Обычно уезжают люди. Хуже, когда от них уезжает само государство.

Множество политических, социальных и бытовых проблем встало перед миллионами наших соотечественников, которые в результате распада СССР неожиданно оказались на чужбине. Что могут сделать Россия, её общество и власть, чтобы помочь этим людям, среди которых большинство составляют русские, защитить свои права? Ответить на этот и многие другие вопросы, связанные с положением русской диаспоры в современном мире, обозреватель журнала «Эхо планеты» Юлия Гончарова попросила известного политика и политолога, депутата Государственной Думы Константина Затулина, который много лет профессионально занимается этими проблемами.

— Константин Федорович, насколько многочисленна наша диаспора в ближнем зарубежье?
— Если говорить только о русских, то это 16-17 миллионов человек — примерно 17 процентов всего русского населения на планете. С учетом же народов и наций, которые исторически проживают на территории нынешней России, но разбросаны по всему миру — татары, адыги, черкесы, украинцы и так далее, — то надо добавить еще миллиона два-три. Но тут требуются уточнения. Если, например, говорить об украинцах, живущих в Центральной Азии или в государствах Прибалтики, то они в большинстве случаев позиционируют себя как часть российской диаспоры и ориентируются на Россию. А украинцы, находящиеся в Канаде и США, настроены, как правило, антироссийски и хотят видеть Украину частью Запада, Поэтому причислять их к российской диаспоре нет оснований.
До сих пор не выработаны чёткие критерии или условия, которые позволяли бы точно определить, кто чьим соотечественником себя считает. Одно из моих предложений в адрес рабочей группы, готовящей изменения в закон 1999 года о государственной политике в отношении соотечественников за рубежом, заключается как раз во введении процедуры самоидентификации. Люди, желающие подтвердить свою связь с Россией, могут об этом заявить лично в декларации. Если факты биографии это подтверждают или налицо очевидная принадлежность к русскому языку и культуре, а в некоторых случаях — и практическая деятельность в их поддержку, таким людям в посольстве или консульстве России — как вариант через Интернет — должно быть выдано свидетельство о том, что они являются российскими соотечественниками. Такой документ, в свою очередь, должен подтверждать владельцу ряд неимущественных прав и привилегий. Назову некоторые: право на бесплатную многократную российскую визу для граждан стран, имеющих визовые отношения с Россией; право на получение гражданства и/или трудоустройство в России в льготном порядке и так далее — вплоть до права быть захороненным на родине, в случае если эта воля выражена в завещании. Все это я предлагаю законодательно закрепить за нашими соотечественниками.
— Почему же ваше предложение, насколько я могу судить, вызывает споры?
— Многие хотят объясняться в любви соотечественникам, но только так, чтобы за этим, кроме слов, ничего бы не следовало. Право же на льготы предполагает наличие документа, А его не хотят выдавать, потому что хлопотно заниматься такой работой. Между прочим, действующий с 1999 года закон устанавливает необходимость выдачи соотечественникам удостоверений. Однако прошло уже 10 лет, а ни одного не только не было выдано, не установлена даже его форма.
В ряде соседних стран, не располагающих ни нефтью, ни газом, прилагают гораздо более серьёзные усилия для работы с собственной диаспорой. Так, в Польше недавно приняли закон о «Карте полякам, которая выдается на территории СССР и в Восточной Европе всякому, кто идентифицирует себя как польского соотечественника. У нас же изобретаются поводы отказаться от выдачи удостоверений или свидетельств такого рода, предрекая, в частности, что они создадут проблемы для наших людей в странах пребывания. То есть лучше пассивно наблюдать за тем, как мельчает наша диаспора за рубежом, как наши люди в странах СНГ и Прибалтики боятся поднять голову, когда они или их дети подвергаются языковой дискриминации и ассимиляции. За 12 лет, от Всесоюзной переписи 19S9 года до всеукраинской в 2002-м, в независимой Украине исчезло, растворилось более четырех миллионов русских людей — четверть всего русского населения страны. И это было еще до «оранжевой революции»!
Я категорически не согласен с подходом по принципу: «лишь бы чего не вышло». Пора понять: не будет сильной, влиятельной русской диаспоры в бывших союзных республиках — не будет оснований для российского влияния — не будет успешной, результативной внешней политики в новом зарубежье.
— После военного конфликта на Южном Кавказе и признания Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии грузинские власти стали вспоминать, что у многих их жителей были паспорта с двуглавым российским орлом. Проблема?
— Для жителей этих республик российские паспорта создали не проблему, а возможность. Они были в особом положении: де-факто существовали, аде-юре никем небыли признаны. Эти люди были вынуждены реализовывать свои интересы через территорию России — заниматься предпринимательством, получать образование.
В этом плане отсутствие российского гражданства, конечно, создавало большие проблемы. Не говоря уж о том, что при наличии гражданства только непризнанных государств не было возможности выезжать за рубеж. Население Абхазии или Южной Осетии никто не принуждал к получению российского гражданства — к этому их вынудили конфликты с Грузией, Конечно, свою роль сыграла географическая и историческая близость к России. Рядовой гражданин, бывший в советские времена нашим соотечественником, не должен страдать из-за того, что власти признанных и непризнанных стран не могут между собой договориться. Россия, пойдя навстречу просьбам людей в Абхазии и Южной Осетии, проявила гуманность. И я это полностью поддерживаю. Стремление наших соотечественников к получению российского гражданства без обязательного выхода из гражданства страны пребывания — Украины, Казахстана, Эстонии или любой другой соседней страны вполне естественно. Двойное гражданство, допускаемое по нашему закону, должно быть реабилитировано как демократическая норма и как элемент нашей политики.
— Кстати, теперь, когда Москва признала независимость Абхазии и Южной Осетии, сохраняется ли смысл предоставлять их гражданам российские паспорта?
— Считаю, что да. Российское гражданство всё ещё является для них единственным пропуском в мир. Абхазские и южноосетинские паспорта, кроме России и Никарагуа, пока никем не признаются. Замечу, что во многих странах не считается зазорным иметь, кроме своего, ещё какое-то гражданство. В новых независимых государствах это, напротив, вызвало жесткое противодействие со стороны национальных элит: они боялись, что от них убежит их население.
Леонид Кучма в своей книге «Украина — не Россия» целую главу посвятил тому, почему на Украине ни в коем случае не должно признаваться двойное гражданство. Его наследником оказался господин Ющенко, форсировано проводящий украинизаторскую политику и требующий от граждан, считающих себя русскими, отказаться от своего родства, родного языка, от своего представления об истории. А происходит это потому, что людям некуда деваться. А имей часть граждан Украины в кармане российские или любые другие паспорта, у них был бы выбор.
— Но вернёмся к Грузии. Как чувствуют себя там наши соотечественники после известных драматических событий?
— Сказать, что «не очень» — значит, сказать недостаточно. Они были вынуждены или затаиться, или занять позицию публичного осуждения Российской Федерации. Так и поступил, к примеру, Вахтанг Кикабидзе. Грузия — единственная страна в СНГ, с которой у нас до сих пор визовое сообщение, — безвизовое было отменено после ряда провокаций с грузинской стороны. Ясно, что это создает огромные проблемы. У меня есть письма наших соотечественников из Грузии, некоторые из них в поисках возможности вернуться в Россию были вынуждены искать путь через Арабские Эмираты! Наши соотечественники в Грузии постоянно находятся под прессингом. Их фактически подталкивают к тому, чтобы они потеряли свое национальное лицо, забыли о России.
— Как ни прискорбно, всё большие трудности люди русской культуры стали испытывать в стране, исторически нам наиболее близкой, — на Украине, где русский язык последовательно вытесняется, хотя его обещали сделать вторым государственным. Как этому противостоять?
— Самочувствие русских на Украине разнится оттого, в какой части страны они проживают. Во Львове и Ужгороде они испытывают давление со стороны общества; на востоке и юге борются совместно с русскоязычными украинцами за права русского языка, добиваются отмены драконовских мер, которые были предприняты в отношении русскоязычного образования, телевидения и так далее.
Многие люди на юге и востоке Украины по своему мировоззрению ближе к русским, чем к своим соотечественникам на западе Украины. Этот вопрос вновь станет главным на будущих выборах на Украине.
— В последнее время обострилась ситуация в Крыму, так бездумно «подаренном» Хрущевым Украине. Имеет ли решение эта проблема?
— Сама передача Крыма и Севастополя была сомнительной с правовой точки зрения и абсолютно несправедливой с исторической и человеческой. Но сразу это не почувствовалось, поскольку всё происходило в рамках общего государства. Всё стало ясно после того, как пути России и Украины разошлись, а ещё больше с того момента, когда власти Украины сбросили маску и стали оголтело проводить дерусификацию в масштабах, которых Крым никогда прежде не знал. Надо рассматривать два варианта развития событий. Вот первый: в результате выборов к власти на Украине придёт новое поколение политиков, дорожащих отношениями с Россией, не намеренных усугублять раскол внутри страны между западом и востоком, согласных на государственный статус русского языка и не стремящихся привести свою страну в НАТО. В этом случае при всём уважении к голосу Крыма, который хочет домой в Россию, мы вряд ли должны идти навстречу этой просьбе, окончательно разваливая отношения с Украиной. В этом случае надо добиться уважения прав Крыма в составе Украины и проследить за тем, чтобы эти права — на языковое, культурное и национальное своеобразие — не нарушались. Это возможно, если Украина станет федеративной и Киев подпишет с Крымом федеративный договор.
Проблема, о которой зашла речь, требует всестороннего осмысления. Сегодня мы сталкиваемся с борьбой за влияние на Украине между западом и востоком. Представьте себе, что мы поддержали в Крыму тех, кто хотел его отделения от Украины и воссоединения с Россией или, может быть, даже независимости. Во внутриукраинском раскладе это означало бы, что силы, представляющие восток Украины и ориентированные на Москву, лишатся поддержки двух миллионов крымчан.
Это может нанести критический ущерб пророссийскому движению на Украине. Люди в Луганске, Донецке, Харькове, Днепропетровске могут задать вопрос: «А что с нами будет? Почему вы думаете только о Крыме?» Лозунг «Возвращение Крыма» таким образом становится фактором, разделяющим нас не только с националистами на Украине, но и с пророссийскими силами в других её областях, сознающими, что с уходом Крыма их проблемы не исчезнут, а наоборот, обострятся. Преимущество получат прозападные силы.
Но если мы убедимся, что добиться коррекции политики Украины невозможно? Что украинская элита продолжает дрейф в сторону Запада и продолжаются попытки ассимиляции русского населения? А уж тем более если будет сделан такой важный шаг к цивилизационному разрыву, как вступление в НАТО? Тогда потеряет всякий смысл действующий между Россией и Украиной Договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве. Мы вынуждены будем его денонсировать. Это неизбежно возродит спор о Крыме. Совсем не обязательно считать, что это приведёт к прямому столкновению или даже к войне. Спор между славянами должен быть решён демократически, уважительно. В конце концов, Япония, развивая с нами связи, на протяжении десятков лет продолжает настаивать на возврате ей так называемых северных территорий. Вот и мы будем требовать возврата Севастополя или Крыма в целом, поскольку условия, под которыми мы согласны были закрыть глаза на их нахождение в составе Украины, потеряли силу.
— Трактовка неожиданная, во всяком случае для меня, однако в ней есть своя логика. Но давайте двигаться дальше. В 2001 году Владимир Путин обратился к зарубежным соотечественникам с призывом: «Возвращайтесь!» Увы, вернулось всего около 10 тысяч — капля в море. Почему так мало?
— Путин, подписав программу о репатриации, добровольном переселении соотечественников в Россию, фактически дал понять каждому живущему за пределами нашей страны, что, если ему там не нравится, он может рассчитывать на возвращение. Но у этой программы есть и другая сторона. Я сам слышал от Владимира Владимировича, что мы не ставим целью немедленное переселение — в этом не должно быть спешки. Чтобы человек переселился, ему, кроме желания, нужны возможности. Он должен чувствовать, что его там ждут, и представлять, чем он будет заниматься.
Сегодняшняя программа очень слабо отвечает на эти вопросы. Десятки тысяч людей, уже переселившихся в Россию, не получили обещанного жилья. Программа оказалась бы куда эффективнее, если бы государство прежде всего выполнило долг по отношению к тем, кто уже переселился. Тогда бы их пример увлёк других. Второе обстоятельство — вся система стимулов к переселению: компенсации, льготы и т.д. Документ был написан по-чиновничьи людьми, которые не знают, сколько стоят деньги. Для того чтобы человеку можно было сняться с места и из какой-нибудь Бразилии или даже Германии вернуться в Россию, требуется — даже по критериям докризисной поры — 30-40 тысяч евро. А там о таких деньгах и речи нет. И, наконец, третье: программа осуществляется на федеральном уровне, а оплачивать её предоставили регионам. А они теперь от этой программы открещиваются, как чёрт от ладана.
И всё же важно, что программа была начата, даже если она ещё не отработана. В дальнейшем она, безусловно, должна совершенствоваться, как и вся Федеральная миграционная служба.
— Выскажу крамольную мысль: а стоит ли форсировать возвращение в Россию русских людей, живущих за границей? Не лучше ли, чтобы они помогали ей, отстаивали её интересы, находясь за кордоном. Так, как это делает, к примеру, мощное еврейское лобби в той же Америке?
— Ответ на этот вопрос лежит в конкретной плоскости. Нас мучает политкорректность. Мы сами себе не можем признаться, что из одной страны готовы черпать соотечественников, а из другой — лучше бы не надо. Я считаю, что ни в коем случае нельзя заниматься переселенчеством из Украины, Казахстана, Белоруссии. Это приведёт в перспективе к драматическому изменению политики этих государств. Создаст там совершенно иную внутреннюю ситуацию, которая нанесёт вред нашим стратегическим интересам.
А миграционное ведомство ищет линию наименьшего сопротивления и поэтому штампует свои центры в Крыму, на востоке Украины и так далее. Беседуя с сотрудниками ФМС, я несколько раз обращал их внимание, что подобная практика ошибочна. Поступать надо ровно наоборот, Российское государство должно делать так, чтобы люди, живущие в Крыму, имели всю полноту прав, в том числе самоуправленческих. Чтобы не было, как сегодня, стыдно за ситуацию в Севастополе. Это единственный город на Украине, который не имеет права выбирать мэра по той причине, что там слишком русское население и стоит Черноморский флот. Все города имеют право, а Севастополь — нет. Вот за что надо бороться, а не за то, чтобы переселить севастопольцев в Россию.
— А где же следует создавать центры Федеральной миграционной службы?
— В странах Западной Европы, куда уехали наши соотечественники и, несмотря на благополучие этих стран, хотели бы вернуться, например, из Германии или Великобритании. В Центральной Азии, в государствах, где русская диаспора малочисленна и со временем может просто раствориться в общей массе. Если мы не способны поддержать русских, скажем, в Туркмении или в Узбекистане, настолько, чтобы русская община сохранилась и свободно развивалась, в таком случае и нечего им там делать.
— Есть ли разница в положении наших соотечественников в странах ближнего и дальнего зарубежья?
— Выезжая в страны дальнего зарубежья, они осознанно принимают на себя условия, которые там складывались в течение многих лет, и не претендуют на то, чтобы к ним относились как-то особенно. Когда же дело касается бывших союзных республик, мы сталкиваемся с совершенно иной ситуацией: люди никуда не выезжали — «уехало» их государство.
В СНГ мы вынуждены бороться за то, чтобы наших соотечественников не переделывали в «ненаших». Хуже всего русским там, где ведется целенаправленное наступление на позиции, которые они прежде занимали. На западе Украины практически не осталось русских школ. Так, в Ровенской области одна школа на всю область. В странах Центральной Азии, где формально все равны, нарастают межцивилизационные различия: далеко не все готовы жить по нормам «азиатской демократии». Конечно же, это вызывает серьёзнейшее внутреннее беспокойство русского населения. Вспомним, что из одного только Казахстана в 90-е годы уехали сотни тысяч русских. Ясно, что там, где русских меньше, где они количественно не защищены, в условиях, когда развиваются русофобские настроения, им приходится труднее всего.
Этот урок нам дался тяжело, и забывать его мы не имеем права.