Авторская программа Константина Затулина «Русский вопрос» от 17.12.2014
В семьдесят шестой передаче цикла «Русский вопрос»:
- «Поворот на Восток» (Россия ищет новые возможности в Азии);
- «Когда надует «Мистраль» (какой ВМФ нам нужен).
В передаче принимают участие: Бахтияр Хакимов, директор Департамента азиатского и тихоокеанского сотрудничества МИД РФ;Мехди Санаи, Чрезвычайный и полномочный посол Исламской Республики Иран; Сергей Михеев, директор Института каспийского сотрудничества; Татьяна Шаумян, руководитель Центра индийских исследований Института востоковедения РАН; Владимир Чернавин, адмирал флота Советского Союза, последний Главком ВМФ СССР; Александр Федотенков, вице-адмирал, заместитель главнокомандующего ВМФ РФ; Алексей Рахманов, президент Объединенной судостроительной корпорации; Михаил Будниченко, генеральный директор ОАО «ПО Севмаш».
ООО «Русский вопрос» благодарит Фонд поддержки социальных инициатив ОАО «Газпром» за помощь и поддержку при подготовке программы.
Стенограмма
К. Затулин: Здравствуйте. В эфире программа «Русский вопрос» и я, Константин Затулин, ее автор и ведущий.
Сегодня в нашем выпуске:
– «Поворот на Восток» (Россия ищет новые возможности в Азии);
– «Когда надует “Мистраль”» (какой ВМФ нам нужен).
«Поворот на Восток»
К. Затулин: На прошлой неделе, 8 декабря, в Кабуле были спущены флаги США и других стран-участниц международных сил содействия безопасности в Афганистане. Операция «Несокрушимая свобода», продолжавшаяся 14 лет – на 4 года дольше, чем советское военное присутствие в Афганистане, – считается завершенной.
Сюжет: Обещанный президентом Бараком Обамой вывод американских войск из Афганистана действительно происходит, но, уходя, они остаются, пусть в меньшем количестве (если в 2011-м весь воинский контингент НАТО и их союзников составлял 140 тыс. военнослужащих, то к 1 января 2015 года останется вдесятеро меньше). «Боевую операцию» сменяет «небоевая» под кодовым названием «Решительная поддержка». Американские военные переименовываются в советников и наставников. В последний момент их число решили увеличить – ведь, несмотря на все заверения, нет большого доверия к тому, что афганская армия останется лояльной к новым властям Афганистана.
Не желая повторять советский опыт, США и НАТО пытаются подстелить соломку, чтобы продолжить контролировать Афганистан и после ухода основного воинского контингента. В дополнение объявлено о намерении Фонда по борьбе с наркотиками Центрального командования США выделить свыше 40 млн. долл. на создание военно-тренировочных центров в Оше (Кыргызстан) и Каратоге (Таджикистан), кинологического центра и вертолетного ангара под Алматы (Казахстан), а также на обустройство пограничных КПП вдоль всей афганской границы.
К. Затулин: Тем не менее, участившиеся теракты и вылазки талибов по всему Афганистану свидетельствуют, что непоправимого ущерба противнику США и НАТО в Афганистане нанести не смогли. Действуя в гораздо более комфортных условиях – ведь за спиной талибов, в отличие от моджахедов, воевавших с СССР, никакой Запад не маячил, – западный альянс потерял впятеро меньше своих солдат, просто переложив потери на афганских союзников и гражданское население. Но осадок от неудачи военной операции США в Афганистане, как и в Ираке, остался. Как и предчувствие больших проблем у недавно сменившегося руководства в Кабуле.
На этом фоне в Азии резко активизировалась Россия. Только в конце ноября – начале декабря состоялись визиты Президента России Владимира Путина в Турцию, Узбекистан и Индию, Министра обороны Сергея Шойгу – в Пакистан, Министра экономики Алексея Улюкаева – в Иран. В середине декабря в Казахстане пройдет саммит Шанхайской организации сотрудничества, сопредседателями которой являются Россия и Китай. По сути, речь идет о повороте России на Восток, дополнительно спровоцированном санкциями США и Запада.
Сюжет: Особого внимания заслуживает возвращение России к таким давним, проверенным приоритетам внешней политики, как дружественные взаимоотношения с двумя гигантами, двумя столпами Востока – Китаем и Индией. Под периодом непростых отношений с Китаем, который начался при Хрущеве и продолжался несколько десятилетий, сегодня подведена черта, можно думать, окончательно. А с Индией, с которой у нас и не прерывались стабильно хорошие связи, ныне, судя по списку договоренностей, достигнутых в ходе визита Путина на прошлой неделе, а также по тональности встреч и переговоров в Дели, мы возвращаемся к тем поистине теплым, доверительным отношениям между нашими странами, которые царили в те дни, когда Леонид Брежнев обращался к «дорогой Индире Ганди».
Цитата (Нарендра Моди, премьер-министр Индии): «Президент Путин – лидер великого государства, с которым у нас сложилась великая дружба. Индия всегда поддерживала Россию в ее борьбе с новыми вызовами. Россия всегда была важнейшим партнером Индии – и будет!»
Сюжет (Бахтияр Хакимов, директор Департамента азиатского и тихоокеанского сотрудничества МИД РФ (по телефону из Астаны): Все, что делается в настоящее время – это целенаправленная реализация курса, который утвержден уже Президентом Путиным, и я считаю, что движение в этом направлении идет поступательно и самое главное – продуманно и четко.
Сюжет: В Индии подписаны соглашения в самых разных сферах – от энергетики и обороны до фармацевтики и продовольствия. В частности, крупный контракт по возведению третьего и четвертого энергоблоков атомной электростанции «Куданкулам» – первой в мире АЭС, построенной с учетом так называемых «пост-фукусимских» требований безопасности. Первый уже построен, а второй будет запущен весной. Ближайшие 20 лет «Росатом» построит в Индии еще не менее 12 энергоблоков.
Около 70% всех закупок современного вооружения за рубежом Индия осуществляет в России. В конце прошлого года российская Объединенная судостроительная корпорация передала индийским ВМС авианосец «Викрамадитья», перестроенный из авианесущего крейсера «Адмирал Горшков». Высокоточные индийские ракеты «БраМос» выпускаются по российским технологиям. Российский и индийский ВПК вместе будут выпускать снаряды «Манго» для собираемых в Индии танков Т-90 и работать над созданием новейшего истребителя пятого поколения.
Индийские компании, в свою очередь, готовы заменить американцев и европейцев на совместных разработках нефтяных месторождений в Сибири и Арктике. Со следующего года «Роснефть» будет танкерами поставлять в Индию 10 млн. тонн сырья.
Цитата (Игорь Сечин, президент НК «Роснефть»): «Контракт пока рассчитан на 10 лет, с возможностью пролонгации… Речь идет о строительстве энерогомоста между Россией и Индией».
Сюжет: Визит Президента Путина в Индию уже признан самой плодотворной его зарубежной поездкой в 2014 году. В составе официальной российской делегации впервые принял участие глава Республики Крым Сергей Аксенов.
Лучшую оценку результатам переговоров между Россией и Индией на прошлой неделе дали наши общие «друзья» в Америке.
Цитата (Джен Псаки, представитель Госдепартамента США): «Мы, конечно, видели сообщение о подписании деловых контрактов между Индией и Россией. Но мы продолжаем призывать все страны не вести дела с Россией привычным образом».
К. Затулин: Как ни важны для нас отношения со стремительно растущими гигантами, Индией и Китаем, но есть страна, вызывающая особый, исторический интерес среди нового спектра предпочтений. Ее значение уникально, если учитывать ее место не только по соседству, но и по одну сторону с нами на нынешних мировых баррикадах.
Это Иран. Или, по-русски, Персия.
Сюжет: Иран – наследник древнейшей мировой цивилизации, созданной субрасой индоариев, находящейся в кровном родстве как с кастами Индии, так и с некоторыми народами, населявшими или населяющими в наши дни просторы нашей Родины: а именно скифами, сарматами, аланами (осетинами). Ближайшая родня персов проживает также в Таджикистане.
Как показали исследования, в русских, которые являются потомками тех антов и склавинов, что выросли на путях миграции протоиранских контингентов, течет частица общей с иранцами крови.
Были времена, когда персам подчинялись и многие другие народы на Ближнем Востоке и в Малой Азии. Персы же сами, даже пройдя через тяжелейшие испытания, сумели сохранить и независимость, и самобытность.
Бывшие огнепоклонниками при Сасанидах, под натиском арабского халифата персы приняли ислам, но сумели стать эпицентром его особого толка: шиитства. В рамках этого течения ислама сохранились многие самобытные традиции, ярко проявляющиеся в литературе и изобразительном искусстве. Именно ирано-таджикской поэзии было суждено подарить миру многих выдающихся поэтов, начиная с Омара Хайама. И именно в шиитской традиции сохранилось право художника изображать людей, животных и даже демонов, жителей иного мира.
К. Затулин: Глубокое своеобразие истории и культуры Ирана, его богатства всегда притягивали к этой стране внимание русских путешественников, купцов и авантюристов – начиная от Афанасия Никитина и вплоть до Стеньки Разина. Не раз между нашими странами натягивались нити политических союзов и сотрудничества. И хотя порой случались периоды взаимного охлаждения и даже войны, но в целом идеология добрососедства превалировала, а в наши дни она переросла в политику взаимной поддержки.
Сюжет: Россия, ведущая свою государственность официально с 869 года, и Иран, справивший в 1971 году свое 2500-летие, являются государствами, занимающими важное геополитическое положение, обладающими большими запасами стратегически значимых полезных ископаемых и большими человеческими ресурсами. Иран – это самое большое по территории государство на Ближнем и Среднем Востоке, его площадь более чем в два раза больше, чем площадь Турции. Треть границ Ирана – морские, что облегчает экономические связи Ирана со многими странами мира. Россия и Иран – вековечные природные партнеры по освоению богатств Каспийского моря.
По запасам нефти (разведанные запасы которой составляют 8 млрд.т) Иран занимает одно из первых мест в мире. Богат Иран и природным газом, а также таким стратегически важным сырьем, как медные руды, хромиты, никель и кобальт. Наши страны давно и плодотворно сотрудничают в сфере ядерной энергетики, разработок нефтяных и газовых месторождений, транспортной сфере. Иран также заинтересован в российском рынке для сбыта своих товаров, прежде всего изделий текстильной, пищевой промышленности, морепродуктов.
К. Затулин: Россия традиционно расположена к хорошим отношениям с Ираном. Мы не вмешивались в его внутренние дела ни тогда, когда во главе стояла династия Пехлеви, ни когда после революции на смену шахскому режиму пришла Исламская Республика Иран. Проблемы для Ирана с этих пор создают исключительно на Западе, придравшемся к планам развития в этой стране атомной энергетики. Самостоятельность Ирана вызвала на Западе резкое отторжение, и он, можно сказать, проторил путь жертвы экономических санкций, по которому теперь пустили и Россию.
Сюжет (Мехди Санаи, Чрезвычайный и полномочный посол Исламской Республики Иран): Иран, как страна, был под санкциями более 30 лет. И Иран пережил очень тяжелые, очень жесткие и серьезные санкции. Иран, без сомнения, не приветствует санкции против России. Не желает санкций против России. Мы считаем, что санкции не только не решают вопросы, но и осложняют ситуацию между странами.
К. Затулин: Оглядываясь назад и признавая, что Россия не всегда была последовательна и принципиальна в неприятии санкционного подхода – еще совсем недавно, при Президенте Дмитрии Медведеве Россия проголосовала за все 4 санкционные резолюции Совета Безопасности по Ирану – следует признать, что, если бы не Россия и Китай, то Иран, скорее всего, давно мог бы стать объектом вооруженной интервенции Запада, как это произошло с Ираком и Афганистаном.
Сегодня, когда Россия и Иран оказались, по сути, в одной лодке западных санкций, возникла необходимость теснее сближаться и больше доверять друг другу, учитывать интересы партнера.
Сюжет (Мехди Санаи): У нас отношения, связи – государственные, правительственные. Мы должны расширить наши взаимоотношения в народе. Наши экономические взаимоотношения надо поднять серьезно. Но у нас есть уже основа – подписано большое торгово-экономическое соглашение, подписан контракт на строительство АЭС в Бушер, второе и третье тоже. Большие перспективы есть для импорта зелени, овощей и фруктов из Ирана. Еще молочных продуктов и мясных продуктов. У нас есть общие взгляды по региональным и международным вопросам. Международные вопросы. Я считаю, что это нужно укрепить. У нас есть хороший опыт сотрудничества по Сирии, сейчас повторяется по Ираку тоже. Мы можем и по Кавказу тоже сотрудничать, с Центральными регионами сотрудничать. Ну, я не сторонник такой теории, что вообще не иметь отношения с Западом, с Америкой или с Европой, но я считаю, что нам нужно очередной шок, чтобы осознать, что есть и Восток, есть и наш регион. И можно делать доставку и безопасности, и по безопасности, и по экономике, и по промышленности. Во всех планах можно.
Сюжет: 29–30 ноября глава российского Минэкономразвития Алексей Улюкаев посетил Тегеран. Время для визита было выбрано неслучайно: после провала переговоров в Вене по «ядерному досье» Ирана поубавилось иллюзий о возможной нормализации его отношений с США и Евросоюзом, скором пришествии западных инвестиций в иранскую экономику. Зато значение совместных российско-иранских экономических проектов, наоборот, возросло.
Что входит сегодня в так называемый «иранский портфель контрактов», готовящийся к реализации?
Во-первых, и в главных, – «Атомный контракт». Россия, построившая АЭС в Бушере, продолжит сооружение ее второй очереди и строительство новых станций.
Во-вторых, – «Энергетический мост» между Россией и Ираном: речь идет о контракте стоимостью 8–10 миллиардов долларов, который предусматривает экспорт 500 МВт российской электроэнергии в Иран, строительство новых генерирующих мощностей и практически полную модернизацию иранских распределительных электросетей.
И, наконец, это «железнодорожный контракт», оценивающийся в 1,5 миллиарда долларов. Он предусматривает российское участие в модернизации железнодорожных путей Ирана, в том числе электрификацию части этих путей.
К. Затулин: Продолжается обсуждение так называемого Большого нефтяного контракта между Россией и Ираном, предусматривающего поставку в Россию иранской нефти на общую сумму 20 млрд. долл., оплата которой будет производиться российской промышленной продукцией и инжиниринговыми услугами. Сама перспектива такой сделки, разваливающей всякую основу для нанесения конкурентного ущерба России от снятия санкционного запрета на экспорт иранской нефти, вызвала нервную реакцию Госсекретаря США Джона Керри, пригрозившего России за это новыми санкциями. США, после десятилетий угроз и экономической блокады в отношении Ирана, перешли к попыткам заполучить контроль над его огромными энергоресурсами или, по крайней мере, использовать их во вред России и для конкуренции с ней.
Студия
Сергей Михеев (директор Института каспийского сотрудничества): Известно, что американцы за развитие отношений с Ираном, причем не касающиеся никак военной сферы, нам уже угрожают, так сказать, дополнительными санкциями. В этом смысле, я думаю, что мы могли бы занять более жесткую позицию.
К. Затулин: Было же несколько встреч недавно с новым президентом Ирана у Президента Путина.
С. Михеев: Как минимум, в ходе этих встреч было совершено четко заявлено о наличии довольно широкого спектра общих интересов. Понятно, что в первую очередь это интерес политический, и он связан со сложными отношениями с Западом. Иран солидаризируется с, скажем так, попытками России отстаивать собственные национальные интересы в таком, скажем, латентном конфликте с Западом
Насколько мне известно, да, иранское руководство всё-таки принципиально рассматривает Россию, как действительно стратегического партнера и по прежнему серьезно не доверят Западу.
К. Затулин: Что происходит, американцы из Азии выходят, а мы в нее возвращаемся?
С. Михеев: Американцы, конечно, никуда не уходят однозначно, но здесь есть специфика нынешней ситуации. Она заключается в двух процессах. Первое, за то время, когда распалась биполярная система, гораздо мощнее и самостоятельней стали страны региона. Индия сегодня и Индия там 25 лет назад – это две разные страны.
Татьяна Шаумян (руководитель Центра индийских исследований Института востоковедения РАН): Мне кажется, что вот этот вот визит, который был на прошлой неделе, он, во-первых, имеет значение в связи с тем сложным положением, мягко выражаясь, в котором сегодня оказалась Россия. Индия – не только не ввела санкции антироссийские, но всячески выступает против. Неоднократно ее МИДовцы, ее пример-министр и т.д. говорили о том, что они не поддерживают ту позицию, которую занял сейчас в отношении России Запад. И поэтому для нас, как мне представляется, сегодня отношения с этими странами очень важны.
С. Михеев: Индия становится глобальным игроком, как и Китай, который стал уже первой экономикой мира. И это очень серьезные изменения, которые американцы в какой-то момент не учли.
И сейчас мы видим совершенно самостоятельный Китай, достаточно самостоятельная Индия – это мощные страны. Это первый процесс. И второй процесс, который касается нас. Мы, после распада Советского Союза забыли о восточном направлении на 10-15 лет, все свои надежды возложив на Запад, а теперь сама жизнь и просто здравый смысл возвращает нас к тому, что мы хотим снова поддерживать отношения. Вот эти 2 процесса, они характеризуют специфику момента.
К. Затулин: Если говорить, Татьяна Львовна, о потенциале российско-индийских отношений, способна ли, скажем, наша экономика в результате сотрудничества с Индией компенсировать те трудности, которые возникли в развитии связей с Западом?
Т. Шаумян: Я думаю, что эти действия предпринимаются для того, чтобы использовать индийский рынок, для того, чтобы использовать связи, которые у нас уже существовали с Индией, и для того, чтобы осуществлять новые по новым направлениям. Понимаете, новые направления – это всё-таки, то, что связано с современными технологиями. Я не говорю о военном аспекте вопроса… Индия удивила весь мир стартом своих компьютерщиков в мир компьютерных технологий.
Есть одна проблема, мимо которой мы никак пройти не можем – это товарооборот. Это позорный товарооборот. Что такое сегодня 10-11 миллиардов долларов для таких стран? С Соединенными Штатами и с Китаем товарооборот Индии доходит… Разные цифры есть, но где-то под 70 в год. А мы оказались вот в таком положении.
С. Михеев: Мне кажется, что одна из причин такого положения дел состоит и в западной ориентации нашего бизнеса.
Половина экономики в 90-х годах, благодаря нашим «гениальным» реформаторам просто испарилась. В результате товарооборот сократился, как бы так сказать, естественным образом, но порочным.
Т. Шаумян: Он сократился меньше чем до 1 миллиарда в год в 91-ом, 92-ом, 93-ем году. Позор.
К. Затулин: Это дно колодца?
Т. Шаумян: Это была просто катастрофа!
К. Затулин: Но все-таки вопрос остается: а есть у нас и у них предложить друг другу то, что позволит вывести, во-первых, товарооборот на другой уровень, а если говорить о нас – компенсировать нам пробелы в нашей внешней торговле со странами Запада, которые возникли из-за санкций?
С. Михеев: Я считаю, что и в топливно-энергетической сфере есть вариант сотрудничества с Индией, они есть, т.е. грубо говоря, эти потоки…
К. Затулин: Подписано соглашение, «Роснефть» подписала.
Т. Шаумян: Да.
С. Михеев: Эти потоки могут быть и не только в сторону Китая или в сторону Европы – это первое. Второе, индийцев до сих пор интересуют наши военные технологии.
Я считаю, сотрудничество в области космоса тоже может быть очень интересным.
Т. Шаумян: Мы в основном во многом живем на индийских лекарствах, которые нам поставляют из Индии, которые производит Индия. Индия производит 25% в мире медикаментов и лекарств.
С. Михеев: Что касается наших общих политических интересов, я все-таки считаю, что Индия не зря вступила в группу БРИКС. Всё-таки эти страны – это страны, которые пусть не афишируют так откровенно, но они где-то, так сказать, вторым планом декларируют свою приверженность к многополярному миру. Им не нравится доминирование американцев, поэтому они объединились в БРИКС. И в этом смысле Индия понимает, что без союза с Россией, без сильной и самостоятельной России многополярного мира не получится, а однополярный мир невыгоден и индийцам.
Резюме К. Затулина: Подготовка к программе, посвященной повороту России на Восток, нашим новым или обновленным ориентирам в Азии, Индии, Ирану, заставила меня вспомнить середину 90-х годов, когда в Первой Государственной Думе мы часто не могли найти толкового аналитического, страноведческого и политологического материала о бывших союзных республиках, ставших независимыми государствами. Теперь все стали специалистами по Украине, а тогда, после развала СССР, все специалисты по Украине остались на Украине, за границей. Количество же действительных и мнимых экспертов по советско-американским отношениям, институтов, обслуживающих эту тему, в Москве и тогда зашкаливало за все разумные пределы.
Ситуация с аналитическим, научно-практическим окормлением новой российской политики в Азии почти зеркальная. Те, кто у нас причисляют себя к элите, традиционно американо- и европоцентричны и пренебрежительны к возможностям Востока, в направлении которого Россия двигалась и прирастала могуществом со времен Ивана Грозного. Такое отношение выливается в убытки в деловой практике даже тех, кого по традиции считают лидерами российского бизнеса. Чтобы не быть голословным: с 2003 года Лукойл проводил в Иране геологоразведочные работы, в результате которых мог бы совместно с Ираном приступить к разработке открытых нефтяных месторождения Азар и Шангуле. Но в 2007 году Лукойл вышел из этого проекта в связи с введением международных санкций против Ирана. Санкции в действительности были не международными, а односторонними – американскими и европейскими.
Вот и теперь, я уверен, широкие планы развития экономических и всяких иных связей с нашими возможными перспективными союзниками на Востоке могут натолкнуться на чрезмерную уязвимость наших олигархов и бизнесменов от собственных интересов на Западе. Во всяком случае, трудно объяснить почему, несмотря на очевидные потребности нашей экономики, товарооборот с тем же Ираном и Индией в последние два года снижался, а не рос.
Для получения настоящей политической и экономической выгоды от нашего поворота на Восток, видимо, нужно прежде раскрепостить наше гордое европейское сознание.
Когда надует «Мистраль»
К. Затулин: В сторону России дует мистраль. Имя холодного северо-западного ветра для нас с некоторых пор ассоциируется отнюдь не с явлением природы. Типовое название совсем не дешевых вертолетоносцев, которые подрядилась построить Франция для России, какое-то время было поводом для «охов» и «ахов», напоминанием о подзабытом русско-французском союзе и стимулом, если можно так сказать, к спору флотских славянофилов с западниками. Теперь это – надгробие над галльским суверенитетом или новое название «Панамы» — аферы, как известно тоже французского происхождения. 400 русских моряков, прибывших во французский порт Сент-Назер для приемки первого из «Мистралей», уже который месяц «бросают камушки с крутого бережка». А мы пытаемся разобраться, так ли нам необходим этот корабль, и какой вообще флот нужен России?
Сюжет: Вертолетоносец, а точнее, десантно-командный корабль типа «Мистраль» длиной 210 метров и водоизмещением 22 тысячи тонн, несущий 16 вертолетов и 450 десантников, состоит на вооружении ВМС Франции. Во французском флоте их два. Попытки продать такой корабль за рубеж, например, в Австралию не удались. Но в 2011 году контракт на поставку двух «Мистралей» с Францией заключила Россия. Сумма контракта 1 миллиард 200 миллионов евро, причем, кормовую часть кораблей делали в России. Деньги проплачены и первый корабль готов. Однако президент Франции Франсуа Олланд приостановил его передачу, мотивируя это нашим плохим поведением на Украине.
Решение притормозить, а то и отменить поставку «Мистралей» окончательно развязало языки тем в России, кто и прежде сомневался в этой сделке.
Цитата (Валерий Половинкин, экс-начальник кафедры кораблестроения Военно-морской академии): «Если французы не отдадут нам «Мистраль», наш флот даже не почувствует этого. Дело в том, что эксплуатация этих кораблей в российских условиях до сих пор не проработана. Нет четкого представления, зачем он нам нужен и какую роль в системе флота будет играть».
Сюжет: В самом деле, «Мистраль» — дорогая и капризная игрушка. Он требует целой эскадры охранения, плохо приспособлен к плаванию в северных морях и не может подойти прямо к берегу, чтобы высадить десант. В отличие от старых добрых БДК, служащих на нашем флоте, «Мистрали» высаживают морпехов с катеров на уже зачищенное от противника побережье. Обслуживание и ремонт кораблей чужой, натовской постройки — отдельная головная боль. В пору благодарить Олланда, взявшего на себя ответственность за срыв контракта.
Цитата (Дмитрий Рогозин, заместитель председателя Правительства РФ): «Я всегда считал контракт ошибкой, личным делом товарища Сердюкова… Дело не в контракте, дело в том, что если вам необходимо что-то для собственной обороны и безопасности, лучше покупать технологии и делать самим, внутри».
К. Затулин: Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии. Стоило французам задержать Мистрали на своей территории, мы рассмотрели эти корабли более пристально. Очевидно, что сам заказ «Мистралей» был вызван не столько потребностями нашего флота, сколько более тяжеловесными политическими обстоятельствами – ну, например, желанием поддержать стремление Франции Саркози занять независимую позицию в русско-грузинском конфликте в 2008 году.
Откровение, что такой корабль нашему флоту не очень-то и подходит, подтолкнуло к вопросам: а какой военный флот вообще нужен России? Какое направление нужно развивать: океаническое или береговое, что строить: подводные лодки или авианосцы?
Сюжет: Сбалансированного флота у России в XX веке не было. Сталин после войны пытался построить идеальный флот, однако Хрущев, отправивший надводные корабли, как и авиацию, на слом, поставил крест на этих планах. В брежневские годы советский флот вышел в океан и стал вторым в мире.
Сюжет (Владимир Чернавин, адмирал флота Советского Союза, последний Главком ВМФ СССР):Мы преуспели, заняли довольно-таки устойчивую позицию, с которой не мог не считаться весь мир. Нас везде знали, нас везде уважали, с нами везде считались, нас могли любить или не любить, но это уже второй вопрос. Мы никогда не превосходили Америку по финансовым возможностям, по экономическим возможностям… Запустили в производство большую серию подводных лодок (дизельные тогда были подводные лодки) – это 613 и 611 проекта, который мы построили несколько сотен штук и этим, в какой-то степени, компенсировали преимущество американцев в надводном флоте. Вопрос, правильным ли или не правильным было направление такой компенсации американского преимущества – я считаю, оно было единственным, потому что отвечать зеркальным образом и наращивать авианосные соединения, создавать у себя в таком количестве и в таком качестве, чего достигли американцы – мы практически не могли. В создании флота, допустим, совершенствования флотов, мы в какой-то степени шли за американцами, но, тем не менее, за американцами, а подчас в ногу, а по некоторым моментам – и опережали их.
Сюжет: Удар флоту нанес развал СССР и отказ от финансирования в 90-е годы. Списанными оказались 80-85 процентов надводных кораблей, подводных лодок, боевых самолетов. Руководивший флотом в ельцинские годы адмирал Феликс Громов не постеснялся войти в руководство совместного с американцами предприятия по утилизации кораблей. Были распилены сотни судов, включая две самые большие в мире атомные подводные лодки типа «Тайфун» и уникальные субмарины 705-го проекта с титановым корпусом.
Авария подлодки «Курск» наглядно показала: спасать людей своими силами было некому и не на чем.
По сути, в 2000-е годы флот пришлось создавать заново. В его составе сегодня — единственный авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов».
Сюжет (Александр Федотенков, вице-адмирал, заместитель главнокомандующего ВМФ РФ): В настоящий момент в составе военно-морского флота России «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», авианосец, решает задачи, поставленные перед этим кораблем. Мы, тем самым, поддерживаем еще и уникальную школу морской авиации, палубной авиации, школу авианосцев. Это, поверьте, очень сложно. В настоящий момент состояние военно-морского флота: порядка 300 подводных лодок и надводных кораблей, около 250 единиц летательных аппаратов, более 10 береговых ракетных комплексов. И, поверьте, в настоящий момент военно-морской флот готов выполнить все поставленные задачи, как в прибрежных морях, так и в океанской зоне. Корабли Военно-морского флота, ‑ и Северного и Тихоокеанского, и Балтийского, и Черноморского, ‑ решают задачи во всех районах мирового океана – это и Арктика и Индийский океан, и Атлантика. И это присутствие будет наращиваться.
К. Затулин: Новая программа военного кораблестроения рассчитана до 2050 года и ставит себе целью строительство 600 новых кораблей разных типов. Кто будет их строить? Как мы видим, надеяться на зарубежных партнеров мы не можем. Но можем ли рассчитывать на самих себя?
Сюжет: Для осуществления программы восстановления и развития флота распоряжением правительства в 2007-2009 годах была создана Государственная Объединенная Судостроительная Корпорация. На сегодняшний день в ее состав входит 14 КБ и НИИ, более 40 верфей, судоремонтных и судостроительных предприятий, на которые приходится свыше 70% потенциала отечественного гражданского и военного судостроения. В отрасль пришли деньги. При том, что доля России на мировом рынке гражданского судостроения в 2013 году составляла 0,6% Россия входит в тройку ведущих поставщиков боевых кораблей и удерживает 17% мирового экспорта военно-морской техники.
Беседа ведущего с А. Рахмановым
К. Затулин: История с «Мистралями» показала, что рассчитывать на зарубежных производителей довольно рискованно. Но есть ли у нас достаточно сил и возможностей для того, чтобы строить собственные качественные суда для Военно-морского флота?
Алексей Рахманов (президент Объединенной судостроительной корпорации): Мы уже строим качественные высокотехнологичные суда для Военно-морского флота. Вопрос по конкретному виду кораблей, по вертолетоносцам, встал случайно. Просто, как всегда понравилось то, как это выглядит. Но зачастую наши уважаемые заказчики просто иногда путают супермаркет с судоверфью. К сожалению, мы не можем выставлять в рядок все, что мы имеем и говорить: «А что вам нравится?». И в этом смысле Президент очень четко определил на последнем совещании то, что нам необходимо синхронизировать потребность в кораблях и в судах. В данном случае это про военное кораблестроение и про гражданское и возможности верфей, потому как действительно исторически в том, что сейчас мы называем Российской Федерацией, крупнотоннажные суда не строились. Это все было на территории «Незалежной» Украины.
К. Затулин: Николаев?
А. Рахманов: Черноморский завод и, соответственно, этот весь николаевский куст, который обеспечивал строительство.
К. Затулин: Его можно чем-то заменить – этот Николаевский куст ‑ у нас на территории?
А. Рахманов: Конечно, конечно. Во-первых, мы приобрели неоценимый опыт с точки зрения строительства авианосца, я имею в виду индийский контракт, который теперь называется «Викрамадитья». Конечно, это была достройка, но с другой стороны, мы занимались, пожалуй, самой интеллектуальной частью.
К. Затулин: Но все-таки в состоянии ли мы строить быстро? 6 – 8 лет у нас часто занимает строительство.
А. Рахманов: Резервов корпорации по оптимизации, по срокам строительства очень много. Например, нам говорили, что мы первый ядерный ракетоносец подводный строили чуть ли не 13 лет. На сегодняшний день, когда мы выходим в серию, средний срок строительства колеблется в диапазоне от четырех до пяти лет.
К. Затулин: Это «Севмашзавод»?
А. Рахманов: Да, это «Севмашзавод», который имеет программу, которой не было 20 лет. Нужно заметить, то есть мы, по сути, вынуждены по-новому учиться работать и подходить к производству этой продукции как к серийной.
К. Затулин: Есть уверенность в том, что мы справимся с этой программой, что не будет как всегда у нас – коррективы в сторону уменьшения и всего прочего? Или это ответ, который должно дать руководство страны?
А. Рахманов: Во всём том, что касается финансовых ресурсов, я больше, чем уверен. Поскольку это касается интересов безопасности страны, национальной безопасности. И в этом смысле от государства мы не ожидаем каких-то неожиданных шагов. Второй вопрос с точки зрения ресурсов – это уже наша задача: сделать так, чтобы наши верфи были готовы к приему в постройку конкретных кораблей и их типажей. Например, мы на Северо-западе начинаем готовить площадку, и надеемся, что с 2018 года приступим к строительству крупнотоннажных судов, в первую очередь, военных (на одном из предприятий северо-запада, которое будет работать в кооперации).
К. Затулин: На Балтийском море?
А. Рахманов: Это будет на Балтийском море. Это будет на «Северной верфи», забегу вперед. Это принципиальное решение принято. Для этого есть все возможности и основания, эта стройка обеспечена финансированием. Причем это будет верфь двойного назначения, которая позволит там же выпускать гражданские суда. И к вопросу об ускорении строительства в нашем техническом задании: когда мы сейчас обсуждаем технологию строительства кораблей и судов этой верфи, я ставлю задачу, чтобы доковое время – время, когда корабль находится на строительстве в доке, не превышало 6 месяцев. Это революция. То есть такого на самом деле в России никто не делал.
Сюжет (Александр Федотенков): В настоящий момент завершается строительство и проходят государственные испытания кораблей в океанских зонах («Адмирал флота Советского Союза Горшков»). Буквально на этих днях спущен на воду очередной корабль этой серии «Адмирал флота Касатонов». Вот в течение этого года мы сдали новые ракетные подводные крейсера стратегического назначения, многоцелевые подводные лодки – это «Борей» и «Ясень». Развиваются и строятся неатомные подводные лодки, корветы и фрегаты, разведывательный корабль и спасательное судно. Тут колоссальная работа в плане реализации уже принятых решений. А удовлетворяет ли потребностям Военно-морского флота наша судостроительная промышленность? Поверьте, ни один флот мира, ни одни военно-морские силы не скажут того, что мы полностью удовлетворены. Поэтому, предъявляя свои требования, свои задания научно-техническим комплексам, судостроительной промышленности, мы задаем очень высокую планку. Они эти задания реализуют.
К. Затулин: Забот и работ у ОСК, что называется, полон рот.К традиционным направлениям в судостроении добавляются новые по масштабам, типам и технологиям потребности арктических широт. В структуре Вооруженных сил выделено Арктическое командование, полярные войска России заступили на постоянное боевое дежурство, на прежде необитаемых арктических островах. Требуются не только боевые корабли, но и извозчики, спасатели, исследовательский флот.
У России, построившей первые в мире настоящие ледоколы и лучшие в мире подводные лодки, есть ответ на вопрос, кому доверить решение новых задач в судостроении. Через неделю Производственное объединение «Северное машиностроительное предприятие», сокращенно «Севмаш», отмечает в Северодвинске 75 лет со дня своего создания.
Сюжет: Крупнейший судостроительный комплекс России «Севмаш» как и сам город Северодвинск ведут свою историю от судостроительной верфи и поселка Судострой, позже города Молотовска, основанных в конце 30-х годов. Решение о создании первой в СССР атомной подводной лодки принимал лично Сталин. За годы существования на «Севмаше» построено около 170 боевых подводных лодок, из них 132 атомные. Такого количества АПЛ не строила больше ни одна верфь мира. Говоря об истории «Севмаша», нельзя не вспомнить о лихих 90-х. Объем производства упал в три раза. Задолженность по зарплате доходила до 6 месяцев. В 1998 году Гособоронзаказ утвержден лишь в июле в размере 16 миллионов рублей, что равнялось двухнедельному фонду оплаты труда. Ввели в оборот талоны ‑ «пашаевки» по имени генерального директора Давида Пашаева. Ими расплачивались за обеды, и выдавали хлеб по буханке на человека.
Все это, хочется надеяться в прошлом, предприятие способно строить в крытых эллингах суда водоизмещением до 100 тысяч тонн, различные плавучие краны и нефтедобывающие платформы высотой до 100 метров. Трудовой коллектив численностью 25 тысяч человек в прошлом году передал заказчикам уникальную ледостойкую нефтедобывающую платформу «Приразломная» весом 250 тысяч тонн, которая уже дала первую нефть. 27 июля этого года, в день ВМФ, на стапели «Севмаша» были заложены сразу три атомные подводные лодки. К 75-летию рождения «Севмаш» готовится к передаче флоту атомного подводного ракетоносца 4-го поколения «Владимир Мономах» и к закладке новой подводной лодки «Князь Суворов».
Сюжет (Михаил Будниченко, генеральный директор ОАО «ПО Севмаш»): Конечно, страна, имеющая на вооружении такую технику, защищена. Поэтому я еще раз говорю, что никто за 69 лет после Великой Отечественной войны не решился нарушить, какую-то агрессию проявить военную в отношении Советского Союза или России. Потому что эта техника дает в руки политического руководства, в руки Президента вполне весомый аргумент.
Сама по себе война при наличии такой техники наверно потеряла смысл, нет победителя на такой войне.
Резюме К. Затулина: Россия – великая сухопутная держава, не может не быть и великой морской. В будущих столетиях мы виноваты уж тем, что хочется всем кушать. А значит, побережье придется не только осваивать, но и оборонять. Его можно защитить, только выйдя в Океан и потеряв из виду, на дальних подступах. Значит не каботажный, а океанский флот, не города у моря, а порты.
Это дорого, и зная страсть наших либеральных экономистов к экономии на всем, что им не принадлежит, хочется надеяться, что программы развития нашего флота не будут отданы им на рецензию. Потому что экономить на флоте для России всегда было себе дороже.
С Вами был Константин Затулин и программа «Русский вопрос». До встречи на следующей неделе в это же время на канале ТВ-Центр.