Украинская политика России после «оранжевой революции»

Украина уже никогда не будет такой, как до выборов 2004 года. «Какой же будет Украина?» — ответ на этот вопрос, вопреки модным еще вчера мнениям на Майдане, продолжает оставаться не очевидным.
Во-первых, не ясно, устоит ли навязанная победителям еще до победы политическая реформа, а значит, неизвестно, кто будет главным во властном треугольнике «президент – Верховная Рада – премьер» после 1 сентября этого года, какой именно приз будут разыгрывать участники выборов в парламент в марте 2006 года.
Во-вторых, сейчас рано прогнозировать, кто и с каким результатом придет к финишу будущей парламентской избирательной кампании.
Самое же главное, чего не хотят признать победители и не до конца понимают проигравшие, — что важнейшим результатом «оранжевой революции» является не победа Виктора Ющенко, а обнажение раскола Украины на Восток и Запад.
Нет нужды доказывать это непредвзятому человеку. Аксиома, а не теорема то, что Украина в нынешнем составе – недавно сочиненный персонаж в русской и украинской истории. Выборы в 2004 году еще более откровенно и остро, чем выборы в 1991-м и 1994-м, продемонстрировали теоретическую потребность федерализации Украины. Превратится ли эта потребность в неизбежность, сохранится ли внутреннее территориальное устройство Украины в нынешнем виде или в ином, — в этом и состоит главная интрига переживаемого после «оранжевой революции» переходного периода.
После растиражированных на Майдане заявлений о том, что новая власть и оппозиция вместе работают на Украину, первые лица «оранжевой революции» включились в развернувшуюся в стране «охоту на ведьм». Только-только презентовав себя вовне Украины, президент Ющенко в Донецке заявил, что все те, кто выступает за федерализацию Украины, — это страдающие патологической идеей сепаратисты, которые «ответят перед судом». Госсекретарь Александр Зинченко в Одессе предложил всем желающим вести дискуссии о федерализме делать это, как в старое доброе время, на кухнях.
Команда победителей решила ковать железо пока горячо и, разрешая на время быстрым назначением Юлии Тимошенко кризис среди «двенадцати друзей Оушена», пытается использовать ее как орудие для добивания своих противников, политической и экономической колонизации Юго-Востока. Сложно сказать, насколько эта роль согласуется с планами «главной мужчины» революции, обретшей после триумфального утверждения премьером в Верховной Раде реальные возможности для самостоятельной политической игры. Скорее всего, тактика премьера Юлии Тимошенко будет состоять в том, чтобы не дать поводов или возможности для своего снятия до вступления в силу положений политреформы, задвигающей президента Виктора Ющенко на второй план. Но в борьбе с тенью федерализма, бродящей по Украине, интересы победителей – даже если не считать их во всем единой командой – пока полностью совпадают.
Это плохая новость, особенно для оппозиции, которая не успела почувствовать себя таковой. Все прошедшее после выборов время продолжался разброд и мучительное самоопределение в Партии регионов Виктора Януковича. Сколоченная наспех, с использованием утраченного теперь административного ресурса, Партия регионов, тем не менее, продолжает рассматриваться в качестве главного держателя трижды отданных за Януковича голосов на выборах.
В отсутствие взявшего подмосковную паузу Януковича, рептильность ряда его сторонников по отношению к новой власти превзошла ожидания. Однако знаковое голосование большинства депутатов партийной фракции за кандидатуру премьера 4 февраля в Верховной Раде только раззадорило победителей, незамедлительно приступивших к «насаждению на Юго-Востоке гражданского общества» (то есть карательным наездам, реприватизации предприятий, отбору лицензий на вещание у неугодных телеканалов – и так далее, вплоть до увольнения «в связи с участием в фальсификации выборов» ректоров вузов, главврачей поликлиник и начальников троллейбусных парков). Вернувшийся на Украину Янукович спешно занялся партстроительсвом и на региональной конференции в Луганске смог переломить соглашательские настроения.
Тем самым, пока в скромном масштабе, повторилась ситуация начала прошлогодней избирательной кампании, когда оголтелость сторонников Ющенко стала поводом для политической мобилизации Востока Украины.
И все же, только предстоящий 5 марта съезд Партии регионов сможет ответить на вопрос, способна ли эта структура к регенерации и выступлению в роли основной несущей конструкции оппозиции. Тестом станет отношение к лозунгу федерализации: включение его в партийную программу позволит Партии регионов стать идейной антитезой власти. Без этого Виктор Янукович так и останется Человеком, Который Хотел Хорошего, Но Не Успел.
Пока же первые заявки на наследование электората Януковича на Востоке делает радикальная внепарламентская оппозиция (Прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко, «Держава» экс-прокурора Украины Геннадия Васильева и др.). Их присутствие и развитие в политическом поле Украины позволяет быстрее, в более содержательном ключе определиться повестке будущей избирательной кампании в Верховную Раду, побуждают не дремать Партию регионов.
Восстановление возможностей оппозиции конкурировать с властью отвечает глубинным интересам России, для которой наихудшим вариантом была бы консолидация Украины на антироссийской основе. Такая консолидация с помощью враждебных России внешних сил не только отменяет «особые» русско-украинские отношения, но и превращает Украину в современное издание Польши XVII века, — чуждый культурно-исторический феномен, культуртрегера и разрушителя усилий по сохранению России как державы. И это подтверждают мессианские порывы Виктора Ющенко, с охотой примеряющего на себя вместе с Михаилом Саакашвили одежды последних героев освобождения Восточной Европы, забивающих осиновый кол в гроб Советского Союза.
До «оранжевой революции» власти России в полной мере не понимали, что задача сохранения «особых» отношений с Украиной (дружбы! сотрудничества!! партнерства!!!) не достигается формальными договорами, односторонними уступками или мораторием на собственный интерес в расчете на благодарность украинской политической элиты. Как показывает опыт, реальных гарантий не дают и верхушечные договоренности – даже о поддержке действующего президента или «своего» кандидата на выборах на этот пост.
Гарантий и условий особых отношений всего три: демократизация Украины путем ее децентрализации и федерализации; государственность русского, наряду с украинским языком на Украине, предотвращающая дальнейшую ассимиляцию ее русского населения; сохранение массы верующих в лоне Украинской Православной Церкви Московского патриархата, то есть наличие хотя бы церковного единства России и Украины при отсутствии государственного.На самом деле, именно федерализация Украины, а вовсе не персональный приход того или иного кандидата в президенты, даже Януковича, должна была бы и раньше быть главной целью осмысленного российского воздействия на политическую жизнь Украины.
Ошибка или глупость то, что в ходе украинских выборов в России боялись даже думать на эту тему. Теперь же федерализация Украины и поддержка сочувствующих ей политических сил, особенно на Юге и Востоке страны, становится важнейшей задачей политики «новых рубежей», которая должна быть принята в России в интересах самосохранения. Только в рамках федеративного или земельного устройства Украины русские и русскоязычные ее регионы обретут полноценное право голоса в решении судеб всего украинского государства.
Во избежание всяческих недоразумений важно подчеркнуть две вещи.
Во-первых, Россия в самом деле не заинтересована в развале Украины на две части, как бы нас в этом ни подозревали. В существующих обстоятельствах Россия стала бы не меньшей жертвой такого развала, чем сама Украина, так как ей поневоле пришлось бы нести на себе все бремя политического и экономического спонсорства «Юго-Восточной республики». Киев как признанная столица Украины ныне остался бы на другом берегу, и один только этот факт позволил бы миру расставить акценты в столь любимой в наше время игре «найди сепаратиста». Федерализм же, какой бы вздор по этому поводу ни несли украинские революционеры, не синоним сепаратизма, а прививка от развала государства, состоящего, как Бельгия, из двух стран.
Во-вторых, можно верить Владимиру Путину, когда он говорит, что российская власть нигде в СНГ с оппозицией не работает. Оставляя в стороне оценку таких сомнительных достоинств российской власти, следует признать, что происшедшее на Украине – лучший тому пример. Президенту России и теперь нет необходимости ездить на Украину исключительно для встреч с Януковичем или другими лидерами оппозиции. Все, что требуется от нашей власти, — уметь держать паузу на официальном уровне, впервые позволив себе прагматизм в двусторонних отношениях с Украиной. Приняв Ющенко в Кремле, не нужно торопиться в Киев, предоставив новому президенту Украины самому и дальше доказывать, что он заинтересован в России, ее газе, нефти, рынке и возможностях трудоустройства для украинцев. Пауза на государственном уровне должна быть компенсирована активностью всего российского общества по поддержанию родственных связей с соотечественниками в Крыму, Новороссии, Слобожанщине и Донбассе. Нужно лишь определенное сочувствие нашего государства и делового сословия межпартийным, парламентским и внепарламентским контактам, обустройству на Украине наших частных, негосударственных или государственно-общественных институтов, центров и фондов, совместным теле- и радиовещательным проектам, изданию газет и журналов. И, конечно же, ни на каком уровне в России не должно быть невнимания, а тем более сочувствия к планам блицкрига «оранжевых» на Юге и Востоке, люстрации, реприватизации и другим формам борьбы новой власти с «врагами украинского народа».
Для того, чтобы ущерб для имиджа России в результате революции на Украине не превратился в реальную угрозу ее безопасности и будущему российско-украинских отношений, российской политике придется «убить в себе Черномырдина», то есть, как мы выяснили, пригласить новых исполнителей и овладеть более широким инструментарием. Это, конечно, требует усилий. В коридорах российской власти полным-полно претендентов на ключевые роли в делах с Украиной, которые спасают свои личные интересы или отбеливают себя под образами, убеждая, что для России нет ничего лучше публичного самообрезания.
«Сегодня в российской элите борются две точки зрения, – пишет, например, сопредседатель российско-украинской межпарламентской комиссии, депутат и банкир Александр Лебедев. – Первая: взять реванш за недавнее мифическое поражение, поддержать «антикиевскую» партию во главе с Виктором Януковичем на парламентских выборах 2006 года и с учетом конституционной реформы на Украине привести его к власти. Вторая: предложить новым украинским лидерам прагматичную доктрину сотрудничества и, таким образом, сплотить Россию и Украину. Я сторонник второй точки зрения. Надеюсь, она восторжествует».
Я уверен, что, если бы Александра Лебедева или Бориса Немцова не было, их, как и князя Курбского, надо было бы выдумать и использовать в полезных целях. Нельзя только доверять страдающим куриной слепотой сольную партию – это просто вредно для зрителя и сцены. Точно так же, как бессмысленно спорить о достоинствах и недостатках Виктора Черномырдина, — следует признать, что он, как и Кучма, провалился. Наш посол уязвим для давления со стороны новых украинских властей, а те, в свою очередь, заинтересованы в неспособном на активность российском посольстве.
Как бы кому в России ни желалось продолжать греть руки на совместных с украинскими друзьями нефтегазовых аферах, манипуляциях долгами или проталкивании карамели, положение наше не таково, чтобы мы продолжали слушать сирен о «вечной дружбе» с Украиной, которая в ХХI веке понизилась до статуса «главного стратегического партнерства». И дружба, и партнерство, как и чай, хороши только когда крепки, но не очень сладки. Они возможны и с Украиной Ющенко — Тимошенко, только если Россия по-новому продолжит заниматься Украиной, а не Украина по-новому начнет заниматься Россией.