ВЫСТУПЛЕНИЕ К. Затулина на заседании секции «Работа с соотечественниками, продвижение русского языка и культуры за рубежом»

(МИД России, «Голубой зал», 16 июля 2008 г.)

Уважаемые коллеги!
Я не знаю, заметили ли вы, все ли это прослеживали, что мы вступаем в полосу юбилеев. В этом году 15 лет как на государственном уровне в Российской Федерации поставлен вопрос о необходимости работы с соотечественниками. Это было в 93-м году, в следующем, 2009 году, будет 15 лет, как появилась строчка в Федеральном бюджете о поддержке соотечественников за рубежом – в первой Государственной Думе нам удалось тогда выделить на это 25 млн. рублей, которые теперь превращаются в 400. Правда, все равно мало.
И, мне кажется, что немножко надо вернуться к истокам, к самой постановке темы. Сейчас уже нет нужды объяснять, что это важно, объяснять, что это нужно – работать с диаспорой. Есть большое число мероприятий, и хотя не во всех приглашают участвовать, но даже в тех, в которых приглашают, уже не всегда успеваешь.
Так что, с точки зрения массива работы, вроде бы все идет хорошо. А вот о смысле нашей работы все равно приходится волноваться.
Я несколько вопросов хотел бы поднять. Первый вопрос, который здесь звучал, это вопрос о новой редакции Закона о соотечественниках и определении, кто такой соотечественник. Да, действительно, в марте Правительственная комиссия создала группу по подготовке новой редакции Закона. Каковы основные претензии, которые и в ходе работы группы, и до начала ее работы предъявлялись к Закону о соотечественниках? Есть общая претензия – уточнение целей и принципов государственной политики в отношении соотечественников за рубежом, в соответствии с опытом, наработанном после принятия Закона в 1999 году. А есть две более конкретные, наиболее часто встречаемые рецензии. Во-вторых, слишком широкое определение понятия «соотечественник за рубежом», интуитивная неудовлетворенность которым, как часто можно слышать и от самих соотечественников, и от российских политиков и экспертов, является главной претензией к действующему Закону.
Данное положение, возможно, и является главной причиной того, что не выдается специальный документ – Удостоверение соотечественника, которое упомянуто в Законе, но никогда не было выпущено в Российской Федерации.
В соответствии с действующим Законом, как вы сами понимаете, все являются нашими соотечественниками, – не только те, кто живет на пространстве бывшего Советского Союза, но и, например, поляки, финны. Так как в соответствии с этим Законом, не только люди, родившиеся, как сказал Григорий Борисович, «на территории Советского Союза», но и потомки тех, кто родился в Российской империи, тоже признаются нашими соотечественниками. Это, например, привело к казусу, когда в свое время обсуждалась теоретическая возможность каких-то санкций в отношении государств, которые ущемляют наших соотечественников (Эстония, Латвия), – ведь в соответствии с этим Законом мы не имеем права этого делать, потому, что живущие в этих странах латыши и эстонцы, – все поголовно признаются нашими соотечественниками. И, значит, их нельзя подвергнуть санкциям со стороны России.
Второй вопрос, который я уже упомянул, это вопрос об Удостоверении соотечественника. Я так понимаю, что желание поправить Закон, во всяком случае в отдельных структурах, во многом было связано с желанием избавиться, наконец, от этой записи. Но тут я должен сказать – врядли это сегодня политически будет целесообразно и возможно хотя бы потому, что наши друзья в Польше выпустили, как вы знаете, закон «о карте поляка» для поляков, которые живут на восточных территориях. Не в Западной Европе, а именно в бывших союзных республиках СССР. Будет любопытно выглядеть, если в то самое время, когда поляки находят возможности и силы не только создать «карту поляка», но и сопроводить ее льготами, то в это самое время мы будем вымарывать из Закона Удостоверение соотечественника. С началом работы редакционной группы по Закону эти предложения уже меньше звучат.
Что к сегодняшнему дню, насколько мне известно, сделано? Попытки внести изменения в само определение «соотечественник» пока безрезультатны, потому что сколько людей, столько и мнений. И сейчас собираются мнения соотечественников на этот счет, прежде всего на тех страновых региональных конференциях, которые проходят под эгидой посольств за рубежом. Люди, которые в них участвуют – это активисты. Конечно, они прежде всего говорят о необходимости того, чтобы человек своим участием в работе доказывал, самоидентифицировался как соотечественник. Против этого нет возражений. Но любое определение «соотечественник» будет сложносоставным. Всегда будет присутствовать момент личного признания: считаю или не считаю себя соотечественником России. Если мы ограничимся только субъективным, то тогда желающими быть нашими соотечественниками объявит себя всякий гастербайтер откуда угодно – из Африки, Азии, Латинской Америки, – только для того, чтобы приехать в Россию, и получить какие-то льготы или преференции, которые, возможно, этот статус будет давать.
Поэтому объективный критерий – самый сложный вопрос. Самоидентификация, как ключевой принцип отнесения к числу соотечественников, по факту любви к русскому языку, к российской культуре без какой-либо привязки к происхождению, – это, как правило, мнение соотечественников из Европы, то есть из стран дальнего зарубежья. А вот мнение наших ближайших соседей из бывших союзных республик гораздо более жесткое: «только русские, их потомки, оказавшиеся за рубежом не по своей воле». Это предложение из Усть-Каменогорска. Между этими двумя ипостасями у нас и происходит спор.
Принимая участие в этих спорах многие годы, я убедился, что каждое время выдвигает свое определение к понятию «соотечественник». Я остаюсь приверженцем точки зрения, которую мы выработали в первой Государственной Думе, по крайней мере, теоретически (мы не закрепили ее в законодательном акте): соотечественниками, конечно, прежде всего, должны признаваться те, кто сами считают себя соотечественниками, но при этом речь идет о представителях тех наций и народностях, которые не обрели нигде, кроме Российской Федерации, своего национального государства, национально-культурного самоопределения. То есть речь идет о том, что украинские соотечественники в Казахстане это соотечественники не России, а Украины. А вот татары в Казахстане – это соотечественники Российской Федерации. И русские, естественно, тоже. Евреи, при всем к ним уважении, это соотечественники Израиля, если они живут на Украине, если они живут в Латвии, если они живут в Эстонии. Конечно, были есть и будут многочисленные персональные исключения. Но вы сами видите, что развитие новых государств СНГ подвигает к тому, что ими будет проводиться работа по консолидации своих национальных диаспор в других странах, в том числе через посольства соответствующих государств за рубежом.
Уважаемые коллеги, очевидно желание поправить этот Закон, потому что он не удовлетворяет многим к нему претензиям. Но давайте согласимся с тем, что на сегодняшний день положение довольно тревожное, потому что идей, с которыми бы все были внутренне согласны, в том числе и то, что я сказал, крайне мало. В этих условиях, обратите внимание: есть у нас в России организации, например Фонд «Русские», который недавно предложил, просто по аналогии, закон о «карте русского». Что имеется в виду? Имеется в виду, что человек, который обладает этой «картой русского» (можем сказать – Удостоверением соотечественника, будет то же самое), должен иметь многократную бесплатную визу в России, право на образование в России на общих основаниях с российскими гражданами, работу в России и разрешение заниматься предпринимательской деятельностью на тех же основаниях, что и российские граждане, пособие от России на 3-го, 4-го и последующего родившегося в семье ребенка. Карта русского также должна гарантировать ее обладателям преимущества при получении российского гражданства. Вместе с тем, по мысли авторов проекта, обладатели Карты должны удовлетворять определенным условиям – владеть русским языком, соотносить себя по родству или в духовно-культурном плане с русской нацией, испытывать приверженность к русским обычаям и традициям, быть православным или, как минимум, уважительно к православию относиться. Эта точка зрения разработчиков. Но она основывается, между прочим, на примерно таких же пунктах, которые содержатся в «карте поляка».
Уже есть аналогичные инициативы. Например, на Украине Союз левых сил (это новая политическая структура) выдвигает официально в качестве своей законодательной инициативы идею создания Карты русского на Украине для того, чтобы компенсировать тот провал, который возникает в результате дерусификаторской политики властей.
Я приглашаю задуматься над тем, что если мы хотим серьезно продвинуться в консолидации нашей диаспоры, нам нужно предоставить нашим соотечественникам, гражданам других государств, какой-то минимум прав и льгот в России. И не только и не столько одно лишь преимущественное право переселиться в Россию.
Другой вопрос, который, как мне кажется, чрезвычайно актуален и сегодня вообще не был поднят. Это вопрос двойного или второго российского гражданства для соотечественника за рубежом.
В течение долгого периода мы не замечали двойного гражданства, не развивали этот демократический институт. Более того, мы были заняты укреплением самого института гражданства и отсечением всех, кто не имеет на него никаких оснований. Главным образом, выстраивали барьеры в соответствии с Законом о гражданстве в новой редакции. Сегодняшний год это последний год, в течение которого действует упрощенный порядок предоставления гражданства. Но давайте обратимся сегодня, по крайней мере, в ближнем зарубежье, к тому, что просят наши соотечественники. А они просят дать им второе, российское гражданство, они настаивают на этом. И это не только для того, чтобы переселиться в Россию, но и для того, чтобы, оставаясь на месте, не потерять связи с Россией.
Далее, в отношении программы переселенчества. Я не буду, за недостатком времени, подробно на ней останавливаться. Хочу лишь еще раз привлечь внимание к тому, что если мы переселим всех русских (как это иногда хочется, потому что программа буксует) из наиболее, казалось бы, достижимых для нас регионов (Украина, Казахстан), то что тогда будет с русской компонентой в жизни этих государств, какова будет завтра их политика? Когда-нибудь эта дискуссия должна произойти! Ведь Федеральная миграционная служба штампует, создает эти центры в Симферополе, в Харькове, на Восточной Украине. Это зачем нужно? Это нужно для того, чтобы отчетные показатели улучшить? Или это нужно для целей нашей политики?
И последнее – о проблеме русского образования за рубежом. Честно говоря, я никак не ожидал от представителя Минобрнауки (И.И. Калины) такого ответа на свой вопрос. Я задал вопрос: «Собирается ли Министерство вносить через Правительство коррективы в бюджет 2009 года в связи с принятым Думой Обращением о российско-украинских отношениях, где содержится рекомендация о наших дополнительных, масштабных усилиях по прекращению дерусификации Украины?». Как видите, сказать нечего, кроме – «потом вас известим и так много работы».
А проблема-то существует. Либо мы будем бесконечно рассказывать в течение уже 15-ти лет о том, какие у нас плохие филиалы российских вузов за рубежом, либо мы создадим такие стимулы, критерии и условия для российских вузов, что в их филиалы пойдут наиболее важные в качественном отношении силы. Сегодня филиал хорошего российского вуза за рубежом или не существует или становится непосильным бременем, источником проблем. А надо сделать так, чтобы это было для вуза престижно и выгодно.
Нужно не щадить для этого грантов и льгот за счет нашего государственного бюджета. Мы в Госдуме хотели бы помочь в поисках нужных решений. Но если вы будете так отвечать, никакого желания помочь вам у нас не будет.