Миграция может быть мотором развития России, а может быть проклятьем, если будет организована бестолково

Сегодня, 4 июня в здании главного корпуса Российского университета дружбы народов состоялось открытие Международной конференции «Глобальные тренды миграции 2020: безопасность, здравоохранение и интеграция», организованная РУДН, Институтом стран СНГ и Московским филиалом Фонда Ханнса Зайделя (Германия) при экспертной поддержке Совета Европы.

В мероприятии принимают участие более 200 политиков, представителей государственных органов, международных организаций в сфере миграции, академического сообщества и молодых ученых из государств-участников Европейского Союза и СНГ.

Со вступительным словом к участникам обратилась проректор по дополнительному образованию РУДН, заместитель Председателя совета экспертов Института лингвоцивилизационных и миграционных процессов Фонда «Русский мир» Анжела Должикова.

Первый заместитель Председателя Комитета Государственной Думы РФ по делам СНГ, Руководитель Института стран СНГ Константин Затулин в приветственном слове рассказал о проблемах получения соотечественниками российского гражданства и проблемах репатриации. Приводим текст его выступления полностью:

«Прежде всего, хочу надеяться, вы чувствуете, — те, кто имеет отношение к теории, и те, кто на практике вынужден сталкиваться с миграционными процессами в Российской Федерации, — что у нас совершается некий поворот в миграционной политике. Достаточно долгий период с 2002 года, когда был принят новый закон о гражданстве в Российской Федерации, мы, в основном, пытались сдержать процесс репатриации и обусловили его очень жесткими труднодостижимыми процедурами натурализации в России. Не только для тех, кто хотел быть гастарбайтером-мигрантом, но и для тех наших соотечественников, которые хотели бы вернуться и строить свою жизнь заново здесь, в России.

Всем очевидно, что распад Советского Союза в 91-м году повлек за собой долгосрочные, долговременные переселенческие процессы, которые были в пике в 94-м году и в 90-е годы в целом. И которые усиливались в зависимости от происходящего на пространстве Содружества Независимых Государств: еще один пик связан с событиями на Украине в 2014 году. Я говорю сейчас о той части миграционного процесса, который принято называть репатриацией, но это слово, к сожалению, в нашем законодательстве никак не прописано. Оно там даже не упомянуто. Уже несколько лет, в Государственной Думе на протяжении всего этого созыва, в Институте диаспоры и интеграции, который называется ещё Институт стран СНГ, — в течение всего срока его существования с 1996 года, мы ведем борьбу за то, чтобы признали очевидный факт — что так же, как соотечественникам нужна Россия, так же и России нужны соотечественники. При этом мы хорошо понимаем, что не все наши бывшие сограждане по Советскому Союзу, с точки зрения нашего законодательства, могут быть признаны сейчас нашими соотечественниками. А нормы нашего законодательства в этом случае –Закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом».

Я очень рад приветствовать здесь представителей Совета Федерации, которые, как правило, выступали оппонентами наших законопроектных попыток как-то облегчить процедуру получения российского гражданства и выступают ими до сих пор. В данном случае я их не виню, поскольку такова была общая линия, и она задавалась не Советом Федерации, конечно и не Государственной Думой, а более высокой инстанцией, она формулировалась Администрацией Президента. Но произошли изменения. Изменения эти связаны, безусловно, с тем фактом, что 2014 год доказал очень многим (есть, конечно, отдельные люди, которым он до сих пор ничего не доказал), что процессы переселения, связанные с долгосрочными последствиями распада Советского Союза далеко не завершены. Это великое переселение народов или народа продолжается и имеет разного рода приливы, отливы и возвратные обстоятельства. Например, желание переселившихся в Германию немцев, — советских немцев из Казахстана, из России — вернуться сегодня в Российскую Федерацию. Такое желание вполне официально, оно заявлено их представителями в Бундестаге — за годы своего пребывания в Германии советские немцы стали депутатами, и, тем не менее, говорят о необходимости возвращения в Россию. Конечно, у них есть свои условия. Конечно, у каждого нормального человека есть свои условия, если речь не идет об угрозе жизни непосредственно, когда приходится бежать, забыв обо всяких условиях. Но если говорить о достойном механизме, то этот механизм только складывается.

Знаете, когда я попадаю на Рублево-Успенское шоссе, — я там не живу, но бываю, — то там периодически встречаются такие замечательные плакаты: «Израильское гражданство – за три дня». И дальше номера телефонов тех фирм, которые это оформляют. Спрашивается, сколько по нашему законодательству нужно для того, чтобы российское гражданство обрёл наш соотечественник или человек, имеющий на это основание, пусть даже не соотечественник, как например, предприниматель, вложивший средства в Россию, или выпускник ВУЗа, который хочет остаться в России и работать в России? Сколько надо, чтобы он получил российское гражданство, то есть дошел до самой высокой и последней инстанции в своей натурализации? Можете подсчитать. Да, совершенно верно. Восемь лет. Спрашивается, это можно признать нормальным решением вопроса, соответствующим хотя бы нашей сегодняшней демографической ситуации? Ведь в прошлом году, хочу заметить, даже сальдо миграции, которая идёт в Россию, не покрыло убыль населения. Мы в 2018 году с минусом завершили этот год по численности нашего населения. Прежде этот минус скрадывался, потому что, несмотря на демографическую яму, снижение рождаемости и т.д., это покрывалось миграцией, — особенно в связи с кризисом на Украине. Но в прошлом году уже этого оказалось недостаточно. И я бы очень хотел призвать в ходе той дискуссии, которая будет проходить здесь, обсудить, это безусловно, как и общие проблемы миграции, которые далеко не исчерпываются репатриацией, имеют международный аспект. Мы ведь знаем, что за годы с 90-х по сегодняшний день в России в общей сложности обрело гражданство 9 миллионов человек. И это, в основном, люди, которые таким образом реагировали на распад Советского Союза. Но мы знаем и о том, с какими проблемами связаны миграционные процессы в Европейском союзе. Я думаю, что совершенно не случайно, что среди соучредителей этой конференции есть иностранные участники – потому что та пауза в начале 2000-х годов, которая возникла в вопросах, связанных с миграцией в России и отсутствия большого внимания к тому, что происходит на постсоветском пространстве, сейчас сменилась определенной заинтересованностью. В том числе в связи с тем, что в Европе и не только в Европе Россию рассматривают как возможное место притока мигрантов из нетрадиционных для России стран. И на это тоже надо дать ответ: нужно нам это или не нужно? Мы прекрасно представляем, что приток мигрантов в страны Западной Европы породил серьезные политические последствия. Недавние выборы в Европейский парламент это лишний раз продемонстрировали. Очевидно, что неконтролируемый рост миграции из нетрадиционных для России стран (я вноаь отделяю миграцию вообще от репатриации), конечно способен породить такие же или сходные процессы в Российской Федерации. И об этом нам тоже необходимо думать.

Заканчивая свое выступление, хочу сказать, что на самом деле, не только в Государственной Думе, где дискутируется создание специальной комиссии Думы по миграции, репатриации и гражданству соотечественников, но и в Администрации Президента, где сейчас произошла кадровая смена, и в Совете Безопасности сейчас образованы рабочие группы, постоянно действующие и временные, которые бьются над вопросом: а как нам, собственно говоря, разрешить те многочисленные проблемы, которые у нас порождены несовершенством нашего законодательства и нашей исполнительной практики? Ведь то, каким образом у нас организован миграционный процесс, оставляет желать намного лучшего. Я с удовольствием приветствую здесь представителя главного миграционного органа – Главного Управления по делам миграции Министерства внутренних дел. Но я считаю, что министерство внутренних дел Российской Федерации в отличие от Министерства внутренних дел царской России, к сожалению, это не тот орган, который в состоянии в своем составе абсолютно автономно и всеобъемлюще заниматься проблемами миграции. Потому что по советской еще традиции это правоохранительное ведомство и оно сосредоточено на вопросах, конечно, связанных с разрешительной системой. И в гораздо меньшей степени, если вообще связано, оно сосредоточено с социально-экономической стороной миграции.

Миграция может быть мотором развития России, а может быть проклятьем для России, если она будет бестолково организована. Так, как сейчас она организована, ближе к слову «бестолково». Потому что, если в Миграционном центре в Сахарово продают очереди на получение гражданства (на много месяцев вперед запись), если в очередях есть люди, которые предлагают побыстрее решить вопрос, но только за деньги, это значит, что там, где-то в этой системе сидят люди, которые являются их партнерами по бизнесу, а не государственными служащими. Это может быть характерно для любого министерства, но, я еще раз повторяю, миграционные проблемы должны быть решены на гораздо более высоком уровне. Но некоторым симптомом того, что понимание здесь приходит, является то, что сейчас создана Правительственная Комиссия по миграции, которую возглавил первый вице-премьер финансов (это лицо наиболее влиятельное в нашем Правительстве) – Антон Силуанов.

В общем, мы на пороге серьезных изменений. Хотелось бы только, чтобы эти изменения были обоснованы и продуманы. Вот то, что они недостаточно продуманы, на мой взгляд, яркий признак этого – это отказ пока от понимания того, что репатриация должны быть выделена в миграции как специфическая форма гораздо более для нас приемлемая, чем все остальное. Я бы, конечно, сейчас продолжил, рассказывая о цифрах, фактах и обо всем остальном, но, подчиняясь воле председательствующего, заканчиваю и желаю успехов в данном мероприятии».

Заместитель начальника Главного управления по вопросам миграции МВД России Дмитрий Демиденко рассказал о предстоящей реализации государственной концепции миграционной политики и заверил, что к осени текущего года будет представлен пакет важных законопроектов улучшающих положение соотечественников.

Член Совета Федерации ФС РФ, первый заместитель председателя Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Людмила Бокова рассказала о нововведениях в миграционном законодательстве за последние 4 года и об участии России в международных миграционных инициативах.

Глава Программного офиса Совета Европы в Российской Федерации Петр Зихрассказал о сотрудничестве России со странами Европы в вопросах миграции в рамках единого правового пространства, деятельности европейского суда по правам человека и программы «Help» в России.

Заместитель директора Института современных языков межкультурной коммуникации и миграции РУДН, руководитель Центра по научному взаимодействию с общественными организациями СМИ и органами государственной власти ИЭА РАН Владимир Зорин в своем докладе рассказал о тенденциях нового миграционного потока в Европу с начала 2010-х гг и перспективах обучения иностранных студентов в российских ВУЗах в связи с поручением Президента РФ Владимира Путина.

Константин Затулин прокомментировал доклады выступавших спикеров:

«Мне надо уже бежать, здесь остаются сотрудники нашего Института, они будет сегодня и завтра выступать, участвовать. И мы, конечно, будем с большим вниманием изучать материалы этой конференции. Но я, во-первых, хочу сказать, что дружба и чай хороши, когда они крепки и не очень сладки. Вот мы радуемся по поводу принятия Концепции, которая недавно была обновлена и вновь принята, за то, что в ней есть такое указание, что миграция не может быть основным источником производства населения. И не очень понятно, когда об этом говорят представители министерства, которое вообще отвечает за миграцию, а не за воспроизводство. Воспроизводством пусть занимаются сами люди при помощи Министерства здравоохранения. Но если Министерство внутренних дел считает, что они могут сбавить накал своих усилий в работе с миграцией на том основании, что это теперь не главный способ возмещения убывающего населения, то это ложный тезис.

Теперь в отношении этой Концепции. Вся радость по поводу этой Концепции, лично моя, состояла в том, что отпала проволочка в течение нескольких лет не рассматривать любые законопроекты по миграции под предлогом того, что нет Концепции. Я могу привести здесь, если есть желание, отзывы и Министерства внутренних дел, и Правительства, и Совета Федерации, и других инстанций, которые в общем, как правило, заканчиваются тем, что законопроект имярек не надо сейчас рассматривать, он неудобен или неправильный, а, самое главное, нет Концепции пока. Вот сейчас Концепцию примем, тогда сразу начнем и по частностям разбираться. И так в течение двух лет. По крайней мере, на моей памяти после избрания в 16-м году в четвертый раз депутатом Государственной Думы.

Значит, все остальное в отношении этой Концепции, на мой взгляд, подвержено, как всегда, грызущей критике времени. Я сказал здесь с трибуны о репатриации, в Концепции этого слова нет. Там вообще нет выделения темы, пусть не репатриации, переселения соотечественников. Отдельным разделом, например, выделено «международное сотрудничество». А вот задача сосредоточиться на проблеме возвращения соотечественников в силу того, что у нас происходит на постсоветском пространстве, размыта в тексте. Это главный изъян. Там вообще очень мельком сказано о внутрироссийской миграции, как будто она не интересует. А почему там так сказано мало? Да потому, что Концепция разрабатывалась в МВД, оно занимается как бы в данном случае внешней стороной дела, а внутренней не занимается. Поэтому ничего не пишет об этом. И следы этого в Концепции есть. Следы отсутствия. Поэтому это и не есть памятник мысли при всем уважении к тем, кто его подписал.

Теперь второе, что я услышал сейчас от уважаемого представителя министерства. О том, что осенью новые рабочие группы разродятся законопроектами. Хотел бы спросить: а семь законопроектов (шесть из них я внес) лежат в Государственной Думе уже два года, три года, и которые касаются этих вопросов? Чего ждать до осени, если просто надо продвинуть эти законопроекты. Что их сдерживает? Ваши отрицательные отзывы. Когда вы сейчас прозреваете, есть такое оправдание – ошибается тот, кто не ошибается вместе с нами. Этим можно все объяснить. Если раньше были против, то сейчас мы «за», просто время такое.

Хочу обратить внимание. Мы внесли законопроект в 17-м году о политических эмигрантах, решив изложить в форме закона тот Указ Президента Ельцина 97-го года о праве на политическое убежище. Это, конечно, особенная форма миграции, согласитесь. Но это норма Конституции РФ. Разве это не странно, что у нас с образования Российской Федерации как независимого государства до сего дня нет ни одного политического эмигранта в России? За все время? А почему? А потому, что в 97-м году Президент Ельцин, подписав Указ о процедуре обретения политического убежища в России, сделал оговорку – «нельзя обращаться за политическим убежищем гражданам стран с безвизовой формой сообщения с Россией». То есть все СНГ сразу исключается. И нельзя обращаться гражданам стран с устойчивыми демократическими институтами. То есть весь Запад исключается. Список таковых ежегодно Министерство иностранных дел должно представлять в соответствии с Указом в Администрацию Президента. Оно не делало этого ни разу. Мы внесли законопроект, и к нам моментально последовали отрицательные отзывы. И знаете какой? Например, такой от Министерства внутренних дел: вы знаете, надо же с этими кандидатами на политическое убежище побеседовать. А раз беседовать, значит, тогда нужно помещение, стол, стул, кондиционер. А если нужен кондиционер, стол, стул, то это значит расходы федерального бюджета, будьте добры, пройти процедуру запроса в Правительство о том, какие финансовые потери у нас будут, если начнутся процедуры предоставления убежища. Издевательство!

Слава Богу, пришли новые руководители в прошлом году в Управление Президента по обеспечению миграционных прав граждан, и все, что мы предложили в законе, принято Указом Президента в декабре прошлого года. Все абсолютно. А до этого все говорили «нет». Кто-нибудь свою ответственность чувствует или нет? За все то, что наворотили. За то, что у нас лежат законопроекты. Здесь говорили: вот, законодатели они, знаете, там пишут, а бедным исполнителям – исполнять. «Бедные исполнители» нам препятствуют принимать законы, потому что дают свои отрицательные заключения. В этом проблема, к сожалению.

Два слова еще. Государственная Программа добровольного переселения, казалось бы, документ 2006 года, который действует наиболее длительное время и который по названию своему носит репатриационный характер. В чем проблема? Проблема только в том, что только по названию, потому что, на самом деле, квотируется в каждом регионе из тех сорока, о которых говорил Зорин, количество людей, которые могут получить статус участника этой Программы добровольного переселения. Почему? Потому что у регионов не хватило денег? Потому что федеральный центр не финансирует эту Программу, а возложил это на регионы. И регионы говорят: если уж на нас возложили, то мы не хотим нести дополнительные траты, мы будем квотировать. Делать нечего, федеральный центр с этим согласился. В результате приходит тот самый добровольно переселяющийся соотечественник, который соотечественник в десятом колене, может, князь Трубецкой, я не знаю, и его спрашивают: «Вы кто по профессии?» – «Я – врач». – «Вы знаете, у нас же в области врачи не нужны. Поэтому в этом году право участвовать в этой Программе мы вам не дадим». Это не репатриационная Программа. Это Программа поиска трудовых ресурсов в среде соотечественников. Вот и все.

Поэтому давайте будем разбираться, что на самом деле сделано? Замечательная законотворческая работа проведена нами по миграции. В основном, запретительные законы. Как запретить мигранту вот это, как разоблачить его, как его депортировать и т.д. Это с большим удовольствием делается. И очень быстро проскакивает. Я понимаю необходимость этого, но позвольте! Ведь этим же проблемы не ограничиваются. У нас во всех вопросах миграции правоохранительный синдром. Мы говорим: послушайте, 1 млн. 300 тыс. человек из Украины с 14-го года находятся здесь, не имея ни вида на жительство, ни разрешения на временное проживание, ни, конечно, гражданства Российской Федерации. Что-то около миллиона получили какие-то формы легализации, в том числе и гражданство, а 1 млн. 300 тыс. – нет. И в соответствии с нашим законом, каждые 90 дней они должны выезжать из страны, а потом снова заехать, опять на 90 дней. Но им некуда выезжать. И 600 тысяч из них уже нарушили наши нормы. То есть они уже на 91-й день остались в России. Они живут под угрозой депортации. Мы говорим: давайте проведем амнистию, потому что мы же понимаем, что они не могли выехать! Какой ответ дает министерство внутренних дел? Нет. Правительство – нет. Совет Федерации тоже – нет.

Я просто хочу сказать: замечательно говорить в беспроблемном ключе, о большой работе, нами проделанной. Но проблема не разрешена. Быстрее надо разворачиваться. Между прочим, ни к какой осени никакие законопроекты по плану, который приложен к Концепции, не должны быть представлены. В 20-м году вы собираетесь это представлять, по вашему же собственному плану, который мне известен. А есть законы, которые лежат, они продолжают лежать, в том числе и о миграционной амнистии, потому что на нем замок – отрицательный отзыв. Поэтому, давайте говорить серьезно, а не просто разливать розовую воду.

Спасибо».

Конференция продлится в течение двух дней. В рамках работы пленарной части и секций Конференции будут рассмотрены глобальные тренды и вызовы современных миграционных процессов, вопросы правового регулирования на международном, национальном и субнациональном уровне, потенциал взаимодействия институтов власти и гражданского общества при решении миграционных проблем, а также актуальные проблемы в сфере здравоохранения, образования и просвещения, связанные с факторами миграции населения.