ГОЛОС ОТТУДА

Константин Затулин, депутат российской Госдумы, отличается повышенным интересом к делам Украины, Грузии и других государств, образовавшихся после распада СССР. Ему по статусу положено – как первому заместителю председателя Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками. Корреспондент решил узнать у специалиста, почему Россия так не хочет видеть Украину в НАТО. Затулин не отказал, даже находясь на чемпионате Европы по футболу в Австрии.

– Почему Россия так болезненно воспринимает возможное вступление Украины в НАТО или даже присоединение к ПДЧ?
– Все, что касается безопасности, в России воспринимается всерьез. Россия пережила две мировые войны, гражданскую войну, кучу других войн на своей территории, на чужой территории и потеряла огромное количество людей. Ясно, она не может быть спокойна только потому, что Президент Украины [Виктор] Ющенко сегодня что-то пообещал, например, что базы никогда не возникнут на Украине. А что после него, в ситуации, когда он ни за что не будет отвечать? Москва слезем не верит и не верит разговорам, а верит очевидным геополитическим реальностям.
Власти в Украине прекрасно понимают, что Россия не может и не хочет быть членом НАТО. Мы по-своему оцениваем и свой суверенитет, и порядки, которые в НАТО сложились – порядки подчинения большинства государств – членов НАТО воле США. И НАТО не собирается брать на себя ответственность за безопасность России хотя бы на востоке. НАТО не собирается вступать в спор с Японией о принадлежности Курильских островов, а НАТО пришлось бы это сделать, если бы Россия стала членом Альянса. По этим многим причинам в НАТО никогда не замечали никаких предложений ни при [Иосифе] Сталине, ни при [Владимире) Путине в отношении реального членства России в Альянсе. Такого членства, мы убеждены, России никто не предложит.

– Насколько реальны угрозы, прозвучавшие от российских чиновников? На самом ли деле по отношению к Украине будут приняты жесткие меры?
– Россия должна будет извлечь из этого выводы. И дело не в мерах по отношению к Украине. Дело в необходимости в этом случае заново определять свою оборонную стратегию, заново решать проблемы безопасности с учетом того фактора, что pосcийcкo-yкpаинcкая граница стала границей с блоком НАТО. Да это, я уверен, будет означать – как в случае с Прибалтикой – визовый режим, и вице-премьер [Сергей] Иванов был в этом отношении совершенно прав.

– То есть введение визового режима вполне реально?
– Да, но это, на мой взгляд, не са¬мое главное. Прежде всего, мы предупредили публично, что в случае если Украина действительно присоединиться к Плану действий, мы не будем продлевать Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве с Украиной, он потеряет всякий смысл. Он станет фальшивой бумажкой, и, все вопросы, которые этим договором были решены, в таком случае станут темой доя новых обсуждений. Причем это обстоятельство, которое будет определять российско-украинские отношения на долгий период. Период, когда уже и Ющенко с [Дмитрием] Медведевым и Путиным не будут на своих постах. Речь идет о том, что Украина совершает цивилизационный выбор, отказывается от особых отношении с Россией, которые на протяжении сотен лет составляли существенную часть украинского «я», как и российского «я». Одно моту сказать, Российская Федерация в отличие от США всегда будет рядом с Украиной географически, по крайней мере, вот об этом, мне кажется, стоит подумать.

– Какие условия НАТО будет диктовать России?
– Речь не о том, что одна из сторон нападет на другую. Речь о том, что в каких-то вопросах, которые важны для всех, у одной из сторон возникнет решающее преимущество, и она использует это преимущество, в том числе и военно-политическое, и будет оказывать давление и вынуждать другую сторону соглашаться с односторонним решением. Ну, например, вот НАТО принимает решение, что следующей жертвой или следующим объектом натовского интереса становится Иран. Естественно, страны НАТО требуют от России какого-то содействия, сочувствия в этом, транспортных коридоров или даже прямого участия. И России придется в дан¬ном случае решать, способна противостоять этому давлению или неспособна. Терять на этом экономические связи и всякое иное. В сегодняшнем положении это вряд ли возможно, а в завтрашнем – никто не может ручаться, а в случае если Россия станет действительно страной, со всех сторон граничащей с государствами – членами НАТО.
Можно много примеров привести. Хочу заметить, что у нас нет какой-то паники перед НАТО или фобии по этому поводу. Мы сотрудничаем с определенными натовскими странами, но контекст нашего сотрудничества совершенно разный по сравнению с Украиной. Мы сотрудничаем с НАТО, как с соседом, мы сотрудничаем по выбору, мы сами выбираем, где и в каких формах нам сотрудничать – например, проводим совместные маневры в Средиземном море. Мы не сотрудничаем у себя во дворе, мы не сотрудничаем таким образом, чтобы нам навязывали какие-то решения. И, самое главное, мы не являемой страной, для которой обязательны натовские решения. В случае вступления Украины в НАТО эти решения станут для Украины обязательными.

– Вернемся к Украине. То есть меры России по отношению к Украине будут жесткими?
– Эти меры вы рассматриваете в одном контексте: меры, которые принесут ущерб Украине. Эти меры являются естественной самозащитой любого организма в связи с угрозой, которая вдруг возникла. Любого живого организма, в том числе и государства.