Ответ советника суфлёру

Независимая газета

Константин Затулин, советник мэра Москвы

Публикуемая ниже статья стала своеобразным ответом Константина Затулина на опубликованную чуть ранее в газете «Московские новости» статью сербского журналиста Бранко Симича, с которой вы также можете ознакомиться на страницах нашего издания в разделе «Приложение».

Письмо, которое «МН» опубликовали в своем ноябрьском номере под заголовком «Старый спектакль», сильно удивило меня и других участников Белградской конференции «Российская конференция на Балканах». Интерпретация происшедшей дискуссии, впечатление от услышанного и увиденного в Белграде у нас резко расходятся с мнением загадочного сербского журналиста Бранко Симича.

Должен признаться, что мне и вообще, и в роли российского участника международной конференции, свойственно чрезвычайно деликатно относиться ко внутренним проблемам несчастной Югославии. Поэтому весьма странно, что автор письма ожидал от нас, как от какого-нибудь Холбрука или Соланы нотаций, попыток пропагандировать среди сербов сомнительный опыт российской демократии или решать за них судьбу местных СМИ. Это было бы тем более неуместно, что в день открытия конференции редактор одной из закрытых Милoшевичем газет отказался выйти на встречу с генеральным секретарем НАТО, не желая в период ультиматума признавать правомочности натовского арбитража во внутренних делах Сербии. Я с уважением отношусь к подобной позиции.

Большинство российских представителей на конференции видели свою задачу в другом — в том, чтобы в соответствии с темой встречи как можно более честно и нелицемерно проанализировать просчеты и успехи современной российской политики на Балканах. Совсем не удивительно. что у экспертов из России были разные и порой конкурирующие мнения по обсуждавшимся вопросам. Странна, что это удивительно для автора письма, наставляющего меня и моих коллег с позиций подлинной демократии.

По существу же моя оценка роли России в югославском кризисе всегда была жесткой и нелицеприятной. Советский Союз при Горбачеве, а затем Россия а годы своего нового существования слишком долго разбирались, что к чему на Балканах. Путали (здесь и далее в «МН» вместо «путали» — «пугали») себя. путали своих бывших или возможных союзников. Путая — предавали: и себя. и союзников. У нас было настолько отсталое представление о наших интересах в этом регионе, что возникало впечатление, что вернулись вo времена Коминформа и мы продолжаем исходить во внешней политике из приязней или неприязней, как при Сталине и Тито. Иначе я не могу объяснить, почему министр Козырев всерьез пытался уверить автора этих строк в отсутствии исторических корней русско-сербской дружбы на примере Тито, который был: а) хорватом, б) коммунистом-интернационалистом и в) сделал в этом двойном качестве многое для того, чтобы раздавить сербские национальные чувства, так называемый «великосербский уклон».

Напомню, что в годы Козырева мы совершили несколько грубейших ошибок в югославском вопросе, за которые продолжаем расплачиваться и мы, и югославы. Это. во-первых, голосование в ООН за односторонние санкции против Югославии, что позволяет по сей день изображать ее как Империю Зла на Балканах, демонизировать сербов и всех им сочувствующих. Во-вторых, мы были так неосторожны, если не преступны, по отношению к собственным интересам, что передали ключ к военным операциям против государства. члена ООН. из рук Совета Безопасности в руки Совета НАТО (для несведущих сообщаю, что Россия состоит в Совете Безопасности ООН и располагает а нем правом вето. а в Совете НАТО ее нет и не может быть по определению).

Политика Козырева по отношению к Югославии была частью его «медового месяца» с западными государствами, в ходе которого подчиненные ему дипломаты исходили из того, что после крушения «проклятого коммунизма» у России нет своих, отличных от западных интересов нигде, включая ближнее зарубежье и саму Россию. Козырева «ушли», но «козыревцы» продолжают править бал на Смоленской площади. Я действительно не вижу существенной разницы между политикой Козырева и его преемников: Иванова, а до него — Примакова. Если и есть разница, то только в стиле, в риторике. То, что Козырев делал с удовольствием, то Иванов (а до него Примаков) продолжает делать с вымученной улыбкой, всем своим видом показывая, что слабую Россию вынуждает к атому сильный Запад. Я имею в виду: активное участие российской дипломатии в ассистировании дейтонским соглашениям, оформившим успех США в боснийском урегулировании, голосование за целый ряд резолюций ООН по косовскому конфликту, неопределенность формулировок которых всегда позволяет сильному, то есть Западу, трактовать их в свою пользу, то есть против Сербии.

Разве не было ясно, что недавнее голосование за эмбарго на поставки оружия сторонам конфликта ставит на одну доску Югославию — государство, член ООН — и албанских сепаратистов, а заодно воздвигает баррикаду на пути военно-технического сотрудничества России с Югославией на долгий период? И это притом, что местные маклеры из НАТО до сих пор угрожая Сербии бомбардировками, не удосужились по техническим причинам, ввести разделительные силы на границу между Косово (Сербией) и Албанией (что было бы так понятно в интересах «чистоты рук» при проведении эмбарго). Китай понял и воздержался, мы проголосовали и влились в чужую игру.

Вот и последняя наша «дипломатическая победа» — воздержание 24 октября от голосования за резолюцию ООН по Косово, внесенную Францией и Великобританией, — представляется более чем сомнительной. Слава Богу. что воздержались. потому что в этой резолюции продолжается линия на осуждение сербской стороны — уже после вынужденной сдачи Милошевича на условия Холбрука. означающие де-факто утрату сербского контроля над частью территории Сербии. Но почему мы не голосовали против? Почему не внесли проект резолюции первыми? <‘ почему бросились рекламировать свою мнимую решающую роль в достижении так называемого «компромисса» под угрозой бомбардировок?

Я отвечу. Потому что по сей день наши дипломаты дурачат и себя, и общественное мнение России тем, что изображают установление Западом нового европейского порядка реализацию плана по методичному развалу Югославии на некую общую с Западом конструктивную работу по урегулированию конфликтов, в которой сама Россия хотела бы играть как можно более важную и запоминающуюся роль. Между тем нет ничего более далекого от истины, нежели представлять девятилетнюю трагедию Югославии, как стремление Запада помочь ей справиться с внутренними проблемами. O СССР (Россия) и Югославия — то, чего не хотят понять а нашем МИДе и в обществе его почитателей, любящих поездки с дипломатическими паспортами, — имели не только в прошлом, но и в новейшее время чрезвычайно схожую историческую судьбу. СССР и СФРЮ официально принадлежали к социалистическому строю. И в СССР, и в Югославии существовало федеративное государственное устройство с широчайшими, хотя до поры и формальными полномочиями союзных республик, освященными руководящим принципом пролетарского интернационализма. В СССР шли 70 лет по пути создания «новой исторической общности — советского народа», а в Югославии проводился аналогичный эксперимент по выращиванию единой «югославской нации». И тот, и другой эксперименты сопровождались притеснением, ограничением культуры и влияния самого крупного на союзном пространстве народа — русского или сербского — промыва ничем его исторической памяти, отказом от его национальных традиций и святынь.

Может быть, поэтому вплоть до деталей Югославия предвосхищает дальнейшие события в Советском Союзе, а судьба СССР и русского народа повторяет судьбу сербов. Мы можем на примере Югославии судить, как бы вел себя Запад по отношению к России, если бы не наши пока еще просторы и масштабы, если бы не ржавеющие на дежурстве ракеты с ядерной начинкой.

Запад, в отличие от наших правозащитников, никогда не занимается самобичеванием или признанием собственных двойных стандартов. Он просто применяет эти стандарты на практике. В 1Э90 году, поощряя и подталкивая своим признанием самопровозглашенную независимость Хорватии и Словении, Запад выступал в благородной роли сторонника национального самоопределения. Когда сербы в Боснии и Хорватии и в других местах столкнулись на практике с национальным самоопределением хорватов и мусульман и, очнувшись, заинтересовались своим собственным самоопределением — то есть объединением с Сербией, — Запас немедленно возвел во главу угла другой принцип — территориальной целостности только что провозглашенные независимыми осколков быв шей Югославии. Результатов стала трагедия сотен тысяч сербов, вышвырнутых из Хор ватии или попавших под натовскую «справедливость» с Боснии — путем создания искусственного кадавра, Республики Боснии и Герцеговины. И, наконец. теперь, когда своего национального самоопределения захотели албанцы, по трагической иронии судьбы расселившиеся в течение одного-двух поколений в историческом центре сербской земли — в Косово. Запад вновь на 180 градусов изменил свои приоритеты и по существу является главной стороной. подстрекающей албанцев к самоопределению вплоть до независимости. Как это похоже на поведение Запада а отношении России и государств СНГ!

Все это вещи избитые и хорошо понятные любому подростку с улиц Белграда. Сербы, которым коммунистические идеологи промывали мозги на 30 лет меньше, чем нам, гораздо лучше представляют себе и общую картину, и свои интересы. Отсюда и наше удивление письмом, подписанным – «Бранко Симич, сербский журналист». Впрочем, это удивление стало проходить. когда мы выяснили, что такого журналиста в Союзе журналистов Сербии не знают. Вполне возможно, что это лишь проба пера, но тогда я заранее уверен, что с такими взглядами сделать карьеру в сербской журналистике, в отличии от «МН» не представляется возможным.

В тот же момент. В этом смысле Договор 1997 года — это акт об упущенных возможностях. Если бы наша верховная власть и дипломатия более придирчиво относились к «сальдо» русско-украинских отношений и отстаивали наши интересы на более ранних этапах, то дело бы не зашло в такой тупик, когда всем, кто понимает происходящее, не остается ничего другого как требовать остановить Договор, невыгодный России.

До подписания этого документа, а не после него следовало добиться, чтобы русский язык стал вторым государственным на Украине. Следовало добиться сочувствия на Украине к вопросу о двойном гражданстве хотя бы в отношении крымчан. Следовало добиться заключения соглашения между Украиной и Крымом по образцу соглашения Россия — Татарстан, которое гарантировало бы четко и определенно права Крыма в Украине. Конечно, само по себе это не отменило бы исторической несправедливости 1954 года, когда Крым был «подарен» Украине. Но оно позволило бы нам быть относительно спокойными за положение русских в Крыму. Именно то, что этого сделано не было, заставляет нас теперь вспоминать об обстоятельствах передачи Крыма в 1954 году.

Следовало также добиться — хотя это был бы мучительный для нас, но возможный компромисс -аренды всего Севастополя на длительный исторический срок. Вместо этого мы вынуждены продолжать торговаться из-за ратификации соглашений по флоту, которые говорят об аренде за очень большие деньги всего 4,5% севастопольской территории, разбросанных внутри городской черты. Основная база Черноморского флота в Севастополе сейчас — это фикция в условиях, когда наряду с ним в севастопольских бухтах размещаются ВМС Украины, а в самом городе управляет посаженная Киевом администрация. Все — и военные, и дипломаты, и политики -знают, что в таком состоянии Черноморский флот не способен из Севастополя эффективно оборонять южные рубежи России, что к подписанным, но не ратифицированным 3 соглашениям следует как минимум добавить еще 18 неподписанных. Поскольку и здесь все заведено в тупик, приходится возвратиться к вопросу: а чей, собственно, Севастополь?

Так называемый Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве с Украиной нужен руководящим кругам на Украине для того, чтобы нейтрализовать Россию на время, необходимое для окончательного «переваривания», ассимиляции русскоязычного населения, изменения этнического баланса в Крыму и Севастополе, подготовки для дальнейшего сближения с Западом. Ратификация Договора не облегчает переговоры по интересующим нас проблемам, а делает окончательно невозможным достижение нужного нам результата без новых уступок с нашей стороны.

Тезис третий: «Договор — плохой, это образец «козыревской» дипломатии. Но ратификация — меньшее зло, так как явится прологом к грядущей победе левых сил на Украине и послужит святому делу неминуемого воссоединения Украины с Россией». Говорят об этом, конечно же, будущие Алексеи Михайловичи и Богданы Хмельницкие из руководства Компартии. Как писал недавно в «Советской России» их загипнотизированный почитатель, «Есть все основания полагать, что как только в правительствах обоих государств верх возьмут национально-патриотические силы, этот надуманный вопрос (отделение Украины от России. — К.З.) решится сам собой в пользу объединения достаточно быстро и безболезненно. Глашатаи первых двух тезисов при прослушивании третьего потупили глаза, как истые демократы не сопротивляясь злу насилием.

Тяжело спорить с пребывающими в блаженном неведении людьми. На протяжении своей истории в XX веке вожди коммунизма не раз обманывались в своих прогнозах мировой революции, укрепления цено Армении дружбы, сотрудничества и партнерства с кемалистской Турцией или в ожиданиях всеобщего восстания немецкого пролетариата на другой день преступной агрессии Гитлера против СССР. Современная история Украины свидетельствует о том, что, несмотря ни на какие внутриполитические победы сторонников русско-украинского союза, дважды на президентских выборах голосовавших за кандидатов, возглашавших такие идеи, курс государства Украины остается неизменным. Как в «Драконе» Шварца Кравчук, побеждающий Черновила, сам становится Черновилом, а Кучма, побеждающий Кравчука, становится Кравчуком. И каждый раз вместе с избирателями на Украине обманутой оказывается Россия. Я сам отдал дань этому заблуждению, изо всех сил помогая Леониду Кучме победить в 1994 году. Кучма обещал все ради победы — государственность русскому языку, уважение к республиканском статусу Крыма, союз с Россией, укрепление СНГ. Меньше чем через год после избрания президентом Украины он освятил своим присутствием на Верховной Раде отмену конституции Крыма и крымского президента, через полтора года правительство запретило мне даже и пребывание в Крыму.

Депо не в мифических пороках украинского национального характера, а в логике построения первого в истории украинского государства. Не обладая собственным планом государственного строительства бывшие соратники Геннадия Зюганова из украинской номенклатуры позаимствовали эти планы у западноукраинских диссидентов. В этом году еще меньше, чем в 1994, оснований надеяться на ностальгию новой украинской элиты по СССР.

Пустые хлопоты о воссоздании Советского союзного государства мешают нашей оппозиции, а вслед за ней и власти занять осмысленную прагматичную позицию в делах с Украиной. Между тем малейшая дисциплина в межгосударственных взаимоотношениях с нашим соседом немедленно дает положительный результат. Бездумная ратификация Договора с Украиной в Государственной Думе не привела даже к символическому жесту -вступлению Украины в Межпарламентскую ассамблею СНГ. Месяц отсрочки ратификации в Совете Федерации уже заставил президента и Верховную Раду Украины вспомнить о необходимости рассмотреть соглашения по флоту.

Это не случайно. Несмотря ни на какую поддержку Запада, руководство Украины не в состоянии выдержать сколь-нибудь напряженных экономических и политических отношений с Россией. Прежде всего потому, что стратегия напряженности в отношениях с Россией категорически не разделяется большинством украинского населения. От ратификации Договора о дружбе с Украиной реальные отношения дружбы между русским и украинским народами только пострадают, окажутся замешаны на лжи. Вместо того чтобы вести штучную охоту на членов Совета Федерации, собирая их голоса в свой гербарий, наша власть должна была бы наконец потребовать от российской дипломатии заняться порученным ей делом обеспечения российских интересов на Украине. Но никакую внешнюю политику нельзя вести, если в ответ на малейшую попытку призвать к борьбе мы слышим от этих слуг народа только одно: «Мы не умеем, не хотим и не будем делать ничего, кроме того, что научились за годы развала и распада».

В таком случае, господа и товарищи, не обижайтесь, если пробуждающийся после этого развала и распада народ, как при детской игре в прятки, скажет: «А я вас вижу. И запомню».