Константин Затулин: Необходимо привлечь общественность России и Абхазии к решению проблемы церковного раскола и рейдерского захвата церковных сооружений в Абхазии

16 декабря 2015 г. в Общественной палате России по просьбе общественных организаций Абхазии состоялась презентация фильма «Православные святыни Абхазии».

Инициаторами создания фильма выступили православный Фонд «Хочу верить» и телестудия «Канон».

После просмотра развернулась экспертная дискуссия в рамках заседания Комиссии ОП РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, председатель которой Е.И. Дискин выступил модератором мероприятия.

В дискуссии приняли участие первый заместитель председателя комиссии М.С. Григорьев, протоиерей Виссарион (Аплиа) режиссер фильма С.Г. Ломкин, глава Московской диаспоры абхазов Б.Р. Агрба, член ОП РФ В.М. Коровин, председатель правления Фонда «Хочу верить» Ю.А. Павлюченкова, президент «Всемирного конгресса абхазо-абазинского (абаза) народа» Т.М. Шамба, представители Посольства Республики Абхазия в России, продюсеры, а также причастные к созданию фильма представители духовенства, культуры, бизнеса и благотворительных организаций.

Перед собравшимися выступил член Общественной палаты РФ, директор Института стран СНГ Константин Затулин, почетный гражданин Республики Абхазия.

— Безусловно, можно было бы создать многосерийный, многочасовой фильм о христианских святынях и вообще об Абхазии. Сколько ни говори на эту тему, все равно будет мало. Мне кажется, что люди, которые побывали в Абхазии хотя бы один раз, обязательно туда возвращаются, хотят там побывать, приобщаются ко всем красотам страны, в том числе и, конечно, к историко-культурному и религиозному наследию.

Все это так, но нам показали кадры, где уделили некоторое время той проблеме, которая продолжает уязвлять не только церковную, но и в целом общественную и политическую жизнь Абхазии. Безусловно, речь идет о расколе среди священнослужителей, окормляющих православное население Абхазии. Это связано с захватом того самого Новоафонского монастыря со стороны воспитанников Русской православной церкви. Людей, которых присутствующий здесь протоиерей отец Виссарион в свое время направил из Абхазии в Москву в Троице-Сергиеву лавру — в самую трудную для Абхазии годину – в1992-1993 годы, когда Абхазия вела военные действия, отстаивая свою свободу от попытки грубой силой её подавить со стороны режима Шеварднадзе в Грузии. Насколько я знаю, священнослужители окончили церковные учреждения и вернулись в Абхазию для того, чтобы занять пустующие кафедры абхазских церквей.

Абхазия в период Советского Союза входила в юрисдикцию Грузинской православной церкви. Хочу напомнить вам, что сама Грузинская православная церковь в свое время, до революции, была частью Русской православной церкви. Только события, связанные с Революцией, Гражданской войной и последующим установлением советского строя, привели к отделению Грузинской православной церкви от Русской православной церкви. Затем, уже в соответствии со всеми административно-территориальными делениями, делилась и церковная территория. Таким образом Абхазия, которая в 1930-е годы была путем разных манипуляций подчинена Грузинской ССР и Тбилиси, оказалась под омофором католикоса — патриарха Грузинской православной церкви.

Я не берусь вникать в деликатные моменты взаимоотношений между патриархатами. Я знаю об уважительных отношениях между главами церквей, патриархом Кириллом и католикосом — патриархом Грузии Ильей, но факт остается фактом. После произошедшего конфликта, те священники, которые служили, в большинстве своем покинули территорию Абхазии, бросили свою паству. Как правило, это были люди грузинской национальности. Абхазия оказалась перед перспективой утратить вообще всякую возможность обращаться к Богу так, как это положено для верующих с участием священнослужителей. Ни крестины, ни похороны, ни другие церковные обряды, ни причащение, ни исповедь, не могли в полной мере быть доступны, если бы не подвижническая деятельность немногих оставшихся, прежде всего отца Виссариона.

Именно для того чтобы восполнить этот пробел, эти молодые ребята были направлены сюда в Москву: для того чтобы пройти необходимые ступени религиозного воспитания и образования и вернуться в Абхазию. Дальше произошло то, что происходит очень часто в светском мире, и, к сожалению, происходит в церковном тоже. Им показалось, что они гораздо лучше все знают и понимают. Они решили, что им нет необходимости с уважением относиться к тем, кто, вообще-то говоря, направил их на путь истинный изначально, в тот момент, когда их сверстники воевали на фронте и гибли (для Абхазии, вы знаете, потери носят очень и очень невосполнимый характер в силу малочисленности абхазского народа, живущего в Абхазии. Наши герои этот момент в спокойной обстановке занимались обучением).

К сожалению, видимо, в этом самосовершенствовании был определенный изъян, потому что при всем том, что можно наизусть выучить и Библию, и Евангелие, это не обязательно сопровождается духовным просветлением. Иеромонахи Дбар и Ампар при поддержке распропагандированных ими людей захватили Новоафонский монастырь и вышли из подчинения сначала протоиерею Аплиа, главе Абхазского церковного Совета, а затем и Патриарху Кириллу.

Эти люди откровенно спекулировали на сложных моментах, связанных с нерешенностью до конца вопроса о церковной иерархии.

Как вы знаете, Абхазская церковь сегодня не является однозначно признанной как самостоятельная церковь, она фактически ведет свою работу через Русскую православную церковь. В то же самое время вопрос о принадлежности канонической церковной территории до конца не разрешен. То есть, учитывая позицию Грузинской церкви, Русская православная церковь не может сегодня нанести ущерб отношениям в церковном мире и признать Абхазскую православную церковь самостоятельной, разорвав отношения с Грузинской православной церковью.

Вопросы существования и распада государств, как мы выяснили на примере Советского Союза, это чрезвычайно болезненные вопросы, но они решаются быстрее, чем вопросы церковной юрисдикции. В силу того что история церкви многократно длиннее, глубже и сложнее, чем любые государственные дела. Этот вопрос очень болезненный. Легче всего было спровоцировать раскол, объявив себя полностью независимыми и самостоятельными, что, собственно, и было сделано. При этом, насколько я понимаю, раскольники не удержались от того, чтобы интриговать между Константинопольским патриархатом, находящимся в Стамбуле, патриархом Варфоломеем и патриархатом Русской православной церкви в лице патриарха Кирилла. Вы знаете, их отношения достаточно непростые. Именно сейчас, в данный момент, очередное обострение связано с желанием патриарха Варфоломея провести Вселенский собор и вообще занять место папы Римского в православном мире, что, безусловно, ни в коей мере не будет поддержано Московским патриархатом.

Я был бы неправ, если бы все свел только к внутренним церковным спорам. Я прошу принять это как дружественную критику, но думаю, что изъян этого фильма состоит в том, что об этом расколе вы сейчас фактически говорите исключительно иносказательно в речах тех священнослужителей, которые высказывают свою точку зрения. Мы их видели только что. Мне кажется, это стоило бы сопроводить некоей исторической справкой, закадровым текстом, где людям, которые посмотрят этот фильм, пояснили, в чем собственно вопрос. Потому что все то, что здесь говорится, понятно знающим людям. Но людям, не знающим в чем смысл, после просмотра фильма о святынях и красотах Абхазии, вдруг начинают говорить, что, оказывается, есть какой-то раскол. Однажды упоминают иеромонахов Дбара, Ампара. Показывают лишь одну сторону, которая высказывается, говорит о том, что что-то плохо происходит.

Не говорится ни о масштабах этого раскола, ни о причинах, ни о том, на каких именно чувствах верующих сыграли раскольники, а именно на желании подтвердить самостоятельность, независимость Абхазии, что, в общем, понятно для каждого абхаза. Вплоть до того, что провели квази-опрос среди населения: «Вы за самостоятельность Абхазской православной церкви?» Если человеку в Абхазии, верующему или неверующему, зададут такой вопрос после того, что произошло на трудном путем Абхазии к независимости и свободе, любой скажет: «Да, я за самостоятельность». А дальше все сводится, извините, к простому рейдерскому самозахвату.

Новоафонский монастырь построен на деньги царской России. Я прекрасно помню, что никаких золотых куполов во времена советской власти там не было. Это восстановленный за время независимости Абхазии за счет уже новой России монастырь. Я сам помню, как вместе с отцом Виссарионом, когда еще не было этого раскола, мы не раз и не два там бывали. В тот момент была серьезная тревога, потому что подпочвенные воды стали разрушать фрески собора. Была проведена необходимая реставрация за, опять же, деньги, которые были направлены из России. Фактически было остановлено разрушение фресок.

После этого появились люди, которые «показали фигу» своим собственным духовным отцам, Русской православной церкви, обосновались в этом самом главном соборе Абхазии, — наиболее посещаемом сегодня туристическом, церковном и религиозном месте, и собирают там свою дань. Я поддерживаю то, что в Абхазии очень деликатно к этому относятся в том смысле, что каких-то насильственных действий, милицейских мер не предпринимают. Но сколько можно? В конце концов, это происходит уже не год и не два.

Я был бы не прав, если бы не сказал, что и определенные политики, и общественные силы в Абхазии тоже внесли свою лепту, потому что в своей политической борьбе этот вопрос стал сразу политическим. «Вы за самостоятельность? — Значит, вы за Дбара и Ампара, за то, что они подняли флаг в этом самом Новоафонском монастыре». Они захватили чужую собственность и используют ее ради своего собственного преуспеяния. Кому текут все эти средства, которые они собирают, продавая предметы церковной утвари, свечи и так далее? Зарабатывают себе не только авторитет, но и средства. На что они их тратят, я не хочу вмешиваться.

Это ситуация, которая нуждается в разрешении. Ситуация была запущена, в том числе, и руководителями Абхазии, и политиками, и общественными силами Абхазии, некоторые из которых по своим причинам соблазнились использовать ее, то для критики действовавших на тот момент руководителей Абхазии, то для собственной популярности.

Раскол должен быть уврачеван, а существо дела объяснено абхазскому народу и всему населению Абхазии. Безусловно, это дело, прежде всего, тех, кто живет в Абхазии. Наше какое-нибудь грубое вмешательство будет неправильно воспринято. Но пострадавшей стороной является не только Русская православная церковь и Московский патриархат, подвергающийся в связи с этим продолжающимся оскорблениям, но и Россия в целом. Потому что она построила этот храм на абхазской земле, это ее художники его расписали. Это мы с вами, налогоплательщики, оплатили эти золотые купола и эту реставрацию Новоафонского монастыря и могли бы сделать гораздо больше, потому что на этом дело не заканчивается. Еще много чего надо сделать там, для того чтобы привести его в порядок. Вы ведь знаете, в советский период это был туристско-рекреационный центр, никакого монастыря там не было.

Я считаю, это очень своевременно, что комиссия и Общественная палата занялась этим вопросом. Быть может, на этом уровне, имея свои взаимоотношения с Общественной палатой Абхазии, — а у нас есть договор о сотрудничестве между двумя общественными палатами, — мы могли бы сделать это темой обсуждений. Мы встречались с руководством Общественной палаты Абхазии, говорили о том, что надо бы нам обновить наши контакты и так далее. Я думаю, что одним из первых, если не первым вопросом, в повестке этих обновленных контактов должно быть привлечение общественности двух стран к решению проблемы церковного раскола и рейдерского захвата церковных сооружений в Абхазии со стороны людей, которые отрешены на самом деле высшей церковной властью от своих обязанностей.

Самое простое, что можно было бы сделать и попросить у властей Абхазии, пусть в качестве первого шага на пути в этот монастырь поставить щит, на котором будет оставлено предупреждение о запрете служения в монастыре. Я понимаю, что может быть с этим щитом, поэтому рядом с ним должен быть еще и пост. Чтобы было понятно, пожалуйста, «вы хотите идти – ваш выбор, но есть такое решение законной церкви». Я думаю, что определенный эффект это произведет.