СНГ не стало эффективным механизмом интеграции

Редакция публикует спорный комментарий Константина Затулина, директора Института стран СНГ, депутата ГД РФ IV созыва, посвященный завершившемуся 28 ноября 2006 года саммиту глав стран СНГ, и призывает присоединиться к дискуссии на эту тему экспертов:
Если подходить к СНГ с теми мерками, с которыми оно создавалось его отцами-основателями, то СНГ не стало эффективным механизмом интеграции. Оно не стало лучшим, более справедливым и более эффективным союзом братских народов и братских республик, чем Советский Союз. Ведь именно так выставляли планку Ельцин, Шушкевич и Кравчук, именно этим они объясняли свое решение приговорить, распустить Советский Союз. Они говорили, что вместо Советского Союза будет предложено нечто лучшее. СНГ, безусловно, не тянет на это «нечто лучшее». Если рассуждать объективно, а не следовать политической конъюнктуре начала 90-х годов, не впадать в грех соблазна народных масс избыточными надеждами, конечно же, могло быть и хуже, если бы не СНГ. Как бывает хуже, можно проиллюстрировать на примере Югославии, чьи возможности были существенно ниже, чем советские. Она не была ядерной страной. И это было одной из причин того, что, несмотря на желание сохранить страну, получилось ровно наоборот. История не дает ответа на вопрос, что было бы, если бы мы реально в 1991 году начали борьбу за сохранение страны. Это потребовало бы, как минимум, переворота в умах, отказа Ельцину, Шушкевичу, Кравчуку в поддержке в их странах. Вряд ли это было достижимо в конкретной политической ситуации. А значит, вопрос в том, насколько при этих достаточно скудных возможностях и условиях СНГ сыграло определенную роль в прошлом. И какова его роль в настоящем и в будущем. Я думаю, что СНГ сыграло историческую роль в процессе развода союзных республик. Этот развод в основных чертах завершен, но наследство Советского Союза продолжает жить. Речь идет уже о таких неделимых вещах как свобода слова и права человека, как наличие или отсутствие реальной демократии, как проблемы, связанные с перемещением лиц и народов, как не решенные проблемы государственных границ и локальных межнациональных конфликтов, как потребность друг в друге в экономической сфере, которая все равно существует. Хотя бы в энергетической области это очевидно, поскольку никто не может без российского или туркменского газа. Мне кажется, что сейчас на поверхность выходит другая сторона СНГ — это его неотъемлемое свойство и качество региональной организации. В мире существует огромное количество региональных организаций, которые по каким-то признакам объединяют страны, прежде всего, географического соседства. Нельзя назвать региональным объединением Британское содружество наций, оно раскинуто по всем континентам, но организация американских государств, безусловно, является региональным объединением. И никто не ставит вопрос о том, что очередной саммит ОАГ должен окончиться развалом этой организации, несмотря на то, что в этой организации есть и Куба, и США.
Я 15 лет отвечаю на одни и те же вопросы перед саммитами СНГ: какова эффективность, состоялось ли содружество, не будет ли этот саммит последним. Об СНГ говорят либо с неоправданным оптимизмом, либо с полнейшим пессимизмом. Ни то, ни другое не оправдывается. Именно потому, что СНГ востребовано как региональное объединение, как многосторонний формат для общения всех тех, кто вышел из одной общей шинели Советского Союза.
Я думаю, что с некоторых пор и повестки Содружества носят отчасти ритуальный характер. Этот саммит важен тем, что только здесь президент Азербайджана может поговорить с президентом Армении, только здесь хотя бы за столом увидятся Саакашвили и Путин. Не обязательно они встретятся, но увидятся. Только здесь можно сказать пару слов нескольким коллегам сразу и оперативно отреагировать на какую-то многостороннюю, а не двустороннюю проблему. Здесь возникает масса удобных поводов. Для того, чтобы успокоить общественное мнение, периодически заслушиваются вопросы вроде повышения эффективности. И этому тоже надо отдать дань вежливости. Эту эффективность повышают из саммита в саммит на протяжении 12-13 лет. Чуть ли не на первой же встрече глав государств СНГ зашел вопрос о реформировании СНГ. Реформирование носит перманентный характер. А нормальная позитивная работа без срывов — это нечто исключительное в рамках СНГ.
Я противник дальнейшей болтовни на эту тему. Более того, я считаю, что многие поднаторели, особенно наш восточный друг из Казахстана поднаторел в бесконечных инициативах, которые он производит как блины на Пасхе. Я имею в виду президента Казахстана Назарбаева. ‘Десять простых шагов навстречу простым людям’, ‘превратим Содружество в Европейский союз’, и так далее — это все обертки, в которые Нурсултан Назарбаев завертывает все то, что ему, прагматичному лидеру Казахстана, хочется видеть в Содружестве, исходя из эгоистических и национальных интересов самого Казахстана. Что на самом деле скрывается за звучной темой о повышении эффективности, во всяком случае, в интерпретации казахской стороны? Скрывается желание, во-первых, взять вершки и оставить корешки. Говоря с пафосом об экономических вопросах, из них вычленяют одну только проблему транспортных коммуникаций, потому что Казахстан в этом заинтересован, он находится в географическом мешке, ему надо доставить на мировые рынки свою нефть, свой газ. И он, конечно, заинтересован в удешевлении транзита. Но когда разговор заходит о вещах, которые интересуют нас, его интерес уважаем. И если он не находит реализации своего интереса, это плохо. С другой стороны, если он при этом не считает нужным удовлетворять всякий иной взыскательный интерес, это тоже плохо. Это значит, что он нас пытается пользовать, провести нас фразой. Например, нас интересует положение русского населения в Казахстане, нас интересует, чем наполнено понятие официального статуса русского языка в Казахстане, нас интересует то наступление на русский язык, которое проходит сейчас в Казахстане, неразвитое местное самоуправление, нежелание учитывать болезненную реакцию российской стороны в некоторых международных проблемах, свертывание демократии, которое, к сожалению, является фактом жизни Казахстана, несмотря на всю нашу любовь к Назарбаеву.
Господин Назарбаев и казахские коллеги не постеснялись воспользоваться паузой в российско-грузинских отношениях для того, чтобы скупать недвижимость в Грузии и заниматься широкими инвестициями. И все, чем может похвалиться сегодня Саакашвили перед своими согражданами, во многом обязано Казахстану и Назарбаеву. Эта сторона дела находится в тени, когда Назарбаев ведет здесь переговоры, говорит о вечной дружбе и просит нас, чтобы мы подтвердили на веки вечные границы между Россией и Казахстаном. Кроме того, что я назвал, в нынешних предложениях Казахстана также существует желание избавиться от уставных органов, прежде всего, исполнительного секретариата. И если пройдет это предложение Назарбаева, то от него останутся рожки да ножки. Почему? Потому что Назарбаеву не хочется, чтобы в Содружестве существовал хоть какой-то мало-мальски дееспособный механизм, дееспособный аппарат. Казахстан уже оперился. Он уже сегодня считает возможным отбросить всякий флер, оболочку, поэтому то, что называется сокращением, повышением эффективности, на самом деле есть нежелание вносить свою долю на содержание аппарата Содружества, с одной стороны, а с другой стороны, желание быть самому с усами, когда дело касается выступления от имени СНГ и выступления на мировой арене. На самом деле проблема Казахстан — это не нынешняя, а перспективная проблема. Сейчас на этой российско-казахстанской развилке решается вопрос о том, каким путем мы пойдем дальше. Превратится ли Казахстан в Украину на востоке? Если не при Назарбаеве, то после Назарбаева. Увидим ли мы угрозы, которые подъем Казахстана, подъем казахстанской экономики и желание его быть самостоятельным, создает одновременно с надеждами? Самостоятельность Казахстана — это вещь, которую трудно отрицать. И трудно против нее протестовать. Но самостоятельность может пойти на пользу, а может пойти и во вред российско-казахским отношениям. Вот это вопросы перспективные. А текущие вопросы связаны не с Казахстаном. Они связаны с Белоруссией, с Украиной, с положением в зонах конфликтов в Грузии, Молдове, с новым отношением к непризнанным государствам, с необходимостью наконец решать эти проблемы. Текущие и перспективные вещи в Содружестве — это пока недостаточная гибкость и готовность Российской Федерации использовать все инструменты, реализовывать свой потенциал в делах с соседями по СНГ. Сегодня Россия освоила только газовую трубу в качестве аргумента, а ведь она на самом деле должна кроме кнута газовых цен показывать и пряник. И звать в совместную зону сопроцветания, обещать инвестиции, предлагать что-то, а не только наказание. Я думаю, что ошибочно было бы смотреть на всякий интерес Газпрома как на полностью соответствующий интересам Российской Федерации. В конце концов, хозяйствующая структура имеет свои очевидные плюсы и очевидные минусы. Очевидный минус — это то, что она не обязана следовать каким-то государственным планам, проектам, которые не относятся к сфере ее компетенции. Им надо собрать деньги, им надо собрать прибыль. Но в таком случае давайте представим себе, что они начнут собирать деньги за счет потребителей газа в России. Взвинтят цены в три раза, половина страны вымрет, но денег они соберут больше. Нас устроит такая коммерция? Думаю, что нет. И союзников по СНГ, если это действительно союзники, это может не устроить. Меня не беспокоит, когда мы повышаем цену в разы для стран, которые очевидно интригуют против СНГ и разрушают СНГ на своих флангах. Например, как это делает Грузия. Но меня беспокоит, когда мы заталкиваем ту же Белоруссию или ту же Армению в какие-то противоестественные альянсы. Даже намек на такие альянсы. Я далек от мысли, что удастся реализовать альянс Белоруссии с Украиной, но даже намек на эти альянсы меня беспокоит, потому что это еще дальше уводит дистанцию от Союзного государства.
А провал Союзного государства — это похоронный звон по нашей способности воплощать в жизни какие-либо интеграционные проекты. И демонстрация нашей импотенции. Это меня беспокоит. Мы до сих пор не предложили странам СНГ ничего вроде плана Маршала для Западной Европы после войны. Мы не предложили им, исходя из своего сегодняшнего уровня, никакого амбициозного проекта, никакого ‘догнать и перегнать’, которое увлекло бы население, элиту и так далее. Мы пока только удерживаем ситуацию, и делаем это более-менее эффективно обладая газовой монополией и прочими вещами. Но это всего лишь полдела.
Я думаю, что основные события этого саммита не в обсуждении очередных докладов по повышению эффективности. Нравится нам это или нет, но главный факт состоит в том, что члены СНГ приехали на саммит, протокольное единство СНГ было подтверждено. На фоне саммита в Риге это было важно. Если бы не украинский избиратель, если бы не зависимость Грузии от России, если бы не окрик американцев, то Саакашвили был бы в Риге точно также, как Ющенко был бы в Риге, если бы в 2006 году он не проиграл парламентские выборы. И вот тот факт, что приехали все, за исключением Туркмен-баши, чье участие в каких-либо форумах, скорее, занижает их рейтинг, чем повышает. Это, возможно, единственное важное событие во всей этой истории, которая сейчас развертывается в Минске.
Мои ожидания от саммита были примерно такие же, как и ожидания от СНГ: если возлагать на него чрезмерно большие надежды, он выглядит недостаточно успешным. Если же исходить из реальности, то саммит не сделал тех ошибок, СНГ не сделало тех ошибок, к которым подталкивали и друзья, и враги. Или откровенные враги и недостаточно надежные и во всем предсказуемые друзья. Поэтому я бы не делал каких-то огромных выводов из этого саммита. Это был очередной этап на пути поиска нами верного тона в отношениях с государствами СНГ. Но не окончательный этап.