Интересы России и Каспийский нефтяной консорциум. Москва и Тегеран готовы объединить усилия

Независимая газета

Затулин Константин Федорович — депутат Госдумы, председатель Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками.

Для граждан России, особенно живущих на Юге, совсем не безразлично, будет или нет Россия по-прежнему владеть ключами к Кавказу и Закавказью. Именно так стоит вопрос в связи с фактическим началом работ по осуществлению планов так называемого Каспийского нефтяного консорциума —  затеи, за которую, как за последнюю соломинку, цепляются власти Азербайджана в попытке решить свои собственные экономические и военно-политические проблемы. Опасность исходит из того, что в отличие от прочих скользких восточных проектов идея Каспийского нефтяного консорциума зиждется на близорукой алчности участников, в том числе и нас.

Как известно, Россия представлена в Каспийском нефтяном консорциуме не непосредственно, а через российскую компанию «Лукойл» (ей принадлежит 10% акций). Следует ли нам, имея все козыри на руках, и прежде всего роль гаранта (наряду с Ираном) правового статуса Каспийского моря, снимать все свои возражения против вторжения западных нефтяных корпораций на Каспий, прельстившись пресловутыми 10%?

Я считаю, что такое решение было бы катастрофическим для будущего российского влияния на Кавказе. Возня вокруг трасс нефтепроводов, по которым потечет нефть из Каспия, достаточно убедительно доказала, что всеми правдами и неправдами, даже вопреки экономической целесообразности, Запад пытается проложить этот путь в обход России. Там, где добывается нефть, где протекает нефтяная река, вслед за инженерами и эксплуатационниками рано или поздно появляются военные. Как показал опыт войны в Персидском заливе, эти военные носят чужую, не советскую и не российскую форму.

Власти Азербайджана, заведшие себя в тупик во внутренних делах созданием нефтяного консорциума, сегодня пытаются не столько облегчить жизнь своим гражданам, сколько решить в свою пользу затянувшийся спор из-за Нагорного Карабаха. Руководители бывшей союзной республики не скрывают своего намерения обратиться к НАТО с просьбой защитить азербайджанских мусульман, так же как НАТО защищает боснийских в Югославии. Хотя бы одного только этого намека было бы достаточно для того, чтобы Россия задумалась над последствиями создания Каспийского нефтяного консорциума.

Но такие последствия могут быть гораздо более далеко идущими в отношении самой России. В случае, если мы признаем за Азербайджаном право быть инициатором создания консорциума по добыче нефти в открытом море, мы автоматически признаем и то, что возможен самочинный захват прилегающих к побережью полезных ископаемых. Это означает, что мы по существу исходим из навязываемого нам представления о Каспийском море, — внутреннем водоеме, крупнейшем озере, — как о международных морских водах со своим шельфом и прочими вытекающими последствиями. Прежде всего — требованием рассматривать Волгу, как Дунай, в качестве международной транспортной артерии. Таким образом, мы войдем в третье тысячелетие с перспективой разделить Россию международными водами как раз в месте нахождения внутрироссийских национальных образований с мусульманским населением.

Каспийское море сегодня под угрозой — уровень воды в нем резко повышается, что может привести к затоплению огромных, в том числе российских территорий. Ученые пока не установили, на какой отметке остановится наступление воды и чем оно вызвано. В этих условиях мы должны подумать не только о себе, но и о своих потомках — достанется ли им разоренный Каспий или тот, который достался нам, ныне живущим?

Каспийское море как фактически закрытая экосистема может утратить такие свои богатства, как осетровые. А 90% этой рыбы и черной икры добывается как раз в прилегающей к бассейну Волги акватории Каспийского моря. Тонна черной икры в тысячу раз дороже тонны нефти: что для нас важнее? Я считаю, что активисты наших экологических движений должны наконец обратить внимание на проблему Каспия, поддержать инициативу по созданию ассоциации прикаспийских государств — производителей черной икры.

До решения главного вопроса — какие права имеют прикаспийские государства в отношении Каспия как такового, до тех пор, пока мы не гарантированы, что нефть из Каспия будет следовать к потребителю только через Новороссийск и Туапсе, не может быть и речи о политике совершившихся фактов, то есть о фактическом осуществлении консорциума.

В ходе переговоров с иранской стороной удалось добиться главного —  четкого определения позиции со стороны России. До сих пор отмечалась полная неразбериха в том, чего же все-таки хочет правительство РФ: призрачной доли в нефтяном консорциуме или безопасности государства? В совместном российско-иранском заявлении, подписанном по итогам визита делегации Большакова-Серова-Затулина-Чернышева, четко зафиксировано, что обе стороны прежде всего выступают против любого вмешательства посторонних, некаспийских государств в дела Каспия. До определения нового правового режима Каспия Россия и Иран продолжают нести ответственность как депозитарии договоров 1921-го, 1940 годов, устанавливающих нормы и правила поведения на Каспийском море. И еще один очень важный принцип заложен в подписанные документы: Каспийское море должно быть неделимым, и использование его ресурсов возможно только по доброму согласию всех пяти прикаспийских государств — России, Ирана, Казахстана, Туркменистана и Азербайджана. Я считаю это очень важным шагом и надеюсь, что правительство РФ — и нынешнее и будущее — будет следовать подписанным документам. Что касается интересов российских нефтяных компаний, то они могут рассчитывать на предварительные договоренности о доступе к исследованию и добыче нефти на территории Ирана.

Россия и Иран играют ключевую роль в поисках мира в Таджикистане. За полгода, прошедшие после моего первого визита в Иран весной 1995 года, я успел убедиться, что наши позиции в межтаджикском урегулировании все больше и больше сближаются. Так же как и мы, Иран обеспокоен тем, что так называемая демократическая оппозиция в Таджикистане все больше рассчитывает на помощь США и Запада в своем споре с правящим в Таджикистане режимом.

Для нас все это не может быть безразличным, поскольку наши солдаты, наши пограничники обороняют в районе Таджикистана границу бывшего СССР.

Я уверен, что это крайне необходимо. Как и в Абхазии миссия российских войск предотвращает от расползания анархии, гражданской нестабильности по всей бывшей Средней Азии и Казахстану. Ведь если мы уйдем из Таджикистана так же позорно, как мы бросили на произвол судьбы своих союзников в Афганистане, то эпидемия достигнет уральских и сибирских земель, приведет к неизбежному падению постсоветских режимов в бывших союзных республиках. А если под угрозой окажется Казахстан, то нам все равно придется вмешиваться (как известно, в Казахстане подавляющее большинство — это русское, неказахское население).

В ходе моих переговоров я вместе с моими иранскими собеседниками в комплексе рассматривал ситуацию в Таджикистане и Афганистане. Эти два государства, как два сообщающихся сосуда — гражданская война в Афганистане (которой не видно ни конца ни края после вывода советских войск из этой страны) перебрасывается в Таджикистан, служит главной питательной средой для продолжения межтаджикских распрей. До тех пор, пока Россия и Иран будут соперничать, а не сотрудничать в поисках мира в Таджикистане и Афганистане, третьи страны, такие, как Пакистан и США, продолжат добиваться своего. Хочу обратить внимание хотя бы на долгое демонстративное удержание талибами захваченного экипажа российского самолета. В ходе переговоров Россия и Иран добились согласия в том, что будут вместе настаивать, чтобы проблемы Средней Азии обсуждались в самой Средней Азии, а не в Вене или других западноевропейских столицах, что с некоторых пор стало модным для таджикской оппозиции.

Я считаю, что развитие отношений с Ираном помимо экономической выгоды сулит еще и предотвращение попыток Запада столкнуть православный мир с мусульманским по всей дуге нестабильности — от Югославии через Чечню и до Таджикистана. В этой связи хотел бы отметить, что мои настойчивые усилия привлечь внимание иранского руководства к проблемам боснийского урегулирования принесли определенные плоды. Насколько мне известно, Иран готов воздействовать на боснийских мусульман, ему так же, как и нам, не нравится продвижение и укрепление НАТО в Европе. Иран хотел бы предотвратить подобные попытки в регионе Нагорного Карабаха. Все это создает хорошую основу для развития двусторонних отношений. Только слепой может надеяться, что все эти проблемы далеки от нас. Если мы не будем думать об этом сегодня, беда постучится в наш дом завтра, как это уже не раз бывало после распада Советского Союза.