Билль о Геноциде не даст уснуть памяти

Франция намерена принять закон об уголовной ответственности за отрицание геноцида армян в 1915 году. В других странах с разной степенью последовательности и на разных уровнях государственной власти прорабатываются решения, связанные с признанием факта геноцида. Государственной Думой Федеральной Собрания Российской Федерации еще в 1995 году было принято заявление о признании геноцида армян во времена Османской империи, и 24 апреля считается у нас Днем памяти. Я, будучи тогда председателем Комитета Думы по делам СНГ, делал доклад на эту тему. И до сих пор принятый нами документ остается образцом взвешенности подходов и точности формулировок.
За прошедшие годы признание геноцида набрало размах во многих государствах. В США, например, в двух третях штатов местными законодательствами вынесены решения об изложении этого факта в учебниках, изучении геноцида как явления в школах, кое-где ставится вопрос об ответственности за непризнание геноцида по аналогии с геноцидом евреев. Но на общенациональном уровне, в Конгрессе принятие такого рода документа заморожено. Его блокировал военно-политический истеблишмент США, заинтересованный в Турции. Не все готовы поддержать принятие такого документа и в Европе, хотя большинство европейских государств признают геноцид армян. И это весьма существенно как для самой Армении, так и для Турции.
Современная Турция пытается отрицать национальный характер этого преступления и ответственность турок за трагедию армянского народа (мол, происходило это в период существования Османской империи), опасаясь вытекающих последствий. Ведь, кроме морального осуждения, клейма на истории турецкого народа, включаемого признанием геноцида в число изгоев мировой цивилизации, возможны претензии и чисто материального характера — иски со стороны потомков жертв, территориальные притязания, притязания на культурные ценности, которые на турецкой территории, к слову, находятся в плачевном состоянии.
Европа прохладно воспринимает турецкую аргументацию. Это свидетельствует не столько о пробуждении памяти или совести европейцев, но и о наличии неких политических течений — нежелании видеть Турцию в составе «европейской семьи» с ее системой ценностей.
Что касается признания Геноцида, то я за то, чтобы преступления назывались своими именами. Хотя на постсоветском пространстве в новых странах кое-кто намерен воспользоваться термином геноцид, чтобы заставить оправдываться, скажем, Россию за украинский голодомор. Нынешние политики Украины стремятся представить события 30-х годов не как последствие коллективизации и преступления советского строя против всех народов СССР, а как некий целенаправленный заговор, геноцид исключительно против украинцев. История, говорящая о жертвах среди всего населения Советского Союза не дает никаких подтверждений дознательному истреблению украинцев в СССР. Геноцид украинского народа в 30-ых годах — это спекуляция, выдумка, а геноцид армян — реальность. Ведь сохранилось множество свидетельств, когда на государственном уровне принимались резолюции о массовых казнях и репрессиях по национальному признаку.
Не скрою, были обращения в Государственную Думу и от представителей осетин. Но взаимоотношения Грузии и Осетии в двадцатом веке нуждаются в более тщательных исследованиях. Надо признать, грузинские лидеры сделали немало для того, чтобы такой вопрос встал в повестку дня. Тем не менее, все, что произошло, скорее, подпадает под понятие репрессий, нежели геноцида, продемонстрированного в отношении евреев фашистской Германией и в отношении армян Османской империей.