Сохранит ли Армения политическую преемственность после выборов?

— Прежде всего, специфика отношений сформулирована повесткой этих отношений и нашим представлением о сочетаемости взаимных интересов, которые в данном случае или сближают или, наоборот, отталкивают две стороны от глубокого сотрудничества. Если говорить о российско-армянских отношениях, то они мотивированы и историей, и географией, и сегодняшним днем. Армения — это государство, возникшее в результате развала Советского Союза, но, тем не менее, исторические связи между русским и армянским народами были на протяжении сотен лет чрезвычайно важными для выживания армянского народа. Как и для Грузии, для армянского народа в XVIII веке стоял вопрос их исчезновения, ассимиляции. И приход России на Кавказ оказался спасением для них. Они сумели не только выжить, они как народ сумели получить максимум от присутствия в составе Российской империи, Советского Союза. Они сохранили свою самобытность, свой язык. И при изменении исторической судьбы в результате распада Советского Союза обрели свою государственность.
Тем не менее, они находятся в чрезвычайно уязвимом месте на Кавказе — в окружении народов и государств, которые по-разному относятся к Армении и армянам. Прежде всего, у Армении не урегулированы отношения с Турцией. На сегодняшний день осуществляется фактическая блокада Армении со стороны Турции. Армяне во всем мире борются за признание геноцида армян в Османской империи, а, как мы знаем, Турция всеми силами пытается этому воспрепятствовать. В самой Турции чрезвычайно неоднозначно относятся к такого рода признанию. Только что было совершено политическое убийство армянского журналиста в Турции, который как раз и выступал за признание геноцида армян. Пока Турция приноравливалась к вступлению в Европейский союз, фактическое признание геноцида армян не только сдерживалось, но и преследовалось Турцией как уголовное преступление.
С другой стороны, Армения унаследовала еще от советского периода проблемы во взаимоотношениях с Азербайджаном. Они связаны с самоопределением Нагорного Карабаха. И в ближайшее время не видно никаких перспектив решения этого вопроса. Карабах фактически самоопределился как независимая Нагорно-Карабахская Республика. Это формально независимая республика, хотя, конечно, связи между Арменией и Нагорным Карабахом очень тесные. И лишнее тому доказательство в том, что нынешний президент Армении — Роберт Кочерян — выходец из Карабаха. На сегодняшний день принципиально важно невозобновление военных действий в Нагорном Карабахе, и это пока достигается. Во всех этих вопросах позиции Армении были бы ослаблены, если бы у нее не было поддержки со стороны России. Россия фактически является для Армении главной стратегической гарантией. И поэтому Армения вступила в Договор коллективной безопасности, для нее это жизненная необходимость. Это единственная закавказская страна, с которой у нас не просто взаимоотношения в рамках СНГ, но и военно-политический союз. В свое время ныне покойный премьер-министр Армении Вазген Саркисян сказал, что Армения — это российский Израиль на Кавказе. Может быть, это несколько преувеличено, но очевидно, что и Россия рассматривает Армению как своего рода форпост. И именно поэтому оказывает ей знаковую поддержку. В Армении находятся российские военнослужащие, официально функционирует российская военная база. Мы поставили Армении средства противовоздушной защиты, которые не поставляем никому, кроме своих союзников по ДКБ, я имею в виду комплекс С-300.
С другой стороны, есть несколько сдерживающих факторов. Это, прежде всего, отсутствие общей границы между Россией и Арменией. Все коммуникации осуществляются через грузинский коридор. И, конечно же, в силу наших сложных отношений с Грузией, они постоянно находятся под угрозой. Армения в этой ситуации, фактически ведя дипломатическую, а до этого и военную борьбу с Азербайджаном, не склонна отягчать свои отношения с Грузией. Она не последовала за Россией, когда в России были введены санкции в отношении Грузии. В Армении обострение российско-грузинских отношений вызвало паническую реакцию среди интеллектуалов. Эта реакция дополнительно подпитывалась прозападным лобби, которое растет в Армении. Также негативно было воспринято повышение цены на газ. В Армении немедленно нашлись люди, которые обвинили Россию в том, что она сознательно унижает и ослабляет своего стратегического союзника.
Кроме того, Армения не склонна обострять имеющиеся проблемы с Грузией в отношении территорий, где проживает армянское население, и в которых целенаправленно грузинские власти пытаются ограничить самоуправление.
Например, в Джавахетии существуют многочисленные правозащитные армянские организации, которые на самом деле не имеют серьезной поддержки со стороны Еревана именно потому, что официальная Армения не хотела бы осложнять отношения с Грузией. Здесь, как мы видим, у нас есть определенные разночтения в российской и армянской линии по отношению к третьей стране. Армения находится в уязвимом положении, и она ищет всякие возможности для увеличения своего международного авторитета и веса в мире. Естественно, она, не взирая на российско-армянские отношения и в параллель с ними, пытается выстроить особенно близкие отношения с Соединенными Штатами, другими западными странами. Эта тенденция присутствует в Армении. Она вдохновляется еще и той помощью, которую влиятельная армянская община на Западе, особенно в Соединенных Штатах, оказывает Армении и адресным образом Нагорному Карабаху. Многие инвестиции были привлечены армянской диаспорой для поддержки экономики Нагорного Карабаха, для спонсирования тех или иных проектов. Армянская община влиятельна на Западе, и она хотела бы быть лояльной по отношению к западным ценностям и западным планам. Армения до некоторой степени вынуждена в своей политике это учитывать. Скажем, армянский контингент есть в Ираке, заметьте, что здесь у нас явно расходятся оценки и действия. В Армении только что открыт информационно-консультационный пункт НАТО, причем, этот пункт открыт на средства правительства Армении. Безусловно, это вызывает вопросы к руководству Армении, и на очередной встрече Путина и Кочеряна вряд ли обошли эти вопросы. Но большинство проблем удается снимать. Так, скажем, повышение цен на газ было компенсировано льготами для Армении.
Это был непростой узел, но его удалось развязать. На это негативно отреагировала Грузия, руководители которой заявили, что они будут внимательно следить за тем, по каким ценам газ идет в Армению. Тем самым Грузия подчеркнула, что тут есть политическое обстоятельство, и оно, действительно, есть. Армения — это союзник, а Грузия все больше превращается в противника российского влияния и конкурента России в этом регионе, проводника чужого влияния.
В мае в Армении очень важные парламентские выборы, выборы в условиях уже развивающейся политической реформы, ограничивающей целый ряд полномочий президента и передающей значительные права парламенту и правительству. Фактически, правительство будет формироваться победителями на парламентских выборах. Это будут праймерис президентских выборов, а, может быть даже чем-то более важным, чем президентские выборы, учитывая, что нынешний срок президента Роберта Кочаряна — предельный по армянской конституции. От того, удастся ли сегодня правящим властям провести своих кандидатов, обеспечить себе большинство, а в нынешнем парламенте они имеют такое большинство, зависит очень многое, в том числе и преемственность внешнеполитического курса Армении. В Армении значительно активизировались прозападные силы. Армения наводнена американскими и западноевропейскими консультантами, различного рода грантами. То есть, мы наблюдаем именно такую же лихорадочную активность, как и в Украине накануне выборов 2004 года, как и в Киргизии, как и в других странах, переживших цветные революции. В Армении непростая внутриполитическая обстановка. Рейтинг власти не так высок, как этого бы хотелось, хотя, безусловно, президент Роберт Кочарян — это не Леонид Кучма с точки зрения его решимости бороться за свои цели. С другой стороны, в последнее время все больше создается впечатление, что Роберт Кочарян колеблется и не видит ни в ком из возможных своих преемников достаточной гарантии того, что они удержат власть и смогут завоевать симпатии большинства населения. Поэтому он приступил к внутриполитическим маневрам. Сегодня существует Республиканская партия Армении, которую возглавляет Серж Саркисян, и которая считается официальным кандидатом партии власти, а Серж Саркисян — министр обороны, многолетний соратник и друг Роберта Качаряна — «самым официальным» его преемником. Наряду с этим было начато партийное строительство другой общественно-политической структуры — партии «Процветающая Армения», которая в какой-то мере похожа на «Справедливую Россию». Если сравнивать ситуацию, Республиканскую партию можно считать каким-то подобием «Единой России», хотя ее позиции и возможности существенно ниже. С другой стороны, партия «Процветающая Армения», появившаяся в прошлом году, наводненная местными олигархами, пытается сегодня стать второй, если не первой. Естественно, нарастают противоречия внутри властного лагеря. И это может быть рискованно для внутренней ситуации в Армении, потому что, в отличие от рейтинга, который имеет президент Российской Федерации, рейтинг Роберта Кочаряна существенно ниже.
В Армении вообще не принято относиться к власти как к чему-то сакральному. Если в России президент обладает значительной поддержкой среди населения, по традиции в России власть уважают и к власти прислушиваются, власть даже обожествляют, то в Армении как раз наоборот. Каждый армянин считает себя ничем не хуже президента. И, как правило, любая власть попадает в оборот критики. Надо заметить, что основания для критики, конечно же, есть. Примерно миллион граждан Армении находится постоянно в России, чуть не половина населения. И понятно, что в этой ситуации есть основания для критики властей, хотя у властей есть и свои успехи.
Я уже сказал о том, что прозападные силы оживились, и речь идет не только о засылке консультантов и развертывании разного рода сетевых структур в Армении. Речь идет еще о том, что есть силы в армянском обществе, которые почувствовали звук трубы и которые претендуют на то, чтобы с прозападных позиций критиковать власть и на этой волне прийти к власти. Именно их усилиями всякого рода действия со стороны России, которые, может быть, недостаточно были объяснены или недостаточно мотивированы, приобретают характер стратегических ошибок. Именно они раздувают недовольство в Армении, связанное с повышением цен на энергоносители. Есть несколько прозападных группировок в Армении, которые конкурируют между собой. Одна из них формируется вокруг бывшего спикера Армении Артура Багдасаряна, который был снят с этой должности как раз из-за того, что позволил себе вмешиваться во внешнеполитический курс страны и активно лоббировать членство Армении в НАТО. Другой потенциальной группировкой являются наследники бывшего Армянского общенационального движения, силы предыдущего президента Армении, Левона Тер-Петросяна. Сам он в борьбу не вступает, но многие его бывшие соратники сегодня участвуют в формировании прозападной политической силы в Армении. Это для Армении новое явление. В России за этим внимательно наблюдают, потому что мы не можем позволить себе такую роскошь как потерю своего действительно последовательного союзника на Кавказе в результате всякого рода изменений. Отношения с Арменией и армянским народом важны для внешнеполитической стабильности России. В России огромное количество армян, их здесь больше, чем в Армении.
Российско-грузинские отношения, несмотря на последние примирительные жесты, возвращение российского посла в Тбилиси и перспективное возобновление воздушных сообщений, остаются принципиально неурегулированными, принципиально конкурентными, если не враждебными. И здесь, конечно, эмоциональность грузинского руководства, Михаила Саакашвили, Нино Бурджанадзе и прочих деятелей «революции роз», вносят свой негативный вклад. Если говорить объективно, то прозападный курс Грузии, на мой взгляд, неизбежен. После того, как Грузия обрела свою независимость, с первых дней и при разных сменявших друг друга властях она все более ужесточала антироссийский курс. И связано это с принципиальной ориентацией Грузии на сотрудничество с конкурентными для России политическими силами в регионе. Это связано с ее расположением. Армения вынуждена при любых правителях, даже если завтра придут политики прозападной ориентации, искать дружбы и сотрудничества с Россией. В Грузии все наоборот. Грузия — слабая страна с разваленной промышленностью, с сельским хозяйством, которое является жертвой посредников, перекупщиков. И в этих условиях все, что остается у Грузии, это ее геополитическое положение на Кавказе. Для тех, кто хотел бы прорваться к нефтяным и газовым кладовым Каспийского моря, Казахстана, Средней Азии, вообще к ресурсной кладовой Средней Азии, другого пути нет, кроме как через Грузию. Запад не хотел бы по этим вопросам одалживаться у России, он не хотел бы, чтобы Россия решала, чтобы через ее территорию шли торговые пути, нефтепроводы и газопроводы. И так Запад считает себя слишком зависимым от России. Иран враждебен, остается только Грузия, через которую в силу этой географии можно попасть в Казахстан и оттуда в Среднюю Азию. Власти Грузии всегда это понимали, и Шеварднадзе понимал, и Саакашвили хорошо понимает, и они просто «торгуют геополитическим положением». А кто сегодня готов за него платить? Прежде всего, Запад. Запад и платит, он практически содержит грузинское правительство, грузинское государство. Вдобавок все отягощается известными конфликтами в Абхазии и Осетии.
Россия сделала очень много ошибок в Грузии. На мой взгляд, главная из них — это последовательная уступчивость России в вопросах, в которых она не должна была уступать. За последний период это и вывод российских баз с территории Грузии, это фактически сдача аджарской автономии без всякого вмешательства с российской стороны. Россия не может дальше уступать, и Россия не может обмануть доверие северокавказских народов, собственных автономий, которые требуют от нее, чтобы она занимала принципиальную позицию по абхазскому и осетинскому урегулированию. Россия это понимает, и поэтому в России сегодня идет дискуссия о признании Абхазии и Осетии. Такое признание, если оно произойдет, естественно, зафиксирует разделительные линии. И Грузия сегодня, прежде всего, шантажирует Россию именно в абхазском и осетинском вопросе. Но если бы абхазского и осетинского вопроса не было, — вот это я хотел бы подчеркнуть, — все равно отношения между Россией и Грузией развивались бы как конкурентные. Грузия, в отличие от Армении, которая является мононациональным государством, многонациональная страна, но усилия ее власти направлены на подавление этой многонациональности и на развитие унитарности, на то, чтобы сделать Грузию для грузин. Эта тенденция была при Гамсахурдии, несколько смягчилась при Шеварднадзе и вновь расцвела бурным цветом при Саакашвили. Это все создает повод для многочисленных внутренних этнических конфликтов в Грузии, являющихся, безусловно, плодом ее непродуманной национальной политики. Грузинская элита не признает это как свою ошибку и ищет виновных где угодно, но только не в своей среде. Поэтому у России с Грузией крайне натянутые, напряженные отношения. Я думаю, что здесь в ближайшее время речь не идет о принципиальном улучшении отношений. Они могут резко ухудшиться, как это было в случае с провокацией в отношении российских военнослужащих, они могут перейти в менее конфликтную форму, но они останутся конфликтными по своей сути. На мой взгляд, в недавнем конфликте мы не были достаточно аккуратными, позволили властям Грузии спекулировать на наших ошибках, на крайностях. Наша реакция по отношению к мигрантам из Грузии, безусловно, с формальной точки зрения, имеет основания, поскольку многие здесь находились нелегально. Но мы могли бы повести себя гибче и сделать это поводом для борьбы за умонастроения среди грузинской общины России. Но мы позволили пропагандистски грузинскому правительству перейти в контрнаступление. И в результате это сказалось на лояльности граждан грузинской национальности.
Наконец, Азербайджан. С Азербайджаном сегодня мы делаем максимум возможного. В условиях, когда наши стратегические отношения с Азербайджаном не выстраиваются так, как нам хотелось бы, по той причине, что Азербайджан как конфликтующая с Арменией сторона, требует к себе приоритетного внимания или, по крайней мере, возражает против нашей поддержки Армении. В этом случае нам не остается ничего другого, кроме как выбирать Армению. Но и с Азербайджаном у нас есть резерв отношений, мы его используем. Президент и правительство России достаточно активны в азербайджанском направлении. В этих сложных для нас условиях мы пытаемся выстраивать нормальные отношения с Азербайджаном. У нас здесь есть определенные козыри — это интересы Азербайджана. Прежде всего, экономические интересы азербайджанской диаспоры в России. Но я бы их не преувеличивал. В последнее время у нас Азербайджан намеренно активизируют в антироссийском направлении, он является страной, к которой чаще всего прибегают за помощью, когда Россия ставит жестко вопросы в газовой и нефтяной сфере. Даже Лукашенко попытался разыграть азербайджанскую нефтяную карту. Пока это не удается, но Азербайджан уже сегодня не принял условия игры, которые предложил Газпром, отказался от повышения цен.
Азербайджан периодически негативно высказывается по российской политике в Закавказье и солидаризируется с Грузией. Но президент Ильхам Алиев не доводит это до крайности. Он не пользуется возможностями для осложнения положения России на Кавказе. Учитывая близость Азербайджана и Чечни, он не задевает эти достаточно тонкие струны. Азербайджан понимает, что наличие хороших отношений с Россией является дополнительной гарантией стабильности в Азербайджане, хотя могут и не совпадать какие-то векторы. В Азербайджане есть националистическая оппозиция, которая не дает Азербайджану договориться с Арменией по Нагорному Карабаху и не даст в ближайшее время. С другой стороны, произнося грозные слова в адрес Карабаха и Армении, Ильхам Алиев до сих пор не прибегал к каким-то другим, катастрофическим средствам вроде возобновления военных действий, в которые, скорее всего, погрузится Азербайджан, если режим Алиева будет свергнут или сменен на националистический. Если бы его не было, было бы гораздо хуже. Но эта поддержка не превращается в военно-политический союз, который вряд ли возможен, к сожалению, в условиях нашего военно-политического союза с Арменией.