Авторская программа Константина Затулина «Русский вопрос» от 03.02.2016

В сто пятнадцатой передаче цикла «Русский вопрос»:

• «Никто не забыт и ничто не забыто» (В предъюбилейный год мы вновь вступаем в дискуссию о пользе и вреде революций 1917 года);
• «Не упустить шанс» (В поисках выхода из молдавского тупика).

В передаче принимают участие:

Сергей Журавлев, заместитель директора Института российской истории РАН; Александр Ципко, главный научный сотрудник Института экономики РАН; Игорь Додон, председатель Партии социалистов Республики Молдова; Владимир Ястребчак, министр иностранных дел ПМР (с ноября 2008 по январь 2012 г.).

ООО «Русский вопрос» благодарит Фонд поддержки социальных инициатив ОАО «Газпром» за помощь и поддержку при подготовке программы.

Стенограмма

К.Затулин: Здравствуйте. В эфире программа «Русский вопрос» и я, Константин Затулин, ее автор и ведущий.

Сегодня в нашем выпуске:

– «Никто не забыт и ничто не забыто» (В предъюбилейный год мы вновь вступаем в дискуссию о пользе и вреде революций 1917 года);

– «Не упустить шанс» (В поисках выхода из молдавского тупика).

«Никто не забыт и ничто не забыто»

К.Затулин:

Столетий завистью завистлив,
Ревнив их ревностью одной,
Он управлял теченьем мыслей
И только потому – страной.

Он – это Ленин. А стихи принадлежат Борису Пастернаку. Поэма «Высокая болезнь», 1923 год. Последние две строчки этого четверостишия процитировал директор Курчатовского Института Михаил Ковальчук на заседании президентского Совета по науке и образованию 21 января этого года.

Ковальчук привлек Пастернака для подкрепления собственных выводов в ходе дискуссии, совершенно не ставившей целью суд истории и оценку деятельности вождя революции. Неожиданно для собравшихся, такую оценку дал Президент России — Владимир Путин.

Сюжет: (Владимир Путин, 21 января 2016 г.): «Управлять течением мысли — это правильно, важно только, чтобы эта мысль привела к нужному результату, а не как у Владимира Ильича. А так все… сама идея по себе… правильная. А то в конечном итоге, эта мысль привела к развалу Советского Союза, вот к чему… Там много было мыслей таких. Автоматизация, там, и так далее. Заложили атомную бомбу под здание, которое называется Россией, она и рванула потом».

К.Затулин: Замечания Президента России – наследника всех прежних ее правителей, включая Ленина, да еще сказанные в годовщину его смерти, – немедля стронули лавину с горы. Прав или не прав Владимир Владимирович в своем отношении к Владимиру Ильичу? На самом деле, это только часть более важного вопроса русской и мировой истории: ведь приближается 100-летие Октябрьской, а вместе с ней, – именно в таком, обратном по хронологии порядке, – Февральской революции 1917 года. Праздновать нам или лить слезы? В течение всего предъюбилейного года, я уверен, мы не раз и не два вынуждены будем вернуться к этому обсуждению, актуальность которого только растет на фоне переживаемых нашей страной трудностей.

Сюжет: Обстоятельства февральских событий 1917 года хорошо известны. Третий год Первой мировой войны. 23 февраля по старому, или 8 марта по новому стилю, все началось с хлебных бунтов в Петрограде, столице Империи. Возникли очереди и перебои с поставками хлеба из-за невозможности в ту суровую зиму вовремя разгружать вагоны. Моментально стала распространяться паника, что хлеба вообще нет и не будет. И хотя уже на следующий день подвоз был возобновлен, мотор событий был запущен.

Сегодня это может показаться курьезом. Российская Империя была единственной страной из участвовавших в войне, которая не ввела никакого принудительного распределения продовольственных карточек. Во время Великой Отечественной войны, как известно, вся страна жила по карточкам, тем более в блокадном Ленинграде. Российская Империя в 1914–1917 гг. не вводила рационирование. Продовольствия было достаточно. Люди получали зарплату за свою работу. Военная промышленность в 1917 г. нарастила обороты. Переводить заводы на Урал или в Сибирь, как это случилось в годы Великой Отечественной войны, не было нужды: оборонные предприятия в том же Петрограде трудились во всю мощь.

К.Затулин: Гениальный французский мыслитель Алексис де Токвиль еще в XIX веке, рассуждая об истории американской и французской революций, выявил парадокс: революции происходят не тогда, когда людям хуже всего, и они не могут жить по-другому, а тогда, когда наметилась какая-то тенденция к улучшению. Когда всего хуже, люди думают о своем спасении, о проблемах своей семьи. Но когда начинается выход из этого тяжелейшего состояния, когда брезжат какие-то перспективы, то взрыв ожиданий населения опережает темпы скромных улучшений.

Именно такой момент назрел в феврале 1917 года, потому что конец войны был близок. Хлебные бунты стали искрой, приведшей в движение рабочих, требовавших повышения зарплаты, призывников из тыловых частей, не хотевших отправляться на фронт. А дальше в круговорот предательства Российской Империи оказались вовлечены все, включая самого императора.

Сюжет:

«И уставал орел двуглавы
По Псковской области кружа,
От стягивавшейся облавы
Неведомого мятежа»

Борис Пастернак.

Предают только свои. В политических, деловых и военных кругах, казалось бы, самим своим существованием обязанных монархии, уже не первый год зрел заговор, вдохновляемый действительными и мнимыми просчетами самодержавия. Последней станцией на пути Империи в феврале стал Псков, где поезд Николая II, направлявшийся в столицу, был остановлен после того, как проследовал станцию с символическим названием Дно.

Николаю II пришлось принять депутацию Государственной Думы – как раз тех людей, которые стояли во главе заговора против него. Царь оказался в полной зависимости от командующего Северным фронтом генерала Николая Рузского, как много позже станет ясно, вовлеченного в тот же «заговор верхов». Именно он принес царю телеграммы командующих фронтами и начальника Генштаба генерала Алексеева, которые все, за одним исключением, подтвердили мнение депутатов Государственной Думы: необходимо отречься. Николай принял трудное решение.

Цитата (из воспоминаний министра Императорского двора Барона Фредерикса): «А что мне осталось делать – меня все предали, даже Николаша*»

*Николаша — Великий князь Николай Николаевич, дядя Николая II, командующий Кавказским фронтом.

Сюжет: Царь отрекся. Причем сделал это дважды – за себя и за своего сына. В своих «Очерках русской смуты» Антон Иванович Деникин отмечал, что когда до фронта докатилось известие об отречении Николая, солдаты массово перестали ходить на исповедь и к причастию. Случилось страшное: в душах русских людей рухнули устои. Народ усомнился в Боге…

К.Затулин: Царь Николай II, человек глубоко верующий, считавший, что он на самом деле является помазанником Божьим, совершил преступление против своей веры. То есть отказался от власти, которая была дарована, в соответствии с его взглядами, Богом, а не людьми. Все дальнейшее, включая трагическую судьбу царя и его семьи, не может быть объяснено вне связи с этим предательством Основного закона Российской Империи. Но в самый момент отречения это мало кого волновало.

Сюжет: Нет ни одного класса или сословия, включая дворянство и церковь, интеллигенцию и рабоче-крестьянские массы, которое могло бы откреститься от участия в Февральской революции или ее поддержке. Свергнуть или, на худой конец, максимально ограничить монархию, хотели все или почти все. Конечно, каждое сословие видело при этом, прежде всего, свой интерес и стремилось его осуществить. Февральскую революцию, когда она свершилась, полюбили и приветствовали практически все в России, кроме полиции и жандармерии. Включая даже ряд особ царствующего дома. Она породила множество надежд на лучшую, разумную и правильную жизнь.

Цитата (Пётр Половцев, генерал-лейтенант, командующий войсками Петроградского военного округа, «Дни затмения», Париж, 1925 г.): «Из числа грустных зрелищ… нужно отметить появление гвардейского экипажа с красными тряпками под предводительством Великого князя Кирилла Владимировича… Появление Великого князя под красным флагом было понято как отказ Императорской фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции…

Это впечатление было ещё усилено появлением в печати интервью с Великим князем Кириллом Владимировичем, начавшееся словами: “Мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет всё”. И кончавшееся заявлением, что Великий князь доволен быть свободным гражданином, и что над его дворцом развевается красный флаг».

Сюжет: Алексей Толстой в газете «Русские ведомости» выразил общее настроение в стране по поводу смены режима «Все точно затаили дыхание… В этот день наступал новый век. И мы первые вошли в него…

В этот день, казалось, мы осуществим новые формы жизни. Мы не будем провозглашать равенства, свободы и любви, мы их достигнем»

К.Затулин: Не правда ли,какие знакомые надежды, какие сходные ожидания? Ни дать, ни взять – времена перестройки!

Но приходится признать: революция состоялась не только из-за Первой мировой войны, но и в результате неразрешенных противоречий как в социальном, так и в национальном устройстве Российской Империи.

Сюжет: На первом месте стоял крестьянский вопрос. Все центральные области России, наиболее густо населенные, задыхались от переизбытка крестьян, по большей части бедных, безземельных и безработных. Стихийное раскрестьянивание страны, начавшись сразу после Великой Реформы, нарастая, несло в себе главную угрозу стабильности, обладая колоссальной энергией созидания или разрушения. В народе стал копиться чудовищный заряд злобы, который при умении можно было адресовать куда следует.

Ленин был совершенно прав, когда писал: «1861 год породил 1905». Можно смело добавить: и 1917 тоже. Слепая бешеная воля миллионов крепких людей, не нужных ни городу, ни деревне, но при этом одетых в шинели и с оружием в руках, разнесла страну в щепки.

Национальный фактор в Феврале – на втором месте по значению.

В России жили люди 140 национальностей, причем русские составляли только половину. Стремительно расширяясь со второй половины XVIIIвека, за краткий исторический срок Россия приняла в свой состав Крым, Финляндию, Бессарабию, Польшу, Северный Кавказ и Закавказье, Среднюю Азию… Под скипетром Российской империи население этих территорий росло, повышало жизненный уровень и взращивало свою собственную элиту, все более подверженную идеям национальной независимости.

Цитата (Георгий Катков, историк русского зарубежья, профессор Оксфордского университета): «Германские посольства в нейтральных странах постоянно осаждали толпы финских националистов, польских графов, украинских священников-униатов, кавказских князей и разбойников, всевозможных интеллектуалов-революционеров, желавших создать “комитеты по освобождению”, публиковать пропагандистские материалы и работать “на благо ряда свободных и независимых государств”, которые, как они горячо надеялись, возникнут в результате раздела Российской империи».

СТУДИЯ

К.Затулин: Через год мы отмечаем столетие февральской и октябрьской революции. Сколько все-таки было в 17-м году революций? Две или одна?

Сергей Журавлев (заместитель директора Института российской истории РАН): Конечно, это Российская революция, Великая Российская революция, которая была процессом, который шел в несколько этапов. Первый этап – это конец февраля-начало марта. Такой важный этап. Затем, следующий важный этап- это октябрь 17-го года. Ну, и многие историки считают, что продолжением была гражданская война.

К.Затулин: Александр Сергеевич, вы согласны с тем, что не надо нам выделять..

Александр Сергеевич Ципко (главный научный сотрудник Института экономики РАН): Ну, я абсолютно не согласен, что великая. На мой взгляд, тут было две революции. Правда, одна переросла в другую, и на самом деле, на мой взгляд, они уничтожили Россию. И я склоняюсь к точке зрения всех великих русских философов, что это было русское безумие, русская катастрофа.

С.Журавлев Ну, это взгляд теоретический, философский, ну а на практике, если посмотреть, с точки зрения рядового человека…

К.Затулин: На практике процесс был непрерывным.

С.Журавлев: Какие лозунги были? И в феврале, и в октябре они, в принципе, были одни и те же. 90 процентов российского населения — это крестьянство, и они хотели землю.

К.Затулин: Ну с войной-то там были разные лозунги.

С.Журавлев: Что касается войны..

К.Затулин: Большевики хотели ее прекратить, а устроители февральской революции — вести до победного конца.

С.Журавлев: Большинство населения, я говорю не о революционерах, узкой группе революционеров, а населения. Все-таки, большинство населения было за прекращение войны, и не за войну до победного конца.

А.Ципко: Правда состоит в том, что действительно, Ленин, — в этом стоял цинизм большевиков, — для того, чтобы осуществить вот этот свой проект, прийти к власти, взяли на вооружение, конечно, лозунги февральской революции. И использовали, — это описано в десятках работах, — и использовали желание русского крестьянина получить лишний кусок земли, только для того, чтобы потом уже…

К.Затулин: Отобрать… Хотел бы задать вопрос, Александр Сергеевич! А была ли, вообще, февральская революция неизбежной?

А.Ципко: Это самый трудный для меня лично вопрос. Потому что, я и пришел на философский факультет, как в то время уже убежденный антисоветчик, чтоб доказать, что Октябрьская революция была случайностью. Но вот теперь, спустя 10 лет, пришел к выводу, что все-таки это было неизбежно. Вот эта модель, вот этот русский проект сверхцентрализации. Когда нет ни гражданского общества, когда, в конце концов, судьба страны зависит от решения одного человека. Ну, по моему глубокому убеждению, вот теперь, когда мы смотрим в прошлое, надо осознать, что с этим проектом надо кончать, или мы окончательно погибнем.

С.Журавлев: Конечно, революция неизбежной не была. Я думаю, что были возможности избежать такого крайнего, радикального развития событий. Что для этого было нужно?

Ну, смотрите. Начиная с 1905 года идет трансформация, все-таки, политической системы. И та самая монархия, о которой нам совершенно справедливо говорил Александр Сергеевич, она все-таки становится, в известной мере, ограниченной. И определенные ростки гражданского общества, которые отражала Дума, Государственный совет, который отражал определенные интересы элит, и не только элит. И крестьянство было представлено, так или иначе. И так далее. Вот вопрос в том, что власть всячески противилась этим переменам. Она шла на них, к сожалению, под давлением общества, и минимизировала их. Вот если бы…

К.Затулин: Безусловно, царь внутренне был враждебен идее ограничения самодержавия. Мало того, возник вообще, с точки зрения принципа управления, нонсенс. В стране, где есть выборный орган, — такой как Дума, — царь официально именуется самодержцем. Продолжает оставаться, ну, на уровне титула, по крайней мере…

С.Журавлев: Да. Любые решения Думы он мог заблокировать, не подписав эти решения.

К.Затулин: Понятно.

С.Журавлев: То есть у него было…

К.Затулин: Как бы он себя не называл, тем не менее, по типу страна стала развиваться в направлении конституционной монархии.

С.Журавлев: Совершенно верно. Но когда процесс пошел, с 1905 года, то надо было адекватно реагировать на этот процесс. Плюс наложилась Первая Мировая война. Безусловно. Ну что говорить? Ленин говорил о значении Первой Мировой войны, как мощного стимула революционизирования общества. И это правда.

А.Ципко: Так Ленин еще в 16 году, в феврале, говорил, что большевики могут прийти к власти через сколько? Через 30-40 лет. Дословно Ленин.

К.Затулин: Тем легче вам будет ответить на следующий вопрос. Чтобы бы вы сделали, на месте Николая II, чтобы не допустить революцию?

С.Журавлев: Конечно, я… Что бы мы сделали на месте Николая II?

К.Затулин: Да, чтобы вы сделали?

С.Журавлев: Надо было, конечно, прислушиваться к мнению окружения.

К.Затулин: Как-то очень обще. Окружение было разное, советовало противоположные вещи.

С.Журавлев: Окружение было разное, но, все-таки, общественное настроение…

К.Затулин: Довольно убедительное.

С.Журавлев: Общественные настроения были известные.

К.Затулин: Вот как бы, Александр Сергеевич, вы определили ответственность царя Николая II за произошедшее?

А.Ципко: Полная и целиком ответственность. И самое главное, полная утрата чувства реальности.

Ведь совсем недавно был 1905 год, были массовые бунты 1906-07 года, был этот несчастный Столыпин – расстрельщик, которые для того, чтобы спасти страну, вынужден был бороться. В этих условиях, в условиях уже нарастания вот этих братаний уже 15 года, после неудачной коалиции, — естественно, куда тебе надо ехать в Могилев? Сиди в Петербурге. Раз ты уже самодержец, несешь ответственность…

К.Затулин: То есть половинчатость принимаемых решений, не последовательность?

С.Журавлев: Противоречивость. Власть дискредитировала себя к 17 году.

А.Ципко: И церковь дискредитировала. Потому что…

С.Журавлев: И, к сожалению, церковь, которая поддерживала власть, она была частью государственного аппарата в это время.

К.Затулин: Может, загадка, а может, и главный упрек императору, с точки зрения последовательно религиозных людей, что, не имея, в соответствии с этим божественным предназначением, права отрекаться, он отрекся.

А.Ципко: Да.

К.Затулин: Это значит слабодушие, в данном случае.

А.Журавлев: Любопытно, что затем произошло с иерархами церкви, ведь церковь была частью государственного аппарата, как мы сказали. Естественно, православие, самодержавие, народность – та самая триада, которая была, фактически, идеологией самодержавной России, она ведь тоже с самодержавием рухнула. Идеология рухнула, нужна была новая идеология.

К.Затулин: Все-таки зададим этот вопрос, а как же ответственность всех остальных, которые гораздо больше числом, — правящих классов: дворянства, буржуазии? Кто вообще больше виноват?

С.Журавлев: Мне кажется, что вина была и правящего слоя, и либералов, которые критиковали. Причем, либералы критиковали к 17 году, намного активнее, хлеще и стали на много более радикальнее.

А.Ципко: Сейчас, на мой взгляд, это неинтересно, потому что, с точки зрения русской истории, мне в данном случае более интересно даже рассуждение Деникина в его очерках. Трагедия, наверное, в том, — это Деникин говорил, почему у нас победили большевики, — что все-таки, у нас не сформировалась русская нация в подлинном смысле слова. У нас так и не было ощущения национального единства, не было ощущения у элиты.

К.Затулин: То есть перегородки остались, несмотря на ликвидацию крепостного права.

А.Ципко: Остались от Петра и, мне кажется, если говорить о судьбе Российской нации — это самая серьезная проблема.

К.Затулин: Ужасно себе представить, чтобы элита, даже та, в начале XX века, вела себя так, как элита, — отдельные ее представители или их, ну, так скажем, показательные лица, — ведет себя сегодня. Но дело-то все в том, что по сравнению с той элитой, у которой были роды, у которой были заслуги, нынешняя элита это просто петрушки и клоуны…

А.Ципко: Это правда.

К.Затулин: Которые сами это понимают.

С.Журавлев: Вот мы не сказали еще одну очень важную вещь. Революция началась в Петрограде. И стачки, и очереди — все это было и до конца февраля. И в городе это все было, 23 это все начиналось. Самое главное, реакция Петроградских властей, губернатора и военного коменданта, была абсолютно неадекватна. В ответ на первые выступления рабочих, которые требовали повышения заработной платы, они взяли и закрыли весь Путиловский завод. И люди вышли. Рабочие лишились работы, вышли на улицы. И естественно, они пополнили ряды тех, кто был недоволен.

К.Затулин: Ну, там была цепь, конечно, всякого рода ошибок, которые в результате, как снежный ком, и набрались.

Есть ли что-то общее между Февральской революцией и 91-93 годом у нас, совсем недавно, 20 лет назад?

С.Журавлев: Конечно, есть.

К.Затулин: Что именно? Что их объединяет?

С.Журавлев: Ну, скажем, то, что очевидно их объединяет. Революция в феврале произошла в условиях резкого ослабления центральной власти, авторитета этой власти среди народа. То же самое произошло в 91 году.

К.Затулин: Объединяет их то, что ни февраль 17, ни декабрь 91 не был неизбежен, при другом поведении.

С.Журавлев: Конечно, да. Не были неизбежны, очевидно. Объединяет их то, что и то, и другое событие произошло в условиях резкого экономического кризиса, глубокого экономического кризиса.

А.Ципко: На самом деле, с точки зрения русской истории, это запоздалая контрреволюция.

К.Затулин: А мне кажется, что это победа революции.

А.Ципко: Нет. С точки зрения русской истории, это отказ от коммунистических ценностей.

К.Затулин: Понятно. Про систему все понятно. От нее отказались. Но на самом деле, вместе с системой отказались от страны.

А.Ципко: Так они не понимали…

К.Затулин: Выучила ли Россия уроки своих революций? Есть ли в современной России, на самом деле, потенциальные движущие силы новой революции? Если есть, то что они из себя представляют?

С.Журавлев: Очень не хотелось бы, чтобы Россия вновь пережила такие ужасные потрясения. Очень бы хотелось, чтобы наше движение шло реформами, путем реформ. Но для этого нужно, чтобы власть прислушивалась к вызовам времени, осознавала общественную потребность, чтобы власть более чутко реагировала на то, что происходит в обществе и в стране. И, одновременно, нужно, чтобы общество сплотилось вокруг лидеров, потому что все-таки история России показывает, что Россия – такая страна, гигантская, сложная, многонациональная и поликонфессиональная, где невозможно без сильного лидера.

А.Ципко: К сожалению, уроки мы не умеем делать. Трагедия современной российской нации. В отличие от всех других европейских наций, особенно стран Восточной Европы. Они живут историей, помнят. Мы живем… Это уникальная нынешняя нация — подавляющая часть населения все забыла, даже те, кто пережил и 90-е, и т.д. Первое.

Второе. Вот этот лозунг, понятно, что не может быть никакой стабильности, если нет сплочения вокруг лидера. А что делать, если лидер, сам того не понимая, предпринимает шаги, которые ведут к разрушению страны? Что делать нации? Я вам вопрос задаю.

С.Журавлев: Должны быть демократические механизмы смены лидера.

А.Ципко: О! Вот, к сожалению, да. Так вот эта проблема, которая Россия не решила.

К.Затулин: Это зависит от нашего отношения к происходящему.

С.Журавлев: Я бы не согласился с тем, что у нас так уж люди похожи на Иванов, не помнящих родства. Посмотрите на социологические опросы. У нас люди довольно адекватно высказываются по историческим вопросам. Люди ищут в истории ответы на современные вопросы.

К.Затулин: Будем ли мы праздновать 100-летие революции?

А.Ципко: Я лично категорически против. На мой взгляд, эта революция, она уничтожила, на мой взгляд, Россию, какая мне дорога.

С.Журавлев: А я думаю, что мы должны обязательно праздновать эту революцию, потому что она была Великой революцией российской. И великой не только для нас, для нашей истории, но великой для всемирной истории.

Резюме К.Затулина: Обсуждая Февральскую революцию, надо, прежде всего, ответить на три вопроса.

Первый. Была ли она неизбежна и на ком, все же, лежит основная ответственность за случившееся?

Второй. Отвечает ли Февраль за Октябрь и если да, то в какой мере?

Третий. Что общего между крушением Российской Империи и распадом Советского Союза?

И тогда мы сможем ответить на главный вопрос: в чем для нас, русских, уроки 1917 года? В течение всего этого года, мы вместе с вами, в программе «Русский вопрос», будем искать ответы.

Не упустить шанс

К.Затулин: В прошлый четверг, 28 января власти Республики Молдова отвергли ультиматум об уходе в отставку и проведении досрочных выборов, выдвинутый оппозицией. Но легче от этого покидающему в марте свой пост Президенту Тимофти, продажному большинству в парламенте и порожденному им правительству Павла Филипа не стало. Молдова балансирует на грани двоевластия. Неутихающий с сентября прошлого года кризис отражает полнейший упадок ее государственности и сопровождается конфликтом политических поколений.

Сюжет: Против власти единым фронтом выступают разнонаправленные политические силы: Партия социалистов Игоря Додона и «Наша партия» Ренато Усатого, традиционно опирающиеся на пророссийски настроенных избирателей, а также гражданская платформа «Достоинство и правда», возникшая в прошлом году на почве борьбы с коррупцией и симпатий к Румынии.

Сюжет (Игорь Додон, председатель Партии социалистов Республики Молдова): Я хочу, чтобы все четко понимали, что никакого альянса на данном этапе между партией социалистов и другими правыми партиями нет. У нас есть общая позиция для того, чтобы добиться досрочных парламентских выборов. Партия социалистов не отказывается от своей политической повестки дня. Мы считаем, что соглашение по Ассоциации с Европейским союзом нужно аннулировать. Мы считаем, что Молдова должна стать членом Евразийского экономического союза. Мы считаем, что у нас молдавский язык и молдавскую государственность нужно укреплять и защищать от попыток унионистов развалить страну и объединить с Румынией. Поэтому мы сейчас объединились для того, чтобы добиться досрочных парламентских выборов. Дальше, как только мы добьемся роспуска парламента, каждый имеет свою политическую повестку дня.

Сюжет: Истоки нынешнего кризиса лежат в 2013 году, когда Молдова вместе с Украиной стала участницей Вильнюсского саммита «Восточного партнерства», в ходе которого, в отличие от Украины, подписала Соглашение о зоне свободной торговли и ассоциации с Европейским союзом. Украину за уклонение от подписания довели до государственного переворота, а Молдову летом 2014 вознаградили безвизовым режимом с ЕС.

Но «манна небесная» пролилась только над молдавскими олигархами и политиканами: ожидаемое «чудо» свелось к краже из казны миллиарда долларов – более половины республиканского бюджета. Под впечатлением от этого население качнулось в сторону сближения с Россией и переговоров с Евразийским союзом. А относительное большинство на выборах в ноябре 2014 года взяла Партия социалистов, сделавшая дружбу с Россией программным лозунгом.

К.Затулин: Запад был не прочь разыграть в Кишиневе тбилисскую «революцию роз», чтобы привести на смену политическим банкротам какого-нибудь непорочного молдавского Саакашвили. Но испугался, запутавшись в трех соснах: коррумпированные руководители Молдовы били себя в грудь, напоминали о своих заслугах в деле евроинтеграции и убеждали, что за протестами – «рука Москвы». В Молдове, в отличие от Грузии времен Шеварднадзе, есть реальные пророссийские силы, и они довольно быстро смогли встать во главе народных протестов.

Цитата (Валериу Стрелец, премьер-министр Молдовы в октябре 2015 г.): «Назревает заговор против Республики Молдова. Спектакль сыгран, и теперь следует лишь финальный выход – тайным голосованием отправить в отставку проевропейское правительство».

Сюжет: Запад повел себя в Молдове прямо противоположно тому, как вел на Украине в 2013-2014 году, — тогда выражали всяческую солидарность с Майданом и били по рукам и кошельку, когда стыдливый Янукович пытался противодействовать улице. Здесь же США и ЕС, не без колебаний, решили удерживать статус-кво, не обращая внимания на протесты оппозиции: сочли, что непедагогично сдавать «своих сукиных детей».

Начавший было набирать обороты новый прозападный политический проект, — гражданская платформа «Достоинство и правда», на Западе, судя по всему, сочли недостаточно надежным для удержания Молдовы в рамках курса на европейскую интеграцию.

Цитата (Юрий Рошка, молдавский политический деятель): «В Киеве были прозападные протестующие, в Республике Молдова два из трёх игроков — Партия социалистов и «Наша партия» Ренато Усатого — являются более пророссийскими. Поэтому наши западные друзья-партнеры ставят на нынешнюю власть, которая, хоть и полностью коррумпирована, но зато декларирует свою западную ориентацию».

Сюжет: Начались бесконечные политические манёвры, которые сопровождались чехардой правительств. В конце концов, выгодоприобретателем оказался олигарх Владимир Плахотнюк (Он же Влад Урлинич), прикупивший еще в 2010 году Демпартию Молдовы. Типичный для нашего допутинского прошлого олигарх, только еще более одиозный на фоне молдавской нищеты.

В середине января Плахотнюк сам сделал попытку возглавить правительство. Но было сочтено, что это слишком, — как если бы при Ельцине правительство возглавил Борис Березовский. Тогда Плахотнюк и протащил 20 января, в ночи, свою креатуру Павла Филипа. С чем тут же поторопился согласиться Вашингтон.

К.Затулин: Это и привело сегодня к всеобщему возмущению и выступлению оппозиции единым фронтом с требованием досрочных выборов. Запад резонно их опасается: в стране, где 68% избирателей симпатизируют Путину, и только один процент — собственному президенту, досрочные выборы всколыхнут пророссийский электорат.

Сюжет: В прозападном же лагере произойдет ротация, в которой заинтересована платформа «Достоинство и правда» и никоим образом – нынешняя продажная парламентская коалиция. То есть, провалятся те, кто пытается по-старому управлять Молдовой, заигрывая с Европой и руководствуясь ее советами – например, не торопиться с присоединением к Румынии. Ведь Западу, вовлеченному в санкции против России из-за Крыма и миграционный кризис, не с руки сейчас заниматься поощрением аншлюса Молдовы с Румынией. Возможно, это план будущего, но никак не сегодняшнего дня. Тем более, что преждевременная интеграция Молдовы с Румынией означает окончательную утрату Приднестровья, которое нужно было бы предварительно примерно распатронить как самый крупный после Крыма пророссийский анклав.

К.Затулин: От молдаван ждут, что они вместе с Украиной будут ужесточать положение Приднестровской Молдавской Республики и продолжать душить его экономически. Гарантом правильного поведения Украины в этом вопросе, как мы все понимаем, является беглый дюк Саакашвили.

Сюжет (Владимир Ястребчак, министр иностранных дел ПМР (с ноября 2008 по январь 2012 г.): Конечно, украинский фактор очень серьезно повлиял на ситуацию в Приднестровье. Мы первыми на себе ощутили те первые антироссийские действия украинских властей, которые появились еще даже до того, как они были предприняты в отношении, ну скажем, материковой России. То есть, первые ограничения по гражданам России были предприняты именно в отношении приднестровцев еще до того, как эти санкции были введены в отношении граждан России, непосредственно проживающих в России. То есть, с февраля, с конца февраля 2014 года, граждане России, постоянно проживающие в Приднестровье, мужчины, не могут въезжать и проезжать транзитом через территорию Украины. Мы это на себе ощутили. Есть, конечно, проблема и с транзитом наших грузов через территорию Украины, с марта прошлого года. Для целых групп товаров закрыты пункты пропуска на наших границах с Украиной.

К.Затулин: Каковы бы ни были современные проблемы Приднестровья, истина в том, что Молдова, как самостоятельное государство, имеет шанс выжить и сохраниться на карте только в случае, если проведет результативный политический диалог с Приднестровьем и запустит процесс обновления страны.

Сюжет: Молдова нищает, люди разъезжаются, и никакие свободные зоны с Европейским союзом не помогают: ко всему прочему молдавские овощи и фрукты никому, кроме России, в Европе не нужны. Регион могло бы выручить создание Молдово-Приднестровской конфедерации, по типу Боснии и Герцеговины или чего-то похожего, что в 2003 году уже предлагала Россия под названием «меморандум Козака».

«Меморандум Козака» — это план молдово-приднестровского урегулировния, разработанный в 2003 году спецпредставителем Президента России, а ныне вице-премьером Правительства РФ Дмитрием Козаком. План предполагал воссоздание общего политического пространства конфликтующих сторон в виде ассиметричной федерации, наделявшей Приднестровье и Гагаузию особыми правами во внутренней и внешней политике объединенного государства. План был парафирован (предварительно подписан) тогдашним Президентом Молдовы Владимиром Ворониным и Президентом Приднестровской Молдавской Республики Игорем Смирновым.

Но НАТО и Европейский союз надавили на Воронина, отозвавшего свою подпись. Намеченная на 26 октября 2003 года торжественное подписание документа было отменено.

Сюжет (Игорь Додон): Когда мы разработали концепцию приднестровского урегулирования и представили ее обществу в 2013 году, мы взяли за основу как раз этот меморандум Козака. «Меморандум Козака» – практически это создание федеративного устройства государства. Я уверен, что другого варианта у нас не будет.

Сюжет (Владимир Ястребчак): Конечно, «Меморандум Козака» был документом своего времени и своей, скажем так, эпохи. Это был самый эпохальный документ образца 2003 года. Сейчас говорить о том, что в полной мере можно взять и применить именно вот этот документ в чистом виде, конечно, сложно. Но тем не менее, базовые элементы вот этой конструкции, которая была заложена в «Меморандуме Козака», на мой взгляд, вполне востребованы. Первая – это необходимость, чтобы договаривались стороны. Равноправие сторон – это краеугольный камень меморандума. Это то, что должно формироваться некое новое государственное образование, а не модернизироваться старое. И еще можно перечислить российское присутствие, которое тоже фиксировалось в «Меморандуме Козака». Вот эти вот три элемента базовые. То есть, равноправие, новое государственно образование, российское присутствие… Вот эти три концепта, три концептуальных положения, на мой взгляд, они вполне востребованы и могут стать основой для того, чтобы «Меморандум Козака» возродился.

Резюме К.Затулина: Россия не вправе пройти мимо шанса сохранить Молдову вместе с Приднестровьем, уберечь регион от планов его масштабной дестабилизации. Нам бессмысленно демонстрировать свое беспристрастие: нас все равно подозревают. Смахнув пыль с «плана Козака», – который теперь, вероятно, может быть назван «планом Рогозина», – нужно вновь двинуть вперед идею переговоров о Молдово-Приднестровской конфедерации (или федерации – дело не в словах, а в содержании). В складывающихся сегодня условиях – это выход из тупика. И для Молдовы, и для Приднестровья, и для России.

С Вами был Константин Затулин и программа «Русский вопрос». До встречи на следующей неделе в это же время на канале ТВ-Центр