ДЕЛО СДЕЛАНО… ЗАБУДЬТЕ? Десять лет спустя после войны НАТО с Югославией

Десять лет отделяют нас от того момента, когда началась война против Югославии, для многих из нас – и в Югославии, и в России – время и этот день остановилось. Антони Иден, вынужденный уйти в отставку с поста премьер-министра Великобритании в результате Суэцкого кризиса, когда-то говорил, что воды Суэца будут вечно течь через то пространство, тот дом, в котором он поселился ноете отставки. Перефразируя, можно сказать, что дли многих из нас самолеты, которые вылетели 23 марта, продолжают лететь и продолжают бомбить.

Сразу же, 24 марта 1999 года, от имени движения «Держава», которое тогда возглавлял, я сделал заявление, назвав происходящее агрессией, грубейшим нарушением Устава ООН и норм международного права. Мы потребовали от российского руководства денонсировать Основополагающий акт «Россия – НАТО», прекратить всякое участие в программе «Партнерство во имя мира», отозвать российскую военную миссию из штаб-квартиры НАТО и пересмотреть военную доктрину, признав НАТО потенциальным стратегическим противником России. В то время многие в России думали таким образом. Через несколько дней, 27 марта 1999 года. Государственная Дума Российской Федерации приняла заявление, в котором все эти и некоторые другие идеи были озвучены.

Будем откровенны: и вчера, и сегодня (я думаю, и завтра) будет много сказано в пользу того, чтобы однажды посадить на скамью подсудимых тех, кто на самом деле виноват в этой войне. Много было подобного рода благородных порывов. Но давайте признаемся друг другу: хотя пытаться сделать это нужно, мы вряд ли дождемся в ближайшее время полноценного Нюрнбергского или какого-то иного трибунала над поджигателями войны 1999 года.

Однако заочный трибунал, он же суд истории, неизбежен. И по примеру назидательных диалогов, принятых у древних, мы можем вступить в заочный спор с теми, кого хотели бы видеть на позорной скамье. У нас есть такая возможность хотя бы потому, что люди эти очень словоохотливы и за прошедшее время успели выпустить гору литературы, мемуаров, рассказывающих о своем вкладе в эту замечательную «победу над Югославией».

В США эту войну называли и называют «войной Мадлен» – по имени тогдашнего госсекретаря г-жи Мадлен Олбрайт. Она и сама с гордостью пишет в своих мемуарах, что разделяет такую точку зрения. К каким же выводам можно прийти, изучая показания инициаторов и архитекторов этой войны, в частности г-жи Олбрайт?

Прежде всего, война 1999 года была американской войной. Это была война, задуманная Соединенными Штатами и проводившаяся традиционными, привычными для них методами. Даже сам метод бомбардировок – это безудержное полагание на силу воздушных ударов – в традициях американских войн, так называемого американского военного искусства, главный смысл которого в безнаказанности. Да, это действительно была «война Мадлен», но я уверен, что это была и «война Моники», поскольку причины ее слишком прозрачны: отвлечь внимание американцев от внутренних событий, от попыток вынесения импичмента Клинтону, с тем чтобы в очередной раз ударить, как это много раз в истории случалось не только с американцами, в большой барабан.

Безусловно, американцы хотели этой войной укрепить дисциплину в блоке НАТО, подавить сомнения своих европейских союзников. И они это сделали, они выкрутили союзникам руки. За 78 дней США удалось навязать именно свой способ ведения этой войны, включая не только бомбардировки. Мне попалась замечательная фраза: «В качестве орудия груда я избрала телефон». Это пишет г-жа Олбрайт в момент, когда идут переговоры, а она с помощью телефона заставляет своих европейских партнеров прийти к общему с Америкой решению. Далее она сообщает, что испытала (я цитирую) «чувство пьянящего восторга», когда ультиматум НАТО был принят. Вот это «чувство пьянящего восторга» пронизывает каждую страницу мемуаров, которые называются «Воина, в которой мы победили». Таким образом, следует признать: это была американская война.

Из мемуаров Олбрайт абсолютно ясно, что это была война против Югославии как государства, и сербов как народа. На сей счет многое было сказано, это – очевидная вещь. Но особенно ценно такое признание от тех, кто эту войну придумал. В качестве исторической справки Мадлен Олбрайт ссылается на то, что сербы, дескать, на протяжении истории пытались свести счеты с мусульманами, потому что испытывали после битвы на Косовом поле в 1389 году мстительные чувства к победителям. Она вычленяет это из сербской истории и делает априори доказательством вины Сербии и Югославии в любых событиях, которые происходили в регионе в конце XX века. Приводится ее разговор с Милошевичем, где она совершенно безапелляционно настаивает на принятии требований косовских албанцев – на том основании, что они составляют 90% населения края. И всякие попытки бывшего президента Югославии обратить внимание на то, что она пользуется неверной статистикой, разбиваются о ее предвзятость.

Это, безусловно, была война против Европы и Организации Объединенных Нации. Это тоже очевидно из американской литературы. Я прочел, например, такой любопытный эпизод: подельник г-жи Олбрайт, министр иностранных дел Великобритании Роберт Кук, в ходе консультаций, предшествующих нападению, передает ей мнение британских юристов, считающих, что нужна все-таки какая-то санкция ООН для начала действий. Госсекретарь США с раздражением ему отвечает (и пишет об этом в мемуарах): «Тогда смените своих юристов». Очевидно, что в ООН роль Америки как государства, как постоянного члена Совета Безопасности и одного из основателен чрезвычайно велика. Но к этому времени ООН перестала устраивать Соединенные Штаты, стала стеснять их действия, и все произошедшее до и особенно после войны в Югославии это подтверждает.

Это была война и против Европы. Потому что желание посадить на карте Европы полубандитское государство, занимающееся наркотрафиком, рэкетом на территории всей Европы и, можно сказать, сажающее на мель любые европейские попытки развиваться бесконфликтно па территории своего континента, преследовало, безусловно, далеко идущую цель Соединенных Штатов, которые рассматривают Объединенную Европу как конкурента. Сегодня Европа вынуждена принимать условия американской игры, платя за свое относительное экономическое благополучие отказом от суверенитета во внешних делах. В этом смысле политика Европейского союза в целом гораздо более комплементарна и подчинена Соединенным Штагам, чем политика отдельных государств, входящих в Европейский союз. Это для нас абсолютно очевидно. И по результатам войны в Югославии тоже.

Конечно же, это была война против Слободана Милошевича. Глава, которая посвящена всей этой войне, так и называется у Олбрайт: «Все дело в Милошевиче». Она просто проникнута ненавистью к бывшему лидеру Югославии и не оставляет совершенно никаких сомнении в том, что война – ее личная вендетта. «Это прирожденный лжец», – говорит Мадлен Олбрайт, характеризуя партнера по переговорам. И даже не отдает себе отчета в том, что, как сама откровенно признает в мемуарах, целью Америки и ее госсекретаря было расчленение Югославии. То есть американцы с самого начала врали в отношении тех обязательств по сохранению территориальной целостности Югославии, которые брали на себя публично. Олбрайт так и говорила в Рамбуйе своим младшим партнерам из «Армии освобождения Косово»: «Потерпите, сегодня подпишите эти бумаги, но в перспективе вы будете независимыми».

Сегодня очень много желающих бросить камень в спину ушедшему от нас президенту Югославии. Мне пришлось участвовать в траурной церемонии похорон Слободана Милошевича, и то, что я говорил тогда, и то, что теперь, – абсолютно одно и то же. Каждый человек, а политик тем более, не свободен от ошибок. У Милошевича они тоже были, но он своей трагической и героической судьбой искупил упреки в свои адрес. А свидетельства американских инициаторов войны лишний раз подчеркивают, что предвзятость по отношению к нему должна быть снята, а сам он реабилитирован в истории Югославии.

Это была война против России, против возрождения и восстановления ее позиции в мире. Теперь это многие поняли, да и в то время понимали. Россия, подчиняясь прежде всего голосу своего народа, своих представителен в Федеральном Собрании, шла в нужном направлении. Но в самой России хватало во власти и тех, которые исходили из совершенно иных приоритетов. Г-жа Олбрайт в своих мемуарах говорит, что в отношении России США и Запад применяли принцип «двойного магнита»: подтянуть Россию к НАТО, чтобы сделать ее солидарной в решениях с собой относительно войны с Югославией. А затем добиться от Белграда, чтобы он действовал по рецептам из Москвы, прежде навязанным самой Москве. Я вспоминаю, как в разгар югославских событий, когда уже шла война, слушал одного из тех, кто и сегодня дает советы президенту Российской Федерации по вопросам внешней политики. Выступая в узком кругу, он хотел быть откровенным, и когда мы его спросили: «А какие цели ставит администрация Ельцина применительно к этой войне?», он сказал: «Две цели. Первая – не дать втянуть Россию в конфликт. Вторая – не дать сделать так, чтобы оппозиция в России воспользовалась этой войной для атак на президента, для того, чтобы прессинговать Ельцина».

Базируясь на таких подходах, невозможно эффективно противодействовать агрессии: вместо опоры на собственный народ вы начинаете искать возможности умиротворить агрессора. Вместо того чтобы позволить Западу самому выпутываться из собственных тупиков, которые стали назревать в войне с Югославией, как теперь вызрели в Ираке, мы помогли им выйти сухими из воды. Мы начали с разворота самолета Примакова над Атлантикой, а закончили, к стыду моему, соучастием Черномырдина в предъявлении натовского ультиматума Сербии. Американцев охватила эйфория. Они добились того, чего хотели, и вскоре после этого мы увидели их в Афганистане и Ираке. II чуть было не увидели их в Иране, однако наступил экономический кризис, пришло время менять администрацию, и теперь нам обещают «перезагрузку».

Государственная Дума Российской Федерации приняла много документов, связанных с агрессией НАТО против Югославии. По-моему, даже больше, чем Скупщина Республики Сербия. Во всяком случае, 20 марта 2009 года мы приняли заявление о 10-летии начала войны. Это уже четвертое заявление, которое было сделано Госдумой: первое – 27 марта 1999 года, когда началась война; на следующий год – заявление, посвященное годовщине войны; через год – заявление, посвященное второй годовщине; еще через год – заявление, посвященное третьей годовщине. И вот теперь – новое заявление в связи с 10-й годовщиной. Мы не можем требовать от депутатов, чтобы они, поменяв свою профессию, делали что-то иное, чем принимали заявления или выступали с речами. У нас в советские времена говорили, что «отвага и мужество школьника – это его отличные оценки». Можно сказать, Государственная Дума выполнила в какой-то мере, на «тройку» или на «четверку», свою миссию.

Мы должны признаться себе, что до этой войны, а если сказать шире, то и до всей трагедии Югославии, которая началась в 90-м году, мы не знали, насколько мы близки и взаимосвязаны. Мы дали себе забыть об этом. Годы советской власти, развитого социализма, может быть, и вспоминаются сегодня с ностальгией, но это были годы, когда мы не отдавали себе в полной мере отчета в том, что нас объединяет – русских и сербов. Уроки этой войны в том, что потеря памяти больно отразилась на нас и наших интересах сегодня. И даже теперь мы не помогаем, как должно, сербским патриотам в самой Сербии, попустительствуя своим невниманием развалу патриотического лагеря. Не желая понимать, на чем и на ком основывается сербское отношение к России, мы склонны к маневрам с действующей властью, которая сама страшится воспоминаний об этой войне. Сербский парламент не принял даже такого заявления, какое было принято в России, он вообще не принял никакого заявления. Нынешние власти Сербии пришли при поддержке Запада из стана противников Милошевича, из числа тех, кто его сдавал, а не из стана тех, кто поддерживал национальное сопротивление.

Мы должны найти в себе силы сделать как минимум три важных вывода из всего происшедшего.

Первый вывод, мне кажется, очевиден: нельзя верить на слово, когда к тебе прилетают на красивых больших самолетах с президентскими номерами 001 и обещают золотые горы. Нельзя идти навстречу вопреки очевидному здравому смыслу. Есть русская поговорка: «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Как только начинается в наших славянских государствах линия на сдачу позиций, на бесконечное объяснение самим себе, почему мы не можем быть принципиальными, можно сказать, что это и есть пролог поражения. И я думаю, что в истории Югославии и Сербии масса таких примеров, как и в истории современной России.

Второй вывод, который я делаю: надо не только изгнать предательство как вид национального спорта из политики славянских стран, но и сделать так, чтобы предатели платили цену за свое предательство. Кто-то из них – например, Джинджич – заплатил эту цену, а кто-то продолжает получать дивиденды. Один из наших выдающихся дипломатов сейчас сидит послом на Украине. Это г-н Черномырдин. И нам, и мне (я никогда не думал, что придется это делать) даже приходится защищать его от наскоков украинской власти – не потому, что я его люблю, а потому, что он посол Российской Федерации. Когда наконец он освободит Россию от своих услуг и заслуг? Потому, что не кто-нибудь, а именно Черномырдин (и мемуары Олбрайт об этом говорят) так хотел с американской помощью вернуться в наследники Ельцина, что перешел грань, и фактически сотрудничал с натовцами вопреки даже той установке, которая была дана официальным руководством страны. Да и кто сегодня наставляет в искусстве дипломатии студентов МГИМО? Это Игорь Иванов, тот самый министр иностранных дел России, о котором Олбрайт говорит в мемуарах: «Иванов сдался. <…> Иванов не будет стоять у нас на пути <…>». После Югославии мы еще не раз увидим Игоря Иванова. И в Тбилиси, где он, зачем-то ассистируя Михаилу Саакашвили, своими руками поможет посадить его в кресло президента. И в Аджарии, где он вместо жесткого отстаивания прав автономии заразит своей трусостью Астана Абашидзе и даст Саакашвили почувствовать вкус победы, который впоследствии приведет его в Южную Осетию.

Я говорю об атом не потому, что хочу свести счеты с Виктором Черномырдиным или Игорем Ивановым. Видит Бог, они для меня просто нарицательные фигуры. Речь об оценке, а не о тюрьме. Разве наша внешняя политика стала лучше, результативнее от того, что по итогам югославской истории эти люди – своекорыстные, запутавшиеся, без четкого плана или без подлинного национального чувства, которое в иных случаях способно заменить такой план, не получили должной оценки в России?

И наконец, третий вывод: то, что мы не сделали сегодня, обязательно к нам вернется завтра. В заявлении Государственной Думы от 20 марта 2009 года сказано, что война в Югославии и метод, который в ней использован – поддержка НАТО одной из сторон в этническом конфликте, – привели затем к трагедии в Южной Осетии и Абхазии в 2008 году, когда страны НАТО поощряли агрессора, только не прямо, а косвенно. Любимец НАТО и его сателлит – грузинский президент – напал на людей, которых он считает собственными гражданами. Этого нет в заявлении, но мы должны признать: когда мы не действуем, когда не делаем выводов, в том числе в отношении пораженцев в собственной политической элите, когда даем возможность выступать от нашего имени с высоких трибун патриотам по поручению или стыдливым патриотам (у нас сейчас модно в России быть патриотом), то есть тем, кто в любой момент готов от своего патриотизма откататься, это значит, мы ничего не поняли, не извлекли уроков из трагедии в Югославии.