От «особых отношений» к «новым рубежам»: Россия в борьбе за Украину до и после «оранжевой революции»

Прошлый, 2004 год, особенно ближе к концу, стал цепляться за свое место в истории. Сколько событий, сколько трагедий! Но, пожалуй, одно только цунами в Юго-Восточной Азии оказалось способно стереть с «первой линии» на мировых экранах новости о выборах на Украине.

Украина уже никогда не будет такой, как до выборов 2004 года. «Какой же будет Украина?» — ответ на этот вопрос, как и ликвидацию последствий океанского катаклизма, високосный год завещал нынешнему, не високосному.

Пока творцы и жертвы «оранжевой революции» на Украине, бытующие, как и святая Троица, нераздельно и неслиянно, продолжают до хрипоты выяснять отношения, у нас в России, аккурат к столетию революции 1905 года, свои изыскания на тему «Кто виноват?» и «Что делать?». Во властных и околовластных кругах все, кроме Путина, — от Павловского до Черномырдина — изощряются в даче интервью и объяснительных о том, что за выборы на Украине, как и за монетизацию, они не отвечали. Истинные русские парни Рогозин и Митрофанов уже съездили приложиться лбом к Майдану. Наши правые, честно боровшиеся «за нашу и вашу свободу» вместе с Виктором Ющенко, радуются светлому дню вытащить кукиш, сбереженный против «империи». А заодно требуют срочных российских кредитов для своего украинского протеже — в качестве компенсации за испуг. Дети перестройки Арбата.

Всё вместе взятое, особенно как быстро в России – без галстуков, но с не засученными рукавами — устали в борьбе за Украину, производит отвратительное впечатление. И поскольку все летние солдаты разбежались, бросив раненного в этом бою Верховного главнокомандующего, дошел черед до зимних, до всепогодных, до триариев. Попробуем, объяснив все с самого начала, вернуться к сути происшедшего и шансам на будущее.

Американский вызов

Итак, 14 ноября 1999 года набравший по результатам второго тура выборов около 60% голосов президент Украины Леонид Кучма одерживает убедительную победу над лидером украинской Компартии Петром Симоненко и переизбирается на второй срок. Хотя России в это время не до Украины – в России в разгаре истребительная избирательная кампания по выборам в Государственную Думу, в ходе которой решится будущее президентской власти – выборы в Украине оказываются полнейшим римейком президентских выборов 1996 года в России. Повторяются все сюжетные ходы: срыв перед первым туром союза кандидатов некоммунистической оппозиции с помощью «украинского Лебедя» Евгения Марчука — выведение во второй тур, на пару к «украинскому Ельцину», «украинского Зюганова» — образцово-показательная победа сил добра и прогресса (Кучма) над духом прошлого и тенью коммунизма (Симоненко) во втором туре. С легкой руки вездесущего Бориса Березовского на украинском небосклоне всходит звезда российских политтехнологов. Накануне второго тура я пишу (в статье для еще третьяковской «Независимой газеты»): «Главный итог президентской кампании на Украине в том, что она скомпрометировала, и надолго, демократические процедуры как таковые. Такого масштаба запугивания, угроз, злоупотребление властью как в ходе нынешних выборов новая Украина еще не знала. Чем бы не закончился второй тур выборов, он сулит не выход из политического кризиса и стабилизацию страны, а наоборот – дальнейший политический кризис и дестабилизацию» (К. Затулин. «На Украине побеждает Кучма и продолжает проигрывать демократия», — «НГ», ноябрь 1999 г.).

Кучму, разумеется, все это не волнует. Он совершил, казалось бы, невозможное: придя в 1994, как и Леонид Кравчук в 1991, к власти в Украине как кандидат интернационального, русскоязычного Востока в борьбе с кандидатом Западной Украины, он не выполнил, как и Кравчук, ни одного данного им Востоку обещания и тем не менее, в отличие от Кравчука, оказался переизбран. Внешне всё тоже кажется благополучно – подписанный Кучмой 31 мая 1997 года с президентом Ельциным «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Российской Федерацией» ничуть не мешает ему уже через месяц, 9 июля, подписать «Хартию об особом партнерстве между Украиной и НАТО». А последние сомнения и сомневающихся в России – вроде Ю. Лужкова, К. Затулина и др. – заставляют замолчать, ратифицировав накануне выборов 1999 г. российско-украинский договор в Думе и Совете Федерации.

Кучма еще не знает, что вступление в законную силу подписанного им договора означает, что, по крайней мере, у одного из постоянных участников украинских выборов – у Запада во главе с Соединенными Штатами – отпала дальнейшая нужда закрывать глаза на прелести украинской государственности, коррупцию и другие шалости Леонида Кучмы и его окружения. Стратегам Запада, за минусом вчерашних и сегодняшних поляков, Украина не так важна сама по себе, как в определенном геополитическом раскладе, как средство от амбиций России. Кучму терпели: ведь документ с пышным названием (о дружбе! сотрудничестве! партнерстве!!!), не предусматривающий гарантий дружбы, масштабов сотрудничества и условий партнерства, но зато окончательно прописывающий независимую Украину с её спорными границами на карте Европы, ельцинская Россия могла подписать только с таким как Кучма лауреатом Ленинской премии в области ракетостроения. Кучма сделал свое дело, Кучма теперь может уйти. И освободить место другому, более современному и понятному для Запада политику, призванному открыть новый этап раздельного существования России и Украины.

Идея, как говаривал классик, становится материальной силой, когда овладевает массами. А когда она овладевает хозяевами мирового порядка? Умышленно или нет, события на Украине начинают раскручиваться по канонам политического детектива: исчезает скандально известный журналист (Г. Гонгадзе), в лесу найден обезглавленный труп, простой честный майор Службы безопасности (Н. Мельниченко) подслушивает разговоры Президента и передает записи кристально честному деятелю оппозиции (А. Морозу), который обвиняет Президента. Майор убывает на Запад и получает политическое убежище в США, где в тюрьме уже больше года американцам об Украине рассказывает её бывший премьер Павел Лазаренко, работодатель Юлии Тимошенко и спонсор Александра Мороза.

В Украине уже вовсю полыхает акция «Украина без Кучмы». Кондолиза Райс называет его «славянским Мобуту» и, вслед за Джорджем Соросом, открывает имя мессии, который спасет Украину – Виктор Ющенко, пока еще премьер и птенец гнезда Кучмова. И года не прошло с того дня, как закончивший свой первый срок Президент передал самому себе полномочия после переизбрания.

Дороги, которые мы выбираем

Упаси Бог считать всё это результатом жидо-масонского или польско-американского заговора – хворост для костров оппозиции все годы независимости власти Украины усердно собирали сами. Американцы просто воспользовались этим, выбрали момент и проводят очередную, типовую и плановую операцию по замене проворовавшегося Ро Дэ У на пострадавшего за правду Ким Ён Сама. И тот и другой хотят – не могут не быть друзьями единственной сверхдержавы, — но демократ, подающий надежды, для неё полезнее, чем диктатор, пресыщенный годами коррупции. Ничего личного – пройдет срок, и всё повторится, только фамилии будут другими.

Казалось бы, России тоже не грех воспользоваться чужими проблемами, маневрами и планами. Ведь из её прошлого и настоящего украинцев и Украину не выкинуть. Веками связанная с Россией, в эпоху перестройки Украина стала поводом к распаду общего государства. Её независимость – крупнейшее испытание для России, ужавшейся до размеров Российской Федерации на самом перспективном, европейском направлении. Если Украина, пусть независимая, не в особых, союзных отношениях с Россией, под её новоприобретенную государственность подводится антироссийский фундамент, и она превращается в Польшу. То есть чужой культурно-исторический проект, культуртрегера, с которым мы обречены иметь дело, иначе он сам будет иметь дело с нами.

Нет ничего странного в том, что Президент Путин поднял перчатку и Россия, бывшая при Ельцине полнейшей вегетарианкой и уступавшая в отношениях с соседкой одну позицию за другой, впервые с 1991 г. вступила в борьбу за Украину. Не бороться за влияние на Украине, когда все вокруг только этим и заняты, было бы для России признаком кретинизма внешней политики. Но как бороться?

Мы ведь ничем не обязаны ни Кравчуку, ни Кучме. Ровно наоборот. Мы могли бы своей поддержкой демократизации Украины вывести на авансцену те широкие пророссийские силы, которые украинская власть все годы старательно оглупляла и загнала в полуподполье. Но Россия – официальная Россия – проходит мимо этого, она не обучена такому подходу (что тут говорить, если и теперь власть наша оправдывает себя тем, что нигде в СНГ не работает с оппозицией. «Наша честь в верности». Николай Первый, «Священный союз» и вердикт обоим – Крымская война). Кремль впечатлился тем, что своими прежними договорами и соглашениями «на честном слове» с украинской властью, сам сделал из Кучмы кумира и гаранта российско-украинских отношений. И бросился выручать его, перепуганного бойкотом, свержением, сумой и тюрьмой.

Принимая стратегически верное решение бороться в ситуации, когда не бороться нельзя – ибо таково значение российского интереса в Украине – наша власть тут же сделала ложную ставку. Путину помогли её сделать фигуранты из унаследованной им элиты, все эти годы гревшие руки на сомнительных сделках со своими украинскими визави – будь то соучастие в газовых аферах или в экспорте-импорте избирательных технологий. Я пишу – на этот раз в «Новой газете»: «Безусловно, риск для России есть при любом варианте развития событий на Украине. Однако риск многократно возрастает в случае безальтернативной ставки на теряющего свою власть Кучму… рано или поздно Леонид Кучма под давлением Запада «сдастся на милость» Виктору Ющенко, то есть той части оппозиции, которая в отличие от другой её составляющей ориентирована «строго на Запад». Сегодняшняя российская политика в Украине в очередной раз превращает сильную Россию Путина в заложницу слабой Украины Кучмы» (К. Затулин. «Кучма – это не наше и не все». – «Новая газета», 11 ноября 2002 г. Перечитывать свои сбывшиеся предостережения – сомнительное лекарство от желчи).

Таким образом, ставки США и России – обоих главных игроков на украинском политическом поле – в преддверии, а затем в ходе решающих событий на Украине выглядят одинаково откровенными и бескомпромиссными. Американцы – не боги, они меньше знают Украину и рано, как оказалось, сбросили со счетов Кучму и всю его королевскую рать. Но в их выборе, в их позиции изначально присутствует запас прочности на перспективу, они исходят из четкого представления о своих целях на Украине. Негибкость нашей политики до сих пор основывается на непонимании подлинных гарантий «особых отношений» между Россией и Украиной, условий, не допускающих их перерождения в сербо-хорватские времен распада Югославии.

Сохранение особых отношений с Украиной не достигается путем односторонних политических и экономических уступок, моратория России на собственный интерес в расчете на благодарность украинской политической элиты. Никакие верхушечные договоренности – даже о поддержке действующего Президента или «своего» кандидата на этот пост – не являются гарантией. Так же, как не является пока гарантией и успешное продвижение российского капитала на Украину (российский капитал в отличие от западного не прошел многолетний выучки в школе национального интереса). Мы в Институте стран СНГ давно пытаемся доказать, что гарантий и условий настоящей дружбы, сотрудничества и партнерства между Россией и Украиной всего три: демократизация Украины путем её децентрализации и федерализации; государственность русского наряду с украинским языком на Украине, предотвращающая дальнейшую ассимиляцию её русского населения; сохранение массы верующих в лоне Украинской православной церкви Московского патриархата, то есть наличие хотя бы церковного единства России и Украины при отсутствии государственного.

Если даже мы вновь, временно, обрели действующего Президента Украины в роли «пророссийского» политика, то совсем не обязаны были смотреть на все его глазами, а должны были обратить выигранное до выборов время в свободу рук для созидания искомых гарантий на будущее после Кучмы. Рано подводить окончательные итоги, но такое впечатление, что российская власть не смогла этим временем эффективно воспользоваться. Наши усилия не были распределены по разным адресам в Украине, мы не работали как надо с политическими партиями и общественными организациями, с политологами и журналистами, с населением и региональными элитами. Исполнительная власть вообще не может решать в одиночку задачи такой сложности, игнорируя возможности парламента, политической и экспертной среды, общества как такового. Наш изъян – неразвитость институтов гражданского общества в России, отсутствие настоящей поддержки их деятельности, — в нашем случае привёл к провалу в конкуренции с западными институтами, фондами, центрами и грантами за умы в Киеве. Эту зияющую брешь в инструментарии российского влияния пытались заткнуть рейтингом Путина и его личной активностью, что создавало порой странное впечатление, что он один в поле воин. Кроме него, взаимодействовали или делали вид, что взаимодействуют, отдельные российские и украинские чиновники. Как ни странно при этом, у семи нянек украинской политики в администрации Президента и Правительстве России дитя оказалось без глазу: вместо нужной мобилизации, строгой дисциплины и отчетности, хотя бы в бюрократическом духе, российская власть продемонстрировала разброд и уклонение ведомств от общей задачи. Венцом некомпетентности и несовременности была деятельность посольства РФ во главе с Виктором Черномырдиным, занятым чем угодно, — интересами своих друзей и клиентов, включая Кучму, — но не гарантиями для России, которые он не хотел понимать.

Избиратели Украины рассматривались как объект приложения более или менее ловкой политтехнологии, заменившей стратегию и понимание целей. Вдобавок политтехнологи занимались собственным пиаром, что создавало превратное представление об их значимости и, в конце концов, вышло боком заказчикам.

У бюрократов, тешивших себя «встречами без галстуков», проведением виртуальных «годов» Украины в России и России на Украине, и даже вреднейшей для российских условий политизацией украинцев в России по национальному признаку, возникло ощущение, что они переработали на Украине. На самом деле все мы недоработали.

Три цвета и две Украины

Кучма как-то сказал, что «Украина – это футбольное поле, на котором играют Россия и США». Слабый всегда лукавит, особенно Кучма. Всё сказанное о борьбе США и Запада с Россией за влияние на Украине действительно, но это не означает, что основные кандидаты в 2004 году были совершенными марионетками. Запад и Восток Украины внесли свои решающие коррективы в ход избирательной кампании.

Я уже имел возможность обращать внимание, задолго до исхода битвы, что заблуждаются или лгут те, кто считает, что выборы 2004 года решают вопрос о судьбе демократии на Украине. Нынешние выборы решали – но такое впечатление, что пока не решили – вопрос о судьбе Украины как целостного государства, все равно демократического или авторитарного. В первом туре выборов за Виктора Ющенко высказались 16 Западных и Центральных областей Украины вместе с Киевом, за Виктора Януковича – 9 областей Востока и Юга с городом Севастополем. Этот расклад, несмотря на измену административного ресурса и бегство Кучмы из лагеря Януковича, сохранился и во втором и «во втором втором» турах голосования.

Украинский избиратель голосовал не за правого или левого кандидата, а за «своего» и против «чужого». Виктор Янукович – чужой на Западе Украине, Виктор Ющенко – на Востоке. Жертвой раскола на Восток и Запад стали избирательные стратегии – Ющенко не смог, как ожидал, объединить вокруг себя противников Кучмы и его режима на Востоке, а Янукович, будучи премьером всей Украины, не стал для Западных областей представителем общенациональной власти.

Украина уже не в первый раз выкрасилась в разные цвета и разделилась надвое. И США, и Россия, и Ющенко с Януковичем, а уж тем более мифически всемогущие российские политтехнологи этого не хотели и не планировали. Никто всерьез не хотел или не смог извлечь вывод из предыдущих, настоящих выборов на Украине в 1991 и 1994 годах (выборы в 1999, как мы уже выяснили, были насквозь фальшивыми).

Для того, чтобы понять, почему через десять с лишним лет после обретения независимости политическая география Украины не изменилась (Восток и Запад остались на своих местах, за исключением перебежавшего с Востока на Запад Киева), надо вернуться в 1991 год. В том памятном году на Украинскую советскую социалистическую республику свалилась независимость. Украина оказалась самостоятельной впервые в своей истории, если, конечно, не считать полноценной государственностью чехарду гетманов, атаманов и директорий периода гражданской войны (но тогда у Поволжья, Сибири и Дальневосточной республики не меньше исторических оснований претендовать на суверенитет). Накануне никто, за исключением немногих украинских диссидентов, не грезил независимостью Украины и уж тем более не боролся за нее с оружием в руках. Просто оказавшаяся в момент распада СССР у руля номенклатура компартии Украины этим моментом воспользовалась — отгородилась от непредсказуемой перестройки и союзного центра.

Никакого плана или программы построения независимого украинского государства у партийной номенклатуры не было и быть не могло. Пришлось заимствовать этот план у вчерашних идейных противников — у диссидентов-выходцев из западноукраинских земель. Там, на Западе, исторически чуждом идее русско-украинского единства, такой план был. Или казалось, что был. Для последующей истории, для жизни многих миллионов граждан нового государства важнейшее значение имело то, что заимствованный и положенный в основу украинской государственности план был не столько матрицей построения независимого государства Украина, сколько программой строительства Украины, независимой от России.

Все эти годы после 1991-го осуществлялся никем не писанный, но всем авгурам на Западе понятный план построения Украины, независимой от России. В рамках этого плана: попытка переориентации всех, кроме неизбежных, экономических связей с Востока на Запад; отлынивание от любой реальной интеграции с Россией в пользу любых, даже самых нереальных прожектов интеграции с Западом, Польшей, Турцией и кем угодно; конкуренция с Россией за военно-политическое влияние на постсоветском пространстве и неистребимое желание вступить в НАТО и Европейский союз, даже если туда не очень приглашают. Неотъемлемой частью этого плана, этой навязчивой идеи являлась ускоренная ассимиляция русских и русскоязычных на Украине, приведшая за 13 лет (от переписи 1989 до переписи 2002 года) к растворению четвертой части русского населения Украины в \»единой украинской нации\». Ради этого сокращали число русских школ и часы русского теле- и радиовещания на Украине, ради этого боролись с любой попыткой восточноукраинских областей, Крыма и Новороссии претендовать на культурное и языковое своеобразие.

Да, кандидаты Востока из раза в раз побеждали на президентских выборах кандидатов Запада Украины. И, как в сказке Евгения Шварца, убивший Дракона сам становился Драконом. И Кравчук, и Кучма пошли по этому пути, прельстившись простотой и цельностью \»украинской идеи\» — \»Украина — не Россия\». И оба, хотя по-разному и в разные сроки, растратили свой шанс.

Главной жертвой такого украинского самоопределения стал Восток Украины. Именно Восток, Крым и Новороссия все эти годы были на подозрении у украинизаторов, именно им отказывали в праве говорить и мыслить на родном языке, их детей заставляли читать Гоголя в украинском переводе. Люди, которые привыкли веками жить в одном политическом и культурном ареале с Россией, видели, как их новое государство строится на враждебных этой традиции основах. И при этом именно они платили за всю эту музыку, которую никогда не заказывали: только две области, Донецкая и Днепропетровская, вносят в бюджет Украины более четверти всех поступлений. Рано или поздно Восток должен был прийти в движение, должен был захотеть не только платить, но и заказывать музыку.

Это и происходило на наших глазах в ходе недавней выборной кампании на Украине. Когда при заполнении кандидатской анкеты Виктор Янукович написал \»премьер-министр\» по-украински с двумя ошибками, поддерживающие Ющенко СМИ две недели над этим потешались. Себе на голову. Русские и русскоязычные почувствовали своего — они сами пишут на мове с ошибками. В начале кампании, ведя ритуальные разговоры о \»стабильности\», \»европейском выборе\», имея лишь сомнительное благословение Кучмы, Янукович выглядел просто статистом в триумфальном шествии Ющенко. Нападки оппонента помогли Януковичу определиться. Когда он перестал твердить о Европе и НАТО, когда подчеркнул свою связь с Россией и выступил за официальный статус русского языка и двойное русско-украинское гражданство, произошла перезагрузка избирательной кампании на Украине. Виктор Янукович обрел собственное политическое лицо. И получил голоса Востока, Крыма и Новороссии, которые и вывели его во второй тур.

Восток населеннее Запада и победа Януковича во втором туре, чтобы не говорили по этому поводу его противники, объяснимо и закономерно. То, что затем эта победа была утрачена, украдена у Януковича, тоже имеет своё вполне объективное объяснение. Во-первых, все планы поскользнулись на Кучме, как на лимонной корке. Кучма и выбрал Януковича с его проблемной биографией только потому, что рассчитывал запутать и обострить ситуацию, чтобы самому остаться у власти (другое дело, что Янукович оказался совсем не статистом и вышел из игры Кучмы). Глупость чрезмерно хитрых людей – оборотная сторона их слабости. Как мог Леонид Кучма всерьез верить в то, что после всего происшедшего за годы его правления, после такой битвы за Украину, в которую оказались вовлечены бывшая и нынешняя сверхдержавы, все сольются в нём, как в «ламуэртовом поцелуе», — настоящая загадка для психолога. Своим бездействием, двуличием, беспочвенными грёзами и закулисными комбинациями Леонид Кучма нанёс непоправимый урон Виктору Януковичу и, что самое интересное, проиграл всё сам. Утешительные слова уходящего в отставку Колина Пауэлла точно не спасут теперь Кучму, также как библейские тридцать серебряников не спасли его предшественника, когда настал его черед.

Во-вторых – и это надо признать — населению Восточных областей, а в еще большей мере их политической и экономической элите, самому Виктору Януковичу не хватило таки опыта и пассионарности, которые присущи Западной Украине. Янукович сохранил свой электорат и после того как устами Верховной Рады, Верховного Суда, при помощи целого синклита международных посредников, избирателю Украины объяснили, что победа Януковича не может быть признана ни при каких обстоятельствах и надо переголосовать. Но при переголосовании второго тура явка в Западных областях, итак невероятная, выросла ещё на 3%, а у Восточных упала на 5% (при этом на родине Януковича в Донбассе, впервые пробующем себя на роль лидера Востока и Юга Украины, явка упала на целых 13%, а в Крыму, которому не привыкать фрондировать Киеву, — только на 3%.). Всего навсего, но этого оказалось достаточно для победы Ющенко, по крайней мере на уровне избиркомовской арифметики.

Люди, способные идти до конца, в критических ситуациях всегда будут иметь преимущество перед людьми, которые к этому не готовы. Одно утешение — этому в конце концов можно научиться.

Россия – не Украина, но без Юга и Востока Украины – она и не Россия

Итак, Ющенко вместе с Западом победил, а Россия публично посрамлена вместе с Януковичем. Следует ли нам приносить публичное покаяние и снаряжать Черномырдина везти соболей и кредиты «матери городов русских»?

Не убежден. Важнейшим результатом президентских выборов 2004 года является не победа того или иного депутата, а обнажение раскола Украины на Восток и Запад. Эти выборы, сопровождавшиеся ощутимыми потерями для имиджа России в мире, продемонстрировали теоретическую неизбежность федерализации Украины. На самом деле именно федерализация Украины, а вовсе не персональных приход того или иного кандидата, даже Януковича, в Президенты, является для России одной из главных гарантий сохранения Украины в орбите особых отношений с Россией. Или, как минимум, недопущения консолидации Украины с помощью враждебных России внешних сил и превращения её, таким образом, в реального конкурента России в СНГ, разрушителя усилий по её возрождению.

Не приходится сомневаться, что именно такую роль Украине отводят многие из аплодирующих Ющенко за её пределами. Да и сам Виктор Ющенко, с охотой подписывает с Михаилом Саакашвили «Карпатские декларации» о «наступлении третьего этапа освобождения Восточной Европы». По Москве рыщут сочувствующие ему телекорреспонденты в поисках оранжевых знамен у протестующих против отмены льгот пенсионеров.

Но на самом деле пока новая украинская власть нуждается в передышке, переходном периоде. Ющенко назначил премьером Юлию Тимошенко, которая и раньше не скрывала своих намерений пустить под нож политреформу, ставшую результатом пакетного компромисса перед решающим туром выборов. Если это удастся – а время до вступления реформы в силу 1 сентября 2005 г. вполне достаточно, — то «оранжевым» не нужно будет так волноваться из-за возможного реванша «бело-голубых» на грядущих парламентских выборах в марте 2006 г. Ещё важнее отвести глаза России на время политической зачистки Южных и Восточных регионов Украины, что на языке сочувствующих Ющенко украинских политтехнологов называется «насаждением на Востоке гражданского общества». По существу Виктор Ющенко, несмотря на фейерверк инаугурации, — президент половины Украины. И поэтому он сразу поехал в Москву.

Конечно, надо было его принять. Необязательно только верить всему, что он сказал, а еще важнее – отметить то, о чем он промолчал. У нас есть уникальная возможность впервые за все годы независимости Украины выдержать на официальном уровне паузу, предоставив новому Президенту Украины самому доказывать, что он заинтересован в России. Если бы победил Янукович, Россия, в соответствии со своими обязательствами, должна была бы пуще прежнего помогать Украине в её экономических проблемах и при этом терпеть неизбежные шаги «пророссийского» Президента Украины на сближение с Западом. Сейчас мы впервые можем позволить себе прагматизм в двусторонних отношениях с Украиной. Но для этого наша политика на украинском направлении должна «убить в себе Черномырдина».

Пауза, необходимая для формирования повестки нового русско-украинского диалога, не должна распространяться на активность парламентских и внепарламентских политических сил, всего российского общества по поддержанию родственных связей с Крымом, Донбассом, Слобожанщиной и Новороссией. Сплочение Юга и Востока Украины, выдвижение здесь вновь идеи автономизации и федерализации, может сорвать попытку консолидации всей Украины на антироссийских основаниях, а сами Юго-Восточные области – обретут право вето в определении дальнейших судеб страны.

Всесторонняя помощь в этом деле и есть «новые рубежи» российской политики на Украине, которая, в отличие от предшествующей, должна быть населена исполнителями на разных этажах государства и общества.

Константин Затулин, депутат Государственной Думы РФ,
директор Института стран СНГ