Интервью Константина Затулина армянской газете «Ноев Ковчег»

О СНГ и его роли на постсоветском пространстве, ситуации вокруг Нагорного Карабаха и путях урегулирования конфликта, значении воссоединения Крыма с Россией, проблемах Сочи и планах по их решению рассказывает Константин Затулин, директор Института диаспоры и интеграции (Института стран СНГ)

— Константин Федорович, какова сегодня роль СНГ, насколько актуально само это понятие?

— Понятие актуально, хотя сама организация переживает многочисленные кризисы, связанные еще с «родовыми травмами», полученными при образовании. 25 лет назад СНГ был представлен как альтернатива Советскому Союзу, как более современное, более прочное и более естественное объединение, что было ложью с самого начала. Это дало повод позже считать, что СНГ всего лишь «бракоразводная контора», которая обеспечивала относительно, подчеркиваю, относительно безболезненный переход от Советского Союза к новой реальности на его пространстве.

Общее пространство

Содружество независимых государств следует рассматривать в двух его ипостасях. Это, во первых, организация СНГ, о которой уже шла речь, и само постсоветское пространство, объединяемое до сих пор фактом существования СНГ. Пространство первично, организация – вторична.  Только через призму существования общего пространства нужно рассматривать достоинства и недостатки организации СНГ. Старшее поколение рассматривает пространство СНГ как свою бывшую общую Родину и испытывает ностальгию по прошлому. В добавок ко всему в каждом ныне самостоятельном государстве, признанном или непризнанном, у оказавшихся в разных странах людей есть целый ряд общих проблем, и необязательно политических. Например, признание дипломов о высшем образовании, или совместимость донорской крови, которая может быть востребована в любой момент, по любому поводу в разных точках этого пространства итд.. Я не говорю о многих еще более важных исторических, экономических, культурных и прочих взаимосвязях, которые продолжают действовать.

СНГ постоянно критикуют, и следствием этого является постоянный поиск более эффективных механизмов интеграции на постсоветском пространстве. Этот процесс начался еще в 90-ые годы, когда стали формироваться такие организации как Евразийское экономическое сообщество, Организация Договора коллективной безопасности, союз ГУУАМ, который рекламировался как более эффективный, более естественный, но сегодня о нем ничего не слышно.

Претензии к организации СНГ, на мой взгляд, предвзяты и преувеличены. Никто не приходит в голову критиковать организацию Американских государств или Организацию Африканского единства за то, что они не распределяют дивиденды между участниками по итогам года. Это ассоциации стран-соседей, продиктованные историей и географией. Вот и СНГ  – это страновое объединение бывшего общего пространства, которое  продолжает иметь политическое, экономическое и культурное значение. Для нас в России существенно важно, что это одновременно и пространство русского языка и культуры,  в котором влияние России носит естественный характер.

Организация СНГ ни дня не просуществует, в случае если из него выпадет Россия, но Россия никак не заинтересована в том, чтобы эта организация прекратила свое существование, СНГ остается площадкой для переговорного процесса, согласования разного рода неполитических и прочих вопросов.  СНГ является отправной точкой для выработки более совершенных механизмов интеграции. Отталкиваясь от факта общего пространства и несовершенств организации СНГ возникли другие структуры, имеющие серьезный потенциал развития: Евразийский Союз и Шанхайская организация сотрудничества.

Сотрудники нашего института стран СНГ не впадают в панику по прочтении очередного некролога о безвременной кончине СНГ – мы знаем, что обеспечены работой на долгие годы, если не навсегда.

— Как член Комиссии ОП РФ по общественной дипломатии и поддержке соотечественников, Комиссии гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Вы защищаете права русских в странах постсоветского пространства, каковы главные проблемы русскоязычного населения сегодня?

— Как член Общественной палаты в соответствии с ее регламентом я имею право состоять только в одной комиссии на постоянной основе, а в других комиссиях — с правом совещательного голоса. С правом совещательного голоса я состою в Комиссии по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, где по мере сил стараюсь выполнять свои обязанности. Правда, в настоящий момент я вынужден приостановить свое членство в Общественной палате, поскольку участвую в выборах депутатов Государственной Думы РФ.

Мое участие в работе Комиссии по общественной дипломатии и поддержке соотечественников логично, так как уже почти 24 года я занимаюсь этими вопросами. В Государственной Думе первого созыва в 1993 году возглавил Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками. До этого был занят другими вопросами – организацией бизнеса, попыткой создания нашего предпринимательского сословия, возглавлял Ассоциацию руководителей предприятий СССР, Биржевой торговый союз и прочие структуры.

Как депутат Первой Государственной Думы я сфокусировал свою деятельность на вопросах ближнего зарубежья, проблемах русскоязычного населения в мире. Масштаб проблемы оказался грандиозным, —  эти вопросы находились на тот момент в совершенно заброшенном состоянии, и в том числе на официальном уровне. В 1995 году я баллотировался в Государственную Думу от Конгресса Русских общин. Конгресс проиграл выборы, хотя на самом деле нас просто не пустили в Государственную Думу, сфальсифицировав результаты: Ельцин и Черномырдин, каждый по своим причинам, пришли к выводу, что это было бы рискованно.  После того, как я не прошел в Думу 2-го созыва мне пришлось задуматься как продолжить общественную деятельность.  Вместе с единомышленниками мы  создали институт стран СНГ, в котором мы с Вами сейчас беседуем.  Сегодня наш институт имеет два названия – Институт стран СНГ и Институт Диаспоры и интеграции, что не случайно. Первое название определяет основной ареал нашей работы, второе – ее смысловое содержание. 

Россия для тех, кто в ней живет

Что касается национального вопроса, сегодня, на мой взгляд, произошли некоторые изменения. Мы пережили очень серьезные испытания — война на Кавказе, Чечня. Результатом этих испытаний стало сглаживание определенных проблем, связанных с сепаратизмом, тема сепаратизма отошла на второй план. Фраза, которая, я знаю, бытует в Дагестане — «мы добровольно в Россию не входили, мы добровольно из нее не выйдем». В годы президентства Владимира Путина произошел подъем экономики, повысился уровень благосостояния, укрепилась стабильность, была воссоздана вертикаль власти.

Но постепенно выросла другая проблема — проблема самоидентификации и самосознания самого русского народа. В чем она состоит?

После распада Советского Союза союзные республики и даже непризнанные государства, пошли по пути строительства национальных государств. В самом утрированном виде это выглядит как «Украина для украинцев», «Грузия для грузин» и т.д. Россия по этому пути не пошла, поскольку ее историческая традиция со времен Московского царства другого свойства — Россия развивается как государство интернациональное. Россия не только для русских, но Россия для тех, кто в России живет. Со всеми огрехами, отступлениями Россия шла по этому пути сотни лет, и превратиться в государство исключительно для русских ей не позволяет ее собственная традиция.

Но с другой стороны нарастает отторжение этой линии той частью населения, которое не видит решения своих собственных проблем. Этим пользуются на политической и общественной сцене те, кто считает, что надо противопоставить русский народ и российское государство. Появились общественные движения, политики, блогеры, которые обсуждают эту тему на свой лад — дескать в сегодняшней России русский народ не находит своего национального удовлетворения, в сегодняшней России пытаются создать новую историческую общность — российский народ, и это приводит к различному роду ущерба для русского народа как такового.

Проблемы есть

Если в концепции национальной политики, утвержденной при Ельцине, еще фигурировал вопрос о необходимости подъема депрессивных регионов, и в качестве депрессивных были названы Северный Кавказ и Нечерноземье, то в новой стратегии, утвержденной при Владимире Путине, нынешние идеологи национального вопроса от тезиса о депрессивных регионах вообще отказались и этой проблемы просто не заметили. А проблема есть. В России исчезает одна деревня в день, дома заколачиваются, население уходит в города, старики умирают. Это очень серьезный вопрос, но не должен носить характер претензий к другим нациями и народам. Но что делают демагоги и те, кто не вникает в эту тему? Они пытаются ее раскрутить в духе противостояния: «хватит кормить Кавказ» и т.д.

И моя программа на телевидении «Русский вопрос», и участие в Комиссиях, в Общественной палате призваны, прежде всего, подчеркнуть стремление всеми силами бороться против того, чтобы русский народ был противопоставлен российскому государству. Если это произойдет, будет катастрофа. Эта опасность существует, и носит гораздо более серьезный характер, чем опасность этнического сепаратизма, потому что при всем уважении к воле народов, которые населяют Россию, 85% населения России – русские. И ответ на вопрос «быть или не быть» России как государству зависит именно от них.

Я отношусь к числу тех русских, кто родился на окраинах великой империи, жизнь моих родителей тесно связана с Кавказом и Средней Азией. Для меня неприемлемы умозрительные попытки вычленить и отгородить «русскую республику» внутри России.

В политической практике я считаю важным поддержать все усилия для того, чтобы Россия оставалась государством для всех, кто в ней живет.  При том, что нужно обратить внимание на серьезнейшие проблемы именно русского народа, который имеет право на само свое название. Ведь все народы, проживающие в России – татары, армяне, башкиры и другие, четко обозначают свою национальность, хотя являются равноправными гражданами России. Нельзя требовать и от русского народа, чтобы он поменял свое название с русского на российский и перестал считать себя русским.

— Вы отстаиваете право людей и народов на самоопределение, в том числе Нагорного Карабаха, состоялась ли его государственность, по Вашему мнению?

— Я высказываюсь на эту тему, начиная с 90-х годов, и знаю, что мою точку зрения не разделяют в Азербайджане.  Но убежден в том, что видел, знаю и чему являлся свидетелем. Нагорно-Карабахская республика как государственное образование, конечно, состоялась. Она существует, обладая всеми атрибутами государства. Убеждает в этом даже не столько наличие собственной армии или собственных служб безопасности, а тот факт, что на протяжении всего военного конфликта в Нагорном Карабахе идут демократические процессы, происходят выборы и перевыборы, в большинстве которых, начиная с 1994 года, я принимал участие как наблюдатель. Это были и президентские выборы, и выборы депутатов парламента республики. Люди в Нагорном Карабахе не передают власть по наследству, а борются демократическим образом за народное представительство.

Экономика Нагорного Карабаха, несмотря на то, что она, конечно, страдает от блокады и других последствий конфликта, даст много очков форы многим так называемым признанным государствам. Потому что люди привыкли и хотят трудиться, есть поддержка со стороны Армении и армянской диаспоры, имеются благоприятные природно-климатические возможности. В этом отношении Нагорный Карабах гораздо более самодостаточное государство, в отличие от целого ряда официально признанных государств-членов ООН.

Воля карабахцев не может быть проигнорирована

Все попытки изобразить Нагорный Карабах как марионеточное государство, «недогосударство» или черную дыру, которые предпринимаются в пропагандистском плане со стороны властей Азербайджана, на мой взгляд, основаны на ревности, горечи от утраты этих территорий и досаде от проигрышей в военных столкновениях 90-х годов. Но объективную реальность они не отражают. И я уверен, что без конечного слова Нагорно-Карабахской республики никакое урегулирование конфликта невозможно.

Армения, безусловно, оказывает серьезную поддержку Нагорному Карабаху, но еще вопрос кто больше оказывает влияния на внутреннюю жизнь – Армения на Нагорный Карабах или Нагорный Карабах на Армению. Как мы знаем, в армянском обществе по этому поводу существует масса различных мнений.

— Как Вы считаете, мирное решение карабахского конфликта возможно? Или это неразрешимый узел?

— Гордиев узел в истории уже был. Александр Македонский справился с задачей и разрубил его. Вопрос – в способе и издержках. Я уверен, что нагорно-карабахское урегулирование, переход к спокойной жизни, достижение статуса кво достижимо.

В основе событий 80-х – 90-х годов была воля Нагорного Карабаха к воссоединению с Арменией или к самоопределению на иной основе, но никак не в составе Азербайджана. И эта воля доминирует и сегодня, она является основой всех вариантов и моделей урегулирования. Она не может быть проигнорирована. Проявленная воля карабахцев к самоопределению Нагорного Карабаха прошла через испытания и одержала верх в кровавом конфликте 1989 — 1994 годов.

С военной точки зрения очевидно, что занятые армянскими силами горные высоты Нагорного Карабаха позволяют сегодня республике быть относительно спокойной за сохранность территории самого Нагорного Карабаха. И как показала недавняя военная авантюра в апреле нынешнего года, любое наступление не достигнет существенных результатов. Даже в условиях обновления арсенала вооружений, перегруппировки, переподготовки и других действий.

Альтернативы мирному решению нет

На мой взгляд, альтернативы мирному решению нет, есть пакет предложений, и я его много раз представлял. Я считаю, что любой здравомыслящий политик, стремящийся придерживаться объективных позиций, должен исходить из сегодняшних реалий: независимость Нагорного Карабаха достигнута, она состоялась. Вопрос признания, конечно, важный вопрос, но он не является обязательным условием существования. Мне кажется, конечная формула урегулирования должна учитывать следующие обстоятельства: первое, это независимость Нагорного Карабаха, второе, возвращение большинства из азербайджанских районов, составляющих сегодня так называемый пояс безопасности вокруг Нагорного Карабаха, под юрисдикцию Азербайджанской республики. Конечно, дискуссионным вопросом остается судьба Лачинского и Кельбаджарского коридоров, которые также являются районами вокруг Нагорного Карабаха. Они прежде не входили в его административную границу, но являются сегодня гарантами безопасности армянского населения, поскольку связывают Нагорный Карабах с Арменией. Вот это схематичный вариант компромисса.

— Но почему на протяжении стольких лет этот компромисс не достигнут?

— Потому что, во-первых, нет доверия между сторонами конфликта, и события в апреле это недоверие только усугубили. Потому что азербайджанская сторона, которая чувствует себя ущемленной результатами военных действий в 1994 году, не потеряла надежды, что удастся или военным путем или в результате военного и дипломатического шантажа заставить Нагорный Карабах и Армению фактически капитулировать, отказавшись от идеи независимости Нагорного Карабаха. Я думаю, что трезвые азербайджанские политики хорошо понимают, что Нагорный Карабах – отрезанный ломоть, но по внутриполитическим обстоятельствам признать этого не хотят, не могут и не собираются. Отсюда тупик в переговорах, который возник еще и в результате того, что Азербайджан все время говорит о какой-то безбрежной автономии Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, на что никогда не пойдет армянская сторона. Армянская позиция более гибкая, хотя она также не свободна от внутриполитических обстоятельств и недавние события в Армении тому подтверждение.

Вопрос уступок территорий, в том числе тех, которые были заняты в результате военных действий, достаточно острый. Вопрос компромисса стал подовом для отставки первого президента Армении Левона Тер-Петросяна. Его предложения в армянском обществе отклика не нашли, их сочли капитулянтскими и даже предательскими.

Существует еще и другой уровень недоверия – нет полного доверия между сопредседателями в Минской группе, а ими являются Россия, США и Франция. Хотя, казалось бы, что именно в Карабахском вопросе позиции этих стран близки как никогда – они не являются сторонниками военного решения, для них абсолютный императив – отказ от применения силы и продолжение переговорного процесса. Вместе с тем, Азербайджан постоянно заявляет о своей готовности решить проблему Нагорного Карабаха военным путем. На самом деле Азербайджан, безусловно, блефует, потому что всем понятно, что его сегодняшние экономические возможности, нефтяная и газовая подушка, уязвимы. Бросить все на чашу серьезной масштабной войны, которая неминуемо приведет к вмешательству внешних сил, будет самоубийственно, в том числе и для политического режима Азербайджана. Тем не менее, в Азербайджане сами себя заводят в тупик военной риторикой и военными приготовлениям.

Выгодоприобретателями станут обе стороны конфликта

Мирное урегулирование сделает выгодоприобретателями обе стороны конфликта. Одна сторона получит подтверждение и признание независимости Нагорного Карабаха, другая – территории. Мне кажется, что такой рецепт урегулирования в создавшейся политико-психологической обстановке может быть продиктован великими державами. Конфликтующие стороны понимают, что компромисс именно в этом и состоит, но не готовы по внутриполитическим причинам с этим согласиться.

Безусловно, дестабилизирующим фактором в этом конфликте выступает интерес Турции, которая пошла на поводу у Азербайджана в случае с армяно-турецкими протоколами. Эта история породила иллюзию у азербайджанских властей, что они могут манипулировать Турцией: ведь за армяно-турецкими протоколами стояли все сильные мира сего. После Азербайджан сосредоточился на России, думая, что Россия наиболее податливое звено и можно будет повлиять на мнение руководства страны.  Эти усилия предпринимаются и сегодня: есть отдельные успехи, к которым я отношу и мою отставку с поста первого заместителя главы Комитета  по делам СНГ и связям с соотечественниками в 2011 году. В 2010 году я был объявлен персоной нон грата в Азербайджане. К моим выступлениям очень ревностно относятся в Баку: лично мне совершенно не знакомый блогер Бахрам Батдыев, например, просто специализируется на выпадах в мой адрес, комментируя каждое мое слово.  Это было бы грустно, если б не было смешно.

Россия понимает проблематику и всю ответственность нагорно-карабахского урегулирования. Придерживаясь приоритетных союзнических отношений с Арменией, она пытается поддерживать хорошие отношения с Азербайджаном. Россия не только удерживает Азербайджан от сползания в антироссийский фронт, но и исходит из того, что хорошие отношения с Азербайджаном выгодны в конечном счете не только ему самому и России, но и Армении, удерживая Азербайджан от опрометчивых шагов. К сожалению, эта логика России подверглась испытанию в апреле, когда на фоне резкого ухудшения российско-турецких отношений Азербайджан решился на военную авантюру. Как известно, Россию в Армении сейчас критикуют за то, что своими военными поставками она вскружила «ястребам» в Азербайджане голову.  Возможно, баланс действительно был нарушен.  Но следует подчеркнуть, что полную ответственность за происшедшее в апреле несет не Россия, а Азербайджан. Россия сделала выводы, во-первых, заставив остановить боевые действия, а во-вторых объявив публично о военных поставках в Армению. Кстати, совсем на других, по сути бесплатных условиях, чем для Азербайджана. Сегодня Президент России прилагает активные усилия к тому чтобы сдвинуть карабахское урегулирование с мертвой точки.

— В чем значение воссоединения Крыма с Россией, какое будущее ждет полуостров, по Вашему мнению?

— Крым на протяжении сотен лет находился в составе Российской империи, Советского Союза. Факт его бездумной передачи Украине в 1954 году никак не отразился на жизни населения полуострова, так как передача была совершена в рамках единого государства. Но, начиная с распада Советского Союза, проблема Крыма возникла.

Составляющая национальной идеи

Крым стремился в Россию на протяжении 23 лет. Крымчане еще в 1991 году на референдуме высказались за прямое членство в Советском Союзе. Украина смогла тогда справиться с этим, хотя на всех выборах, начиная с 90-х годов, в Крыму побеждали сторонники особых отношений с Россией и даже возвращения Крыма в Россию. В 1994 году президентом Крыма стал Юрий Мешков, кандидат блока «Россия», 80% населения Крыма голосовали на выборах Верховного Совета Крыма за депутатов блока «Россия». Первая «русская весна» в Крыму была грубо подавлена Украиной в 90-е годы  при полном равнодушии со стороны ельцинской России.

Все 90-ые годы Россия старалась не замечать проблемы Крыма, хотя ей пришлось решать вопрос Черноморского флота: как известно моряки отказались переприсягать Украине. Крым стал заложником российско-украинских отношений. Критикуя в том время Ельцина, я говорил, что условием заключения договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве с Украиной и неминуемого в этом случае признания наших границ следует сделать подписание договора о разграничении полномочий между Крымом и Киевом. То есть федеративного договора, в котором будут обозначены предметы исключительной компетенции Крыма, исключительной компетенции Украины и предметы совместного ведения. Второе предложение, с которым я тогда выступал, касалось Севастополя, который никогда официально Украине не передавался, а по факту числился в ее составе. Я предлагал компромисс – в обмен на признание Россией украинской принадлежности Севастополя добиться передачи всего Севастополя в аренду РФ на 99 лет. Эти предложения были намеренно передернуты. Против меня была развёрнута  оголтелая кампания в прессе и на телевидении, мои мотивы были оболганы, а сам я с тех пор стал эталонным врагом Украины. Мне был официально  запрещен въезд в Крым, а потом и на Украину.

Крым много лет рассматривался самой Украиной как полуоккупированная территория, он был перенасыщен украинскими военными. Крым не развивался как экономический субъект, строились только дачи для начальства и олигархов на южном берегу. Коммунальное хозяйство Крыма и Севастополя было страшно запущено: за 20 лет не построили ни одной школы, не проложили ни одной трубы. Власти Украины внутренне осознавали, что Крым — ворованная территория.  Для удержания полуострова украинское руководство вступило на очень скользкий путь использования крымских татар в противовес русскому большинству. Как говорили в Киеве, «важно, чтобы в Крыму была злая собака». Это была авантюрная политика, поскольку крымские татары составляют всего 10% населения полуострова, и в массе своей, как показали последующие события, совсем не горят желанием умирать за Украину.

Возвращение Крыма – очень важное событие, и вместе с тем знак глубокого кризиса российско-украинских отношений. В международном контексте возвращение Крыма нашими врагами и друзьями было воспринято как акт самоутверждения России, в силу этого оно и стало поводом для санкций. Это, конечно, выбор. России никогда ничего не достаётся даром, но гораздо важнее то, что возвращение Крыма – успешный пример того, как миллионы людей на протяжении 23 лет стремятся в Россию.   Мне кажется, что людям, живущим в Армении и переживающим за Нагорный Карабах это должно быть понятно лучше чем кому либо другому. Кстати, референдум и возвращение Крыма в Россию стало поводом для праздничного митинга в Степанакерте.

— Вы выиграли праймериз «Единой России» по Сочинскому одномандатному округу для участия в выборах в Государственную думу РФ. Какие задачи Сочи, города, в котором Вы выросли, необходимо, на Ваш взгляд, решить на уровне Государственной думы?

— Я не только выиграл предварительное голосование но и был на этом основании выдвинут партией «Единая Россия» как кандидат по Сочинскому округу.

Сочи стал, да и всегда был, главным курортом страны. Сегодня у города открылось второе дыхание благодаря усилиям по созданию олимпийского Сочи и проведению зимней Олимпиады в 2014 году. Были вложены огромные средства и усилия. И мы должны приложить все усилия, всю нашу активность, чтобы не опустить высокую планку, заданную олимпийским Сочи. Сочи демонстрирует хороший темп развития, он стал круглогодичным курортом, загрузка в зимний период благодаря горнолыжному курорту составляет 75 процентов. А летний курортный сезон нынешнего года бьет все рекорды.

Удержать планку и идти дальше

Главная проблема Сочи в новых условиях – это внутреннее противоречие между развитием города и курорта. У города есть свои собственные проблемы, а у курорта свои специфические особенности. У нас одно время считалось, что Сочи должен развиваться как курорт для богатых. Это абсолютно самоубийственная для основной массы населения Сочи идея, при этом большинство сочинцев оказываются ненужными. Курорт для богатых предполагает и цены для богатых, а значит, большинство населения города будет просто не в состоянии жить по ним.

Высокие цены – самая острая проблема и не только отдельного города, но и России в целом. В рамках Сочи повлиять на уровень цен нельзя, но в России – возможно в результате проведения иной экономической политики. К сожалению, наше правительство далеко не всегда успешно в этом вопросе, на мой взгляд, пока больше слов, чем дела. Нужно переходить к достаточно жесткому контролю над ценами на товары первой необходимости, коммунальные услуги, лекарства и т.д.

Для Сочи важно решить проблемы, которые не были решены в процессе подготовки к Олимпиаде. Прежде всего, нам нужно утвердить новый генеральный план развития города, который в 90-ые и 2000-ые годы застраивался хаотично, что привело не только к многочисленным архитектурным проблемам, но и социальным. В центре города «понатыканы» многоэтажки, часть из которых сегодня зияет пустыми глазницами, в черте Сочи 450 зданий, подлежащих сносу, долгострои и самострои. Еще 170 дел, связанных с недвижимостью, находятся в судах, при этом нет никакого федерального решения, что делать со зданиями, которые построены, но не пущены в эксплуатацию, потому что разорились подрядчики, а расходы вкладчиков не компенсированы.

Сочи – один из редких городов России, где в черте города находятся и села и даже аулы. Длина города – 147 километров, он состоит из поселков и сел. И здесь тоже есть немало проблем, поскольку у города и села разные льготы и преференции. Кроме того, существует внутреннее неравенство в развитии сочинских районов – одни получили дополнительные вливания в результате Олимпиады, другие, оказавшиеся в стороне от олимпийских трасс, нет. Транспортные проблемы были частично  решены в результате строительства объездной дороги – это грандиозное сооружение, и Сочи своими силами эту дорогу построить бы не смог.

Проблема экологии и мусора носит уже общий характер, потому что в масштабах страны пока ничего не придумано кроме мусорных полигонов и мусоросжигательных заводов. Такой завод в Сочи был закрыт, поскольку наносил ущерб городу из-за смога, а полигоны уже переполнены. Сегодня мы развозим мусор по окрестным районам Краснодарского края. Существовала серьезная проблема с очисткой моря, потому что, начиная с 80-х годов, очистные сооружения фактически не работали, и только в процессе подготовки к Олимпиаде они были восстановлены.  Но их вторая очередь пока до ума не доведена.

В городе, где в море впадает 113 рек и ручьев, водоснабжение продолжает оставаться огромной проблемой. Требуют решения вопросы ЖКХ, капитального ремонта, газификации.

В ходе Олимпиады получили развитие наши больницы, они оснащены по последнему слову техники. Во время Олимпиады иностранные гости спешили пройти здесь обследования, сдать анализы, благо все медицинские услуги предоставлялись еще и бесплатно. Вместе с тем население города обеспокоено общим уровнем здравоохранения, потому что его реформа привела к вымыванию поликлинической сети. В городе сегодня функционируют 8 вузов, но качество преподавания оставляет желать лучшего.  Самое главное, они готовят не тех специалистов, которые нужны городу, в основном представителей модных профессий – менеджеров, юристов, а врачей и учителей – нет. Учителей и врачей город вынужден искать по всей стране.

Я считаю, что правильным будет вернуться к практике советских лет, когда город получал определенные дотации напрямую из союзного бюджета. Начиная с 60-х годов строчка на развитие Сочи была во всех союзных бюджетах.  Думаю, что она была бы вполне оправдана и в российском бюджете. Ведь город обслуживает большую олимпийскую базу, ежегодно проводит более 230 мероприятий федерального уровня, а по распределению собираемых средств перекос происходит в сторону центра. Сочи перспективен и с точки зрения дальнейших инвестиций и вложений.

Все эти вопросы, а также многие другие, требуют активной работы не только депутатов местного собрания, но и внимания центра.

Еще один важный аспект – развитие отношений с Абхазией, потому что если по соседству с процветающим курортом не будет порядка и благополучия, могут возникнуть серьезные проблемы.

— Вы играете в футбол и теннис, проводите благотворительные теннисные турниры, в том числе и в Армении, получили кубок Федерации тенниса России в номинации «Посол Доброй теннисной воли», какое место занимает спорт в Вашей жизни?

— Я подражаю мотоциклу – он устойчив только тогда, когда едет.  Прежде я бегал по утрам, но это быстро наскучило, сейчас бегаю на теннисном корте, и стараюсь играть в теннис хотя бы дважды в неделю. Есть отдельные успехи. Только что на турнире «Большая бескозырка» занял третье место. Это мой второй севастопольский трофей с 2006 года.  Футбол немного ушел из моей жизни, но теннис остался, это мудрая игра, не случайно ее называют «шахматами в движении». Теннис воспитывает в человеке стремление постоянно повышать свою ставку. Очень рад, что сочинская школа тенниса существует и продолжает развиваться. Ее воспитанница Елена Веснина стала олимпийской чемпионкой, кстати, ее бабушка преподавала мне в школе алгебру. В Сочи стараюсь не упускать возможности плавать в море. В годы учебы я обучался самбо, стараюсь поддерживать наших самбистов, являюсь вице-президентом Федерации боевого самбо Москвы.

— Какие достижения в Вашей жизни Вы считаете наиболее важными?

— Если говорить о семье, то самое важное достижение — трое внуков, четвертого жду в октябре.

В большой политике мои главные «дети» — это, во-первых, признание Россией Абхазии и Южной Осетии в 2008 году. А во-вторых возвращение Крыма и Севастополя. На все это я положил 20 лет жизни. И я ни о чем не жалею, кроме разочарования в Украине и Грузии.

Очень надеюсь, что увижу, как Приднестровье и Нагорный Карабах обретут свою международную правосубъектность.

Беседовал Григорий Анисонян