Владимир Путин принял верительные грамоты сразу 17 послов иностранных государств. Также он познакомился с новым послом США Линн Трейси. Глава государства обратил внимание дипломата на то, что отношения Москвы и Вашингтона в глубоком кризисе. Репортеры обратили внимание на то, что после жестких формулировок Трейси часто моргала. Вряд ли она хотела заплакать. Возможно, это просто тот случай, когда правда колет глаза.
Специальный представитель Государственной Думы РФ по вопросам миграции и гражданства, первый зампред Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, руководитель Института стран СНГ Константин Затулин в программе «60 минут»:
«…Мне кажется более важной, наверное, реакция на вступление Финляндии в НАТО, которая была и у нас продемонстрирована, наше Министерство иностранных дел сделало соответствующее заявление, и у меня вчера был повод порассуждать о том, почему Финляндия устремилась в НАТО. И вот здесь я хочу сказать, что мы должны понимать всю гносеологию, как сказали бы философы, этого вступления. При том, что мы никогда не рассматривали, во всяком случае, в течение последних десятилетий Финляндию как какую-то недружественную страну, Финляндия на самом деле потерялась в пространстве после того, как распался Советский Союз. В советские времена Финляндия была страной с ограниченным внешнеполитическим суверенитетом, был такой термин «финляндизация», он официально употреблялся для характеристики курса Паасикиви–Кекконена после того, как мы пошли на заключение договора с Финляндией по итогам Великой Отечественной войны, и, по сути, не стали предъявлять к ней тех требований, которые предъявляли к сателлитам фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны. Возобладала другая линия в финляндском руководстве, и руководство Финляндии недаром было хозяином Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1975 году, и именно там, в Финляндии, подписывался заключительный акт.
Но вот после того, как распался Советский Союз, одновременно распались и связи — не только политические, но и экономические. Финляндия, напомню, была той самой страной, через которую нам поставлялось всё то, что мы не могли просто так купить — и соки, и колбасы, был большой рынок для финляндских товаров у нас. В свою очередь, Финляндия получала от нас нефть, газ и всё остальное по тем самым ценам. Но старые связи ушли, старые структуры ушли в прошлое, новая Россия стала искать в девяностые годы себе партнёров в других странах и нашла, а про Финляндию на какое-то время забыли. И она начала устраиваться в этом мире, и в конце конца пришла к тому, что в этом мире надо найти новых партнёров. То, что произошло вчера — это не основание для какой-то паники, это просто удостоверение того факта, что Финляндия с определённых пор перестала быть той самой дружественной страной, чего многие из нас просто себе не представляли.
Какой вывод из этого мы должны делать? Ну, во-первых, я считаю, что эта ситуация с членством Финляндии в НАТО ставит всё на свои места. Я надеюсь, что наше Министерство обороны и Генеральный штаб и раньше рассматривали финскую армию, если всерьёз надо её учитывать, как не нашего союзника как минимум и знали, что эту границу тоже надо будет оборонять. Сейчас, может быть, эти задачи серьёзно возросли, но они будут безусловно выполнены, и я не думаю, что эта линия руководства Финляндии останется неизменной после того, как издержки её будут предъявлены финскому народу. А нам — урок. Я вчера слушал одного эксперта, который рассказывал, что всё дело в том, что к власти в Финляндии пришли какие-то не те силы. Послушайте, ну так давайте сделаем так, чтобы к власти в соседних странах приходили те силы, которые нам нужны? Для этого надо работать с этим, не забывать про то, что есть политический процесс, не бросать своих союзников — Хонеккеров, Кекконенов, кого угодно и продолжать эту линию. Уметь это делать. А если вы их всех бросаете в одночасье, как в 1991 году, со всеми их прежними заслугами, то тогда не обижайтесь, когда через сколько-то лет всходят всходы — вот такие, как в Финляндии».