Предсказывая прошлое

1. Я знаком с фразой Бисмарка о том, что битву при Садовой выиграл прусский школьный учитель. Я думаю, Бисмарка можно понимать в двух смыслах: в XIX веке, а тем более в XXI важен общий уровень компетентности и образования солдат и офицеров, а во-вторых, и это не менее, если не более важно, − важен дух армии, ее патриотизм, убежденность в правоте своей страны. Возможно, в 2008 году вооружение целого ряда подразделений грузинской армии, полученное в подарок от американцев, было совершеннее российского. Но воевать этим совершенным оружием, как выяснилось, почти никто не хотел. Результат известен.

Главный изъян сердюковского руководства Министерством обороны не в том, что его окружение понастроило себе квартир с бассейнами. Они думали, что можно строить русскую армию без веры и боевых традиций, на одном голом повышении зарплаты. Мой же опыт подсказывает, что самая крутая охрана самого крутого олигарха совсем не собирается жертвовать за него свою жизнь.

2. Прежде всего, школьникам нужно объяснить, что речь идет о выдающихся, прямо-таки исполинских фигурах отечественной истории, жизнедеятельность которых повлияла не только на политику государств, но и ценностные ориентации целых поколений нашего народа. Это совсем не означает, что они были добренькими в духе советских рассказов о Ленине, «который любил детей». Они были людьми из плоти и крови, действовавшими в силу своего ума, таланта, достоинств и недостатков в сложные исторические эпохи. Для того, чтобы правильно понять значение всех трех персонажей, нужно знать в каких условиях, какими возможностями и ресурсами они располагали, насколько верно определяли свои задачи, какое наследство в кратком долгосрочном плане оставили. Без сравнений не обойтись, какими бы необъективными и даже ненаучными они ни казались.

Александр Невский отстоял самобытность русской православной цивилизации, пойдя на вынужденное и временное, хотя и долгое, как выяснилось, подчинение Орде. Очень может быть, не сделай он такого выбора, русских постигла бы судьба лужицких сорбов или пруссов, от которых осталось одно название. Или ирландцев, которые, несмотря на свой вполне европейский вид и католическую веру, на протяжении сотен лет были объектом культуртрегерства Лондона.

Многим сегодняшним либералам и западникам не нравится, как Александр Невский выстроил приоритеты. Они не хотят понимать, что в человеческом обществе, в конкурсе цивилизационных типов, как и в живой природе, внутривидовая конкуренция зачастую гораздо жестче межвидовой. Мы вынужденно, с тяжелыми последствиями для себя вошли в подчинение и признали на время верховенство менее развитой культуры. Рано или поздно мы должны были вырваться из этого плена. Так и произошло. А что было бы, если бы Александр Невский предпочел татарам крестоносцев? Во-первых, не факт, что не превратились бы в «навоз истории». В лучшем случае, стали бы вторым изданием Польши с ее периодическими или постоянными несчастьями.

Петр Первый действительно первый русский большевик, которому страсть к преобразованию жизни досталась от отца Алексея Михайловича, организатора первого глубокого раскола в русской истории. О Петре можно сказать как Шолохов о Сталине: «Был культ, но была и личность». Многое в деятельности царя-реформатора спорно. Цена некоторых его реформ зашкаливает за пределы допустимого, но благодаря ему Россия вырвалась из предопределенности отставания. Его победы и деяния впечатляют. Без Петра Первого и Екатерины Второй XVIII век у русских и России прошел бы впустую.

Сталин отказался принести Россию в жертву мировой революции, приняв Россию с сохой, и оставив с атомной бомбой. За все это была заплачена огромная цена. Ученику надо предоставить возможность самому сделать выбор, что главнее: результат или жертвы. В разные периоды в нашем обществе могут быть разные варианты на этот вопрос.

3. Я доволен тем, что самостоятельное изучение истории вкупе со школой, сформировало у меня стремление знать историю как можно больше и глубже. Конечно, преподавание истории в советской школе какие-то исторические горизонты затемняло или зауживало, но альтернатива советской школе оказалась еще хуже.