.
Никто и не обещал, что сдирание с себя кожи раба — пленника чужих решений и интересов в международных отношениях — дастся России легко, когда дело дойдет до настоящего выбора. Это ведь только по форме речь идет о возможности признать очевидное — самостоятельность непризнанных государств СНГ, ставших гарантией свободы и безопасности для спасающегося в них населения. На самом деле речь идет о подтверждении нашей, российской независимости, нашей способности понимать происходящее на бывшем общесоюзном пространстве. Не только о нашей силе или слабости, но и о справедливости и последовательности нашей политики, без которых возрождение России окажется мифом.
Разве мы не предупредили заранее, что будем рассматривать демонстративное признание Косово как повод для переоценки ценностей в ближнем для себя зарубежье? Разве не видна разница между, скажем, абхазами и осетинами, выстоявшими в неравной борьбе с попытками их унизить или уничтожить на исторической родине, и косоварами, приехавшими в обозе оккупационных сил НАТО, чтобы с помощью освященного резолюцией ООН обмана свить себе благополучие на чужой земле? Разве право и законы, пусть советские, не на стороне автономий, чье волеизъявление не было учтено в процессе распада Советского Союза?
Смешно, когда несостоятельные политики пытаются убедить самих себя и весь мир в адских кознях России как главной подоплеке конфликтов, разразившихся из-за их собственного национального высокомерия, ошибок или преступлений.
Погруженная в борьбу властей и безропотно смирившаяся с утратой огромных территорий, с фактическим распадом Большой России, Российская Федерация в 90-е годы никому не мешала себя проявить. Кто и как этим воспользовался — повод для сегодняшнего разговора. Как и то, чем чужой выбор обернулся не только для Абхазии, Осетии или Приднестровья, но и для наших российских граждан, соотечественников и интересов.
Последнее особенно любопытно в контексте упреков, обрушивающихся на сторонников признания Россией независимости непризнанных государств в СНГ. Устав от своей же высокой принципиальности и неразделенной любви к международному праву, противники вспоминают о выгоде, проторях и убытках. «Все или ничего», — говорят наши идальго, отказываясь усмотреть российский интерес в независимой Абхазии, Осетии или Приднестровье. Разве милосердие, уважение к малым кавказским народам, тянущимся к России, — не лучший пример для многонационального российского Северного Кавказа, чья экосистема серьезно повреждена после 1991 года? Лучше ли тянуть неопределенность до самой сочинской Олимпиады 2014 года, продолжая рассматривать соседнюю территорию как «черную дыру», обочину, «откуда исходит угроза миру»? Да и возможно ли подготовить и провести этот праздник спорта без хозяйственного взаимодействия с Абхазией в условиях, когда гравий на Красную Поляну приходится завозить вертолетами?
Говорят, мы рискнем лояльностью собственных автономий, если признаем независимость чужих. Нас хотят заставить поверить в то, что признание непризнанных государств, многократно на референдумах подтверждавших желание войти в состав России или иметь с ней особые отношения, — худший аргумент для укрепления нашей территориальной целостности, чем выдача этих территорий на суд и расправу политической элите стран — членов ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия), стоящих в натовской очереди. Что, мы заслужим тем самым их вечную любовь? Что ж, тогда это будет уникальный в истории случай предательства впрок, своего и чужого.
Если бы творцы независимости Косово хотя бы на минуту, особенно после Чечни, сомневались в способности России отстоять свою целостность, они вряд ли удержались бы от попыток, смущенные своей принципиальностью. Тем более сомнительно, что в мире, в котором сегодня ощущается недостаток нефти и газа, а завтра обострится дефицит воды, кто-либо ради самообрезания провозгласит Россию страной-изгоем. Способность пророчить такие катаклизмы — безошибочный признак профессиональной неадекватности.
Идет борьба. И фронт той невидимой глазу борьбы за собственное право России решать проходит не только через границы — он проходит через московские редакции газет и телевидения, через кабинеты в Кремле, в Белом доме, на Смоленской площади. И в Государственной думе, где мы попробуем услышать друг друга.