Русский вопрос российской Конституции

Продекларированное право наций на самоопределение создавало риск распада страны «вплоть до выхода». Но русским это право не дано, так как им из России идти некуда: Россия и есть их государство, и на новом месте возникнет такая же Россия. Именно об этом говорится в Открытом письме президенту России, членам рабочей группы по подготовке предложений о внесении поправок в Конституцию, депутатам Государственной думы, членам Совета Федерации, собравшем огромное количество подписей.

Процесс обсуждения поправок в действующую российскую Конституцию объективно способствовал появлению темы положения русского народа в многонациональной России. Так, представители русской национальной мысли пробуют осмыслить идентичность русских, их миссию и роль в процессе построения российской государственности.

Как относиться к русским в России, несёт ли само осмысление этой темы угрозу национальному миру в мононациональной стране, является ли русский вопрос требованием дискриминации каких-либо наций и народностей, включая самих русских, в скрытом или проявленном виде?

Тема спорная и болезненная, даже, как мы видим по дискуссии, для кого-то опасная. Проблема в том, что государствообразующий народ в мононациональной стране усилиями нескольких поколений политиков ХХ века приучили стыдиться своего доминирующего численного преобладания над другими, проживающими в России народами, в результате чего возник тезис о необходимости покаяться в «имперских замашках» и избавиться от «великодержавного шовинизма» и «имперских комплексов».

Со времён советской власти национальный вопрос в СССР считался опасным поводом возбуждения националистических тенденций в общественной мысли. В основу социального строительства был положен классовый критерий отношения к собственности на средства производства.

Тезис классиков о том, что капитализм, обладая в теории универсальными свойствами, на практике носит культурно-исторические, то есть, по сути, национальные особенности, и воплощается у разных наций по-разному, так и остался соблазном для интеллектуалов.

Диалектика классового и национального в практической политике закономерно ушла из поля зрения. Всё свелось к пропаганде дружбы народов и бесклассовому интернационализму — пролетариям всех стран было нечего терять, кроме цепей, и потому национальный вопрос считался провокацией буржуазного национализма и прямиком вёл в положение маргинала.

Такая трактовка интернационализма по факту привела к дискриминации русского национального и культурного большинства в России. Интернационализм по-советски достигался за счёт поощрения национализма всех народов бывшей Российской империи под видом помощи в национальном строительстве. Русское большинство при этом обязано было всячески затушёвывать все признаки собственной субъектности — так искупалась «историческая вина» русских за своё политическое и численное доминирование в собственном государстве. Бред? — Не для всех.

Само определение русскости довольно размытое и вызывает постоянные споры. Следует ли считать критерием русскости православность, пребывание в статусе носителя русского языка и русской культуры, оправдано ли применять здесь некие расологические конструкции — все эти критерии достаточно уязвимы и небесспорны уже потому, что не исчерпывающи. И тем не менее каждый, кто считает себя русским по крови или по духу, безошибочно назовет, почему он считает себя русскими.

Русская идея — это великая мессианская объединяющая идея, уходящая корнями в глубоко соборную сакральность. Русский — значит соборный, со всеми вытекающими отсюда трактовками. Русская идея отличается от англо-саксонской и романо-германской исключительным приоритетом коллективного над индивидуальным.

Община, род, коллектив, преобладание объединения над разделением, интеграции над дифференциацией — это суть русскости. Долгое время ассимиляция шла по линии религии, и критерием русскости было православие, к какой бы нации ни принадлежал человек.

Потом на первый план вышло определение подданства, переросшее в понятие гражданства. Но в пёстром плавильном котле многонациональной России, которую строили все населяющие её народы по мере своих сил и возможностей, каждый народ оставался самим собой и не пропал — кроме русских, которых определяли по умолчанию.

Говорить о русских в ситуации их численного превосходства в их государстве считалось неприличным — неполиткорректным, как сейчас говорят. В рамках концепции построения коммунизма, который считался проектом русских просто в силу их численного превосходства, предполагалось исчезновение классов, государств и наций.

И действительно, факт появления новой общности — «советского народа» — мы чувствуем по сей день, даже через 30 лет после распада страны, — именно этим объясняется ностальгия по СССР во всех бывших республиках у тех, кто вырос в те времена.

Но после распада советской интернациональной классовой идентичности в России на всякий случай запретили вообще всякую идеологию — ради избегания лишних споров и конфликтов. Именно отражением этого запрета и стали нынешние споры о том, надо ли в Конституции как-то определять роль русских, или эта роль по умолчанию определяется их местом в экономике, политике и роли русского языка?

И поможет ли такое закрепление прекращению демографической катастрофы государствообразующего народа перед лицом демографического взрыва других народов, живущих в России и переселяющихся в неё? Или исчезновение русских в их государстве зависит от других, не связанных с Конституцией причин?

Инициаторы русского вопроса возвращают нас в состояние до Октябрьской социалистической революции, когда русский вопрос и место русских относительно других народов были предметом жарких дискуссий философов и писателей.

Большевиков упрекают в том, что СССР, созданный в виде федерации, раскололся по национальным границам. Однако при этом забывают, что Российская империя также раскололась, будучи совершенно унитарным государством. Сейчас унитарная Украина раскололась как раз из-за нежелания идти на федерализацию, учитывая специфику регионов.

Получается, что не форма государственности является залогом его устойчивости. Государство стоит до тех пор, пока оно является продуктом усилий национального большинства.

Византия была единым государством-империей до тех пор, пока там преобладали греки. Когда они сравнялись с численностью народов национальных окраин, Византия пала. Рим перед этим пережил такую же судьбу. Современная история говорит нам, что все африканские государства, где десятилетиями не стихает гражданская война, не имеют доминирующей по численности национальной группы, а там, где такое доминирование есть, царят спокойствие и достаток.

Чем будет Россия, если русские станут в ней нацменьшинством? Сталин при всём интернационализме большевиков в Конституции РСФСР оставил упоминание о русских. Советский гимн начинался словами «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь».

Тост Сталина за русский народ, принесший наибольшее количество жертв на алтарь Великой Победы, остался в исторической памяти народов СССР. Никаких ущербов другим народам констатация очевидной истины не нанесла и межнациональных споров ни тогда, ни сейчас не вызывает.

Нынешняя Конституция принималась в ситуации зависания на грани распада страны. Уже в 1990 году из неё убрали всякое упоминание о русском народе. В 1993 году Россию по Конституции строил её многонациональный народ. О государствообразующем народе упоминать было запрещено, «чтобы прочие народы не обиделись».

При этом такая ситуация приводила к абсурду: по сути продекларированное право наций на самоопределение создавало риск распада страны «вплоть до выхода». Но русским это право не дано, так как им из России идти некуда: Россия и есть их государство, и на новом месте возникнет такая же Россия.

Именно об этом говорится в Открытом письме президенту России, членам рабочей группы по подготовке предложений о внесении поправок в Конституцию, депутатам Государственной думы, членам Совета Федерации, собравшем огромное количество подписей.

Так надо ли как-то отражать этот факт в Конституции, или жупел нарушения равенства народов касается в России всех, кроме русских?

Отсутствие идеологии, бегство государства от любого более-менее конкретного идеологического конструкта современной России и России будущего, не даёт ориентиров для такой полемики. Но никакие запреты на дискуссии по причине их несвоевременности не помогают запретить мысль — «бороду-то мы сбреем».

Идёт объективный процесс формирования национального самосознания РУССКОЙ НАЦИИ в процессе укрепления российского суверенитета. И в центре этой проблемы встаёт вопрос о роли русского народа в этом процессе.

Когда директор Института стран СНГ Константин Затулин поднял этот вопрос публично, на него обрушился шквал критики экспертного сообщества, приписав ему эти самые «несвоевременные мысли». Геворг Мерзаян утверждает, что Россия — многонациональная страна, и потому выделение русских из ряда прочих народов России создаёт повод понимать это как ущемление их прав.

Газета «КоммерсантЪ» опубликовала статью под названием «Русские и другие. Эксперты рассказали «Ъ», почему при правке Конституции не стоит отказываться от термина «многонациональный народ». Все усилия направлены на доказательство опасности внесения в преамбулу Конституции любого упоминания об особом статусе русского народа в условиях многонационального государства, так как якобы возникает риск разделения народов России на главный и второстепенные.

Но давайте посмотрим, что предлагал К. Затулин. Его формулировка такова: «Мы, русские, в союзе с другими братскими народами сплотившиеся в многонациональный народ Российской Федерации». Чем это не «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь»? Почему, по сути, аналог первых строк советского интернационального гимна должен привести к межнациональным раздорам, если они не приводили к ним в СССР?

Россия вошла в период длительного собирания временно распавшихся исторических земель. И окраина, и Белая Русь будут нашими. Как бы местные князьки этому не упирались. Тенденция — она и в Африке тенденция.

Всегда такое соборное действие было добровольной миссией русского народа. Больше того — народа Великорусского, ибо Малороссия и Белоруссия включались в этот процесс, но никогда его не инициировали. И если бы не великоросское мессианство, русских (украинцев, белорусов) как особой цивилизации уже давно бы не было. Растворились бы в западных и азиатских этнических океанах.

Пришедшая на смену советской интернациональной идентичности концепция евразийства лишь на первый взгляд выглядит некой интеграционной моделью СССР-2 без советской идейной подкладки. На самом деле евразийство опасно уже тем, что учитывая демографическое преобладание Азии, русские просто растворяются в этом азиатском океане. Евразийство — это идеология растворения русской сущности в сущности азиатской.

«Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное».

Эти строки из работы Н. Бердяева «Русская идея» лучше всего характеризуют несводимость России как мира русских ни к Европе, ни к Азии. В обоих из этих миров Россия прекращает своё бытиё.

Духовный поход России на Запад всегда кончался для неё катастрофой. Запад считает лучшей «русской идеей» ученичество у Запада. Мы могли в 80-х испытывать наивные иллюзии по этому поводу, но сегодня они неуместны. Ученичество у Запада для России означает колонизацию и расчленение. И если Россия считает важным для своего спасения начать борьбу за суверенитет, понимаемый как объединение потерянных русских земель, то без идеологии эту миссию никак не обосновать.

А обоснование идеологии вытекает из формул Конституции. Чтобы никто и никогда просто так не взял и по умолчанию не отрёкся от суверенитета ради своего понимания «русской идеи как вечного ученичества у Запада».

Такая угроза может долго тлеть в русском обществе в силу промежуточного положения России между Западом и Востоком. И удержать страну в этом положении могут только русские. Просто другие народы не смогут сами, без России и без русских, отстоять свою независимость. И ничего обидного в этой констатации нет. А если она есть, то и отражать ее должна Конституция нашего государства.

Александр Халдей