Константин Затулин: Проводя свою политику на Кавказе, Россия обязана учитывать историческую память

Выступление Первого заместителя Председателя Комитета Государственной Думы РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Константина Затулина на Международной конференции «Геноцид и Первая мировая война. Международные договоры. Исторические параллели» 15 марта 2021 г. Конференция была приурочена к 100-летию подписания Московского договора (16 марта 1921 г.).

Конференция, которая сегодня собрала такое представительное количество участников, называется «Геноцид и Первая мировая война. Международные договоры. Исторические параллели». Конечно, мы все хорошо представляем, что март сменит апрель, и в апреле, 24 апреля, по всей видимости, тоже достаточно представительно, как это всегда бывает в России и не только в России, будет отмечена траурная дата геноцида армян в Османской империи. То есть наш разговор сегодня как бы предвосхищает обсуждение, которое неминуемо произойдет и всегда происходит в этот траурный апрельский день.

Я хочу напомнить, что Государственная Дума Российской Федерации в 1995 году (то есть Первая Государственная Дума Российской Федерации) приняла решение о признании геноцида армян в Османской империи в 15-м и 22-м годах. Само по себе это название, конечно, не достаточно точное, ибо в 22-м году Османской империи уже не было, а геноцид был и в 21-м, геноцид был и в 20-м и даже в 22-м году. И может возникнуть вопрос: тогда почему сегодня обсуждаются эти вопросы, в марте? Я думаю тоже понятно. С точки зрения графика и хронологии, 16 марта, то есть завтра исполняется 100 лет с момента подписания Московского договора, а 13 октября в этом году – 100 лет со дня подписания Карсского договора, который, собственно говоря, и провозгласил те границы между Турцией и Советским Союзом и внутри Закавказья, распределив территории и передав управление над ними тому или другому.

Вы знаете, в преддверии всех этих дат мне уже задавали вопрос: как я отношусь к факту подписания этих договоров, ибо хорошо известно, что в Армении никакого удовольствия Московский и Карсский договоры не вызывают. Ибо по этим договорам существенные территории, населенные армянским населением, в том числе и те, которые входили в состав бывшей к тому времени Российской империи, оказались в составе кемалистской Турции. Хрестоматийная тройка: Карс, Ардаган и Баязет, которые оказались в составе Турции. И легче легкого мне было бы сейчас пойти по этому пути осуждения за то, что эти договоры в свое время были так подписаны. Но, конечно, мы хорошо понимаем, что они были подписаны в определенной реальности. И вопрос исторических параллелей здесь тоже возникает, ибо документ, который в ноябре был подписан и прекратил военные действия в Нагорном Карабахе, он тоже был подписан  в условиях определенной реальности, которая вряд ли нравится всем нам здесь присутствующим.

Давайте обратим внимание в связи с этими датами на очень важные вещи, о чем нас заставляют эти даты вспомнить. О союзах подлинных и мнимых, о соотношении морали и прагматики, практицизма во внешней политике, о том, насколько сегодняшние решения, которые, казалось бы, по-иному не могут быть приняты, отзываются в будущем и создают проблемы на долгосрочную перспективу. Очень часто, вы знаете такое выражение «Лицом к лицу лица не увидать». Когда мы смотрим на события как современники, мы, за редким исключением, когда дело не касается провидцев, пророков, не имеем возможность оценить полноценно последствия того, что произошло.

Я напомню, что к моменту подписания этих договоров, о которых идет речь, которые, несомненно, являются поводом для этой конференции, уже завершилась Первая мировая война и произошли самые кровавые акты, связанные с геноцидом армянского народа, геноцидом, который сегодня признан огромным числом стран, ведущих государств, самых разных государств, в том числе Россией, и который не признан, к большому сожалению, в той самой стране, которая является историческим наследником Османской империи, то есть Турецкой Республикой. Мы прекрасно представляем, что Турецкая Республика во всем мире и у себя дома активно борется с любыми попытками поставить вопрос о признании этого геноцида. И когда мы отмечаем, что одновременно с этим Турция выступает в поддержку каких-то акций по решению нагорно-карабахского вопроса, исключительно в духе передачи территорий Азербайджану, чья территориальная целостность у Турции не вызывает никаких сомнений, мне кажется очень странным, что мы, вообще-то говоря, должны всерьез относиться к принципам турецкой политики, если эти принципы допускают вообще отсутствие всякой правды по отношению к самим себе. Это первое, что я хотел бы сказать.

Мне очевидно, что геноцид армян в Османской империи породил проблему не только исторической вины, не только покаяние, которое должно когда-либо наступить для того, чтобы эта рана была залечена, но и проблему, которая относится к нам, к России, к русским.  Я хотел бы подчеркнуть сейчас: в мире масса спекуляции и желаний приписать слово «геноцид» любому преступлению, любому акту, который происходит во взаимоотношениях между людьми, народами и государствами. Мы слышали уже и о Голодоморе как геноциде, мы слышали о геноциде в Ходжалы во время действий в Нагорном Карабахе (это версия, которую продвигает Азербайджан). Но у геноцида есть все-таки системные определения. Речь идет о целенаправленной политике. Речь идет о документально подтвержденных актах, связанных с решениями на уничтожение по этническому признаку определенной части собственного населения. Ничего этого, как вы знаете, в случае с Голодомором, в случае с Ходжалы не было. Я не собираюсь сейчас уходить в сторону и обсуждать эти темы. Но для меня очевидно, это доказано не только историками, но и правительствами, что речь идет именно о геноциде армян в Османской империи.

Так вот тот геноцид, чем он вдохновлялся? Военными событиями, войной Первой мировой и подозрением, что армяне, живущие во внутренних районах Османской империи, ждут прихода русских войск. Потому они ненадежны и должны быть выселены, истреблены, уничтожены. Является ли Россия в силу этого виновницей того, что произошло? Я считаю, что, конечно, нельзя на нее возлагать эту ответственность. Но то, что мы, проводя свою политику на Кавказе, обязаны учитывать эту историческую память, я думаю, что Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин показывает в этом отношении пример. Я был тогда на холме Цицернакаберд в год, когда отмечалось 100-летие геноцида, Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин выступал, как и Президент Французской Республики Франсуа Олланд, на этом траурном мероприятии. И я знаю, сколько было отговорок, сколько было советов, рекомендаций в адрес Президента Российской Федерации не обострять отношения с Турецкой Республикой, с которой мы пытаемся вести диалог, и вы знаете, сотрудничаем и сейчас, потому что очень не хотелось бы сегодняшней Турции узнавать себя в портрете. Президент Российской Федерации в этом отношении предпочел сказать все, как есть. И сейчас во время событий в Нагорном Карабахе, хочу обратить ваше внимание, давая пространные комментарии по поводу подписанного документа между Азербайджаном, Арменией и Россией, он объяснял почему он выступил против направления турецких миротворцев в зону конфликта. Потому что не может, по сути, нация, которая не признает свои собственные преступления перед одной из сторон, перед армянами, выступать здесь в роли миротворца. Я считаю, что эта позиция Президента Российской Федерации достойна всяческой поддержки.

Теперь то, что касается, собственно, Московского договора и того, что тогда произошло и почему тогда так произошло. Напомню, что это была не только история, связанная с последствиями Первой мировой, но и история борьбы Турции за независимость. Это была история борьбы Советской России за свою независимость. Это была история, когда сталкивались между собой различные силы, и вот эта Советская Россия во главе с большевиками пыталась проводить прагматичную политику для того, чтобы Турция, как боялся этого Ленин, не поддалась соблазну войти в какой-то альянс с Атлантой. Такого рода переговоры велись, в том числе кемалистским правительством, с Британией, как всегда. Потому что Британия это главный, как мы знаем, спонсор Турции во всех такого рода антироссийских идеях. И сейчас, и в настоящее время. И дело дошло до подписания Московского договора. Но вопрос заключался в том, что в тот момент, когда он подписывался, уже был подписан схожий Александропольский договор в 20-м году между Дашнакским правительством и Турцией. К этому времени и Гюмри (Александрополь), и Нахичевань были в руках турок, и Батум, по сути. И тогда, выбирая между двух зол меньшее, большевистское правительство сочло, что Батум важнее, это порт, и надо его предпочесть даже при тех гарантиях, которые были взяты насчет автономии. Кстати, любопытно было бы узнать, что с этими гарантиями, их осуществлением на данный момент?

Вот этот флирт большевистской России с Турцией более-менее поддерживался в 20-е и частично в 30-е годы, ну, можем сказать, почти до смерти Кемаля в 38-м году. Но, на самом деле, Московский договор  и ключевая поддержка кемалистской Турции при ее рождении никоим образом не остановил Турцию 18 июня 41-го года подписать пакт о ненападении с фашистской Германией и рассчитывать на то, что поражение Советского Союза даст ей новые возможности. Турки сосредоточили на границе с Советским Союзом 25 дивизий, проведя в 41-м году мобилизацию и призвав под ружье миллион человек. И сколько бы нам сегодня наши уважаемые российские пропагандисты – лоббисты Турции и Азербайджана, господа Шевченко, Коротченко и еще какие-то иные не рассказывали… Шевченко особенно часто на эту тему заговаривает, поскольку обязательно лезет обсуждать исторические вопросы, не имея ни базового образования, ни глубокого представления о том, что тогда и как происходило. Господин Шевченко недавно заявил, что мы должны быть благодарны Турции, потому что благодаря ей выиграли Отечественную войну. Потому что она на нас не напала — за это мы должны быть ей благодарны!

Мой отец, военный, сидел там на границе с Турцией в 41–42-м году и в 43-м тоже, потому что ожидали нападения Турции в случае падения Сталинграда. Мне незачем рассказывать о том, что мы должны быть Турции благодарны, — это после того, что мы помогли ей деньгами, продовольствием, войсками, Михаилом Фрунзе во время ее войны с Грецией за существование в начале 20-х годов. За это она с нами расплатилась, во-первых, подготовкой вторжения на Кавказ в начале Великой Отечественный войны, во-вторых, недружественным нейтралитетом в течение всей войны. И только в феврале 45-го года, когда уже самый спящий представлял себе к чему дело идет, она объявила демонстративную войну Германии.

Может быть, Турция после этого каким-то образом учла наши интересы, учла факт победы? Турция после этого стала членом НАТО, непотопляемым авианосцем, если так возможно сказать, на этом фланге. И мы помним прекрасно, что Карибский кризис, на самом деле, был вызван не только размещением российских ракет на Кубе, но и американских ракет в Турции. Тот кризис, который поставил весь мир на грань мировой катастрофы.

Поэтому сегодня, когда мы находимся в дружественных отношениях с Турцией, я вовсе не призываю сегодня их ломать – с Турцией или с Азербайджаном. Но я призываю просто понимать, насколько проблемными являются эти отношения, насколько они населены в прошлом и настоящем разными интересами. По примеру тех друзей в Турции, которые живут в Великобритании, хочу сказать – нет вечных друзей, есть вечные интересы. Вечные интересы Турции – они очевидны. Сегодняшняя война в Карабахе, проникновение и закабаление Азербайджана под турецким влиянием означает ни много, ни мало как продвижение Турции дальше на север и восток – в Грузию, на российский северный Кавказ, к Каспию и, конечно, дальше к кладовым Средней Азии и Поволжью, где наши автономии находятся. Я бы очень не хотел, если бы у нас были иллюзии какие-либо по поводу того, насколько проблемным для России это является.

Знаете, когда в редких случаях эту тему допускали или допускают на нашем телевидении, то каждый раз, когда меня приглашают, обязательно при этом говорят: надо пригласить кого-то из Азербайджана, потому что от Армении будет выступать Затулин. Много чести. Я выступаю не от Армении, я не армянин, хотя я жил бок о бок с армянами, я родился в Батуми и жил 20 лет в Сочи. У меня много друзей армян. Между прочим, среди азербайджанцев они тоже есть, по крайней мере, были раньше. И я не выступаю с каких-то армянских позиций здесь, на мероприятии Союза армян России. Я выступаю с пророссийских позиций. Я вообще донской казак в десятом поколении. И мне не надо объяснять после тринадцати войн, которые были между Россией и Турцией за время нашей истории, кто есть друг и кто есть враг.

Это надо объяснять другим людям, которые рассказывают нам сказки о том, как мы завтра все обнимемся, как в ламуэртовом поцелуе. Наверное, не все знают, что был такой эпизод во время Французской буржуазной революции, как ее любили называть в наших учебниках, когда все перессорились и какой-то незаметный, неприметный депутат Национального собрания священник Ламуэрт выскочил на трибуну: «Братья, давайте обнимемся, поцелуемся!». И так это все вдохновенно прозвучало, что все бросились целоваться. А назавтра снова отправляли друг друга на гильотину.

Сегодняшнее обсуждение, надеюсь, пройдет на научной основе. Конечно, не без эмоций, но все-таки мы должны понимать, что речь идет об очень сложной истории. Об истории, в которой легче всего осудить наших предшественников. Я не считаю, что путинская Россия несет ответственность за какие-то ошибки, допущенные большевиками при подписании Московского или Карсского договоров. Тем более, что, вообще-то, Карсский договор подписывался правительствами Армении, Азербайджана, Грузии и Турции.

Но я считаю, что мы должны сделать выводы. Мы не должны покупаться на льстивые слова. Мы должны объективно оценивать, что произошло, что происходит сейчас на Кавказе, от чего мы должны оберегаться и предостерегаться?

И не дать разводить себя на мякине, что, к сожалению, происходит, в том числе усилиями некоторых наших политических, общественных деятелей, наших журналистов.

Спасибо вам большое.