К.Затулин: «СНГ – зона сотрудничества Китая и России»

Об интересах Китая на постсоветском пространстве, а также актуальных проблемах российско-китайских отношений рассказывает Константин Затулин, Директор Института стран СНГ, депутат Государственной думы.

Константин Федорович, каковы сегодня особенности отношений стран СНГ и Китая?
Прежде всего, ряд государств СНГ расположен в непосредственной близости с Китаем. Китай граничит с Казахстаном, Китай имеет свои отношения с Киргизией. Мне кажется, что отношения эти исторически были достаточно сложными и противоречивыми, и в немалой степени племена и народы, жившие на этой территории, восприняли вхождение в Российскую империю положительно именно потому, что опасались экспансии со стороны Цинской китайской империи. Но это было достаточно давно — 200-300 лет тому назад.

В настоящее время действия Китая в этом регионе отличаются большой осторожностью, но, одновременно, и желанием иметь определенное влияние. Можно сказать, что Китай, после долгого невмешательства во внутренние процессы, которые происходили в этой части Евразии тогда, когда существовал СССР и межгосударственные советско-китайские отношения (которые тоже, как мы знаем, с 60-х годов отличались большой неравномерностью и конкурентностью), осторожно переходит к заявлению своих интересов в этом регионе. Он делает это аккуратно. Во всяком случае, у него есть желание найти точку соприкосновения с Российской Федерацией.

Оформлением такого рода отношений является Шанхайская организация сотрудничества, в которую входят государства этого региона. Причем, мы согласились на определенном этапе, что именно Китай будет штаб-квартирой этой организацией.

Китай, как и Россия, хотя Россия в меньшей степени готова это признать, оказался после 2003 года, в связи с известными событиями, перед фактом продвижения США в центральную часть Евразии. Именно здесь размещены военные базы США — в Узбекистане, в Киргизии. Но если судить по тому, что произошло в Киргизии и в Узбекистане, то сами по себе эти военные базы не повлияли в положительном плане на стабильность этих государств. Напротив, есть определенные основания говорить, что США, благодаря своему присутствию, в том числе и военному в этой зоне, получили возможность оказывать давление на существующий здесь политический режим. Эти политические режимы, в свою очередь, собираясь вступать в конфронтацию с мировой сверхдержавой, ищут какие-то другие точки опоры, чтобы балансировать. Китай представляет одну из таких опор, как, впрочем, и РФ. И пока, во всяком случае, дело выглядит так, что в отношениях с государствами СНГ у России и Китая в этой зоне скорее сотрудничество, чем соперничество. А вот в отношении с государствами этой зону у России и США скорее соперничество, чем сотрудничество. Мы видели, как демонстративно была открыта еще при Акаеве российская военно-воздушная база в Канте. Сделано это было, безусловно, именно потому, что в Киргизии расположена военно-воздушная база США. Очевидно желание США проникнуть в этот регион, чтобы с этого высокогорья приглядывать и за соседями: за Российской Федерацией, за Китайской народной республикой. Если это понимают в США, безусловно, это понимают в Китае и в России. Поэтому здесь, я повторяю, перед лицом вот этого растущего проникновения США, Китай проявляет беспокойство, Китай проявляет определенную осторожность и идет на договоренности и многосторонние форматы с участием России.

Что касается других государств СНГ, то, конечно, интерес здесь Китая меньше. Китай, как мне кажется, молчаливо признает интересы Российской Федерации в европейской части бывшего Советского Союза. Недаром во время выборов на Украине, которые вызвали бездну комментариев и внутренние коллизии на самой Украине, руководство Китая было скорее на стороне российской интерпретации, чем на стороне западной. Недаром руководство Китая поздравило Владимира Владимировича Путина с победой на президентских выборах Виктора Януковича. Поздравления потом пришлось отменять, после того, как мы знаем, был организован третий тур выборов и на выборах победил Ющенко. Но факт остается фактом, Китай признает интересы Российской Федерации в данном вопросе.

Традиционно большой интерес к Китаю и к поддержанию контактов с Китаем всегда проявлял Александр Лукашенко. Были двусторонние контакты, я бы даже сказал, демонстративные контакты, но демонстративными они являются в условиях отдаленности Белоруссии от Китая. Тем не менее, поскольку Китай не участвует в этом туре осуждения «последней диктатуры в Европе», Китай сам в этом отношении периодически подпадает под критику со стороны западных средств массовой информации, конечно же, есть основания для определенного сотрудничества между Китаем и Белоруссией. Это контакты не столько экономические, сколько политические, они развиваются. Такова сегодня, на мой взгляд, логика Китая.

В Китае есть разные концепции развития российско-китайских отношений. Развиваемые в Российской Федерации фобии по поводу китайской угрозы на Дальнем Востоке, проникновения китайцев в сопредельные районы Российской Федерации, с одной стороны, имеет теоретическую почву под собой, а, с другой стороны, на самом деле часто преувеличиваются, причем преувеличиваются с определенной целью. Я, например, прослеживаю определенную заинтересованность США в том, чтобы порождать панику в РФ по поводу неких, никем пока не удостоверенных, но гипотетически захватнических планов Китая в отношении российских Дальнего Востока и Сибири. Это, безусловно, надо США, чтобы как-то встроить Россию в работу по сдерживанию Китая. Я думаю, что на сегодняшний день, безусловно, России нет необходимости вступать в какой-то прочный альянс с Америкой против Китая или, допустим, с Китаем против Америки. Россия должна нормализовать отношения с Китаем – они нормализованы. Последние акты по нормализации – это подписание известного документа по поводу островов в районе Хабаровска. Документ был ратифицирован, хотя высказывалась серьезная критика в отношении МИДа и правительства.

Существует огромное количество других проблем, прежде всего, в экономическом сотрудничестве, но формально, с точки зрения договорной базы, с точки зрения процессов демаркации границ, мы все вопросы с Китаем закрыли. И это очень важно в связи с желанием третьих стран каким-то образом обострить наши отношения с Китаем и извлечь из этого определенную выгоду.

Продолжая тему иностранного военного присутствия в бывших советских республиках. Американские базы в Центральной Азии уже есть, возможен ли такой вариант развития событий, когда там появятся китайские военные базы? Как китайское военное присутствие может сказаться на странах СНГ?

Единственный до сих пор намек на возможность китайского военного присутствия на территории какой-либо строны СНГ возник в связи с недавними событиями в Киргизии, когда промелькнула информация о том, что Киргизия не исключает появления на своей территории китайской базы или китайских военнослужащих. Затем это было опровергнуто. Но, как мне кажется, зная немножко методику восточной дипломатии, я могу предположить, что это был своего рода зондаж. Может быть, планов таких прямых нет, но есть желание узнать, как к этому отнеслись бы.

Я думаю, что Китай был бы, конечно, не против разместить свои военные объекты, но в таком случае происходящее в Центральной Азии напоминало бы калейдоскоп или мозаику с американским, российским и китайским военным присутствием. И это все закладывало бы основу на будущее для разных векторов внешнеполитической ориентации государств. Очевидно, что в Центральной Азии районирование и граница носит достаточно условный характер. Эта граница проходит по пустыни, по горам, по разного рода климатическим поясам. Она проложена в советские годы, проложена волюнтаристскими методами. Сказать, что она носит исторический характер, очень сложно. Мы знаем, что узбеки живут в Киргизии, киргизы живут в Узбекистане и так далее. Поэтому возможность разыграть этническую карту всегда существует.

Теперь представьте себе, что одно государство ориентируется на одного главного друга, другое на другого главного друга, — и что может из этого произойти? Очевидно, что сегодня одной из серьезнейших проблем является положение Узбекистана и положение в Узбекистане. Узбекистан – это самая населенная страна Центральной Азии. Половина населения Центральной Азии живет в Узбекистане. При этом Узбекистан лишен, фактически, доступа к коммуникациям, он не имеет выхода к Каспийскому морю. Помните, в свое время Петр Первый добивался выхода к Балтийскому морю, а у Узбекистана все перспективы связаны с выходом к Каспийскому морю. Такого выхода у него нет. Рядом с ним государства, если исключить Казахстан, достаточно слабые, но при этом обладающие целым набором полезных ископаемых и, самое, может быть, важное на будущее, большими запасами водных ресурсов, у Узбекистана ограниченное число водных ресурсов. Вообще водная проблема чрезвычайно обостряется и уже сегодня заставляет говорить о каких-то конфигурациях одни против других в этом регионе. Напомню, что был в свое время проект поворота рек, который был заклеймен у нас в РФ и затем для многих неожиданно поднят на щит Юрием Михайловичем Лужковым. Я лично участвовал в экспертизе политической составляющей этого проекта. И, не берясь быть экспертом в технической части, могу сказать, что этот проект носит чрезвычайно ответственный характер и борьба за воду в Центральной Азии с участием Китая и России может привести к самым непредсказуемым последствиям. Короче говоря, военное присутствие в этой ситуации может быть не только средством сдерживания, но и средством поощрения тех или иных государств. Но надо чрезвычайно осторожно вести себя в этом вопросе. Мне кажется, что такая осторожность, воспитанная историей, есть у России и у Китая. И в меньшей степени такая осторожность есть у США, которые вообще в этом регионе никогда прежде не присутствовали. С этим связаны многие наши опасения и угрозы на будущее.

Cегодня актуальна тема китайской экспансии в России. Это и незаконная миграция, и в то же время Россия испытывает дефицит рабочей силы — Москва, большие города. Если на будущее возможность реализовать идею привлечения рабочей силы от нашего соседа, имеющего практически неограниченный ресурс?

Я бы проявил в этом вопросе определенную осторожность, по целому ряду обстоятельств. Первое обстоятельство заключается в том, что прежде чем пускаться в такого рода рискованное плавание, вовлекая рабочую силу из Китая, мы должны рассмотреть подлинное положение на рынке труда у нас в России, посмотреть, какие дисбалансы у нас существуют между регионами с точки зрения трудодостаточности и трудонедостаточности. Вы сказали о том, что Москва испытывает определенную нехватку рабочей силы. Да, испытывает, но в крайне узких сегментах трудовых специализаций. Скажем, нам не хватает водителей городского транспорта. И, как правило, у нас Мосавтотранс имеет квоту от правительства Москвы и от федеральных властей на замещение этих вакансий выходцами из СНГ. У нас во многих автобусах и троллейбусах в Москве работают молдаване, украинцы и так далее. Согласитесь, что быть водителем автобуса, не знающим русского языка, довольно тяжело. Готовы ли сегодня китайские эмигранты в какой-то степени претендовать на эти вакансии? Безусловно, нет. Здесь резервом является не столько Китай, сколько страны СНГ, то есть русскоязычный мир.

Конечно же, я считаю, что у нас не все в порядке с постановкой миграционного дела. У нас нет грамотного внутреннего перераспределения мигрантов. Поэтому, испытывая недостатки в определенных профессиях, Москва испытывает избыток, перенаселенность, связанную с потоком мигрантов, которые сюда устремляются и здесь образовывают на окраинах города, по сути, национальный квартал. Мы никогда не жили в условиях национальных кварталов. Мы не Америка. Китайская рабочая сила может ограниченным образом задействоваться на разных направлениях, но надо здесь проявлять определенную осторожность.

Я не могу подтвердить фобии или панику по поводу китайской угрозы Дальнему Востоку. Конечно, нам нужно внимательно анализировать, на каких основаниях китайцы пребывают на территории России, но по сравнению с общим трудовым потенциалом Китая это просто мизерная часть. Я не думаю, что Китай вообще замечает всерьез, что какая-то часть китайского народа находится на территории России. Но все мы понимаем, что это если не сегодняшняя, то, может быть, завтрашняя проблема. Поэтому мы должны здесь проявлять определенную осторожность и, если это у нас получается, сотрудничать с китайскими властями.

Мы не заинтересованы в том, чтобы уменьшалось российское население Дальнего Востока и Сибири. Для этого нужно серьезно менять экономическую и социальную политику нашего правительства. Я бы сказал, что способ избавиться от страхов на этом направлении, это, прежде всего, собственная активность, а не какой-то оскал по отношению к Китаю.