Страсти по Украине: кому же достался сыр в Женеве

Вплоть до середины Cтрастной недели на Украине продолжало нарастать напряжение, которому, казалось бы, в последнее время некуда было уже расти. Бесплодные ультиматумы киевских властей, отказ воинских частей выполнять приказы, с одной стороны, хроническая неспособность коррумпированных элит Юго-Востока стать выразителями воли протестующего населения, вырвать реальные уступки у Киева, с другой, — усиливали впечатление пата в столкновении двух Украин.

В отличие от шахмат, ничья в гражданском конфликте ведет, как правило, не к пожиманию рук, а к гражданской войне. По умолчанию или без всем стало ясно, что без отрезвляющего внешнего вмешательства политические круги Украины не в состоянии сами вывести себя из порочного круга своих заблуждений, ошибок и преступлений.

Но каким должно быть это вмешательство и кто должен его осуществить?

Российский вариант — ограждение от нестабильности и выявление воли населения регионов — никак не устраивал ни временщиков в Киеве, ни их заокеанских покровителей, которым теперь везде мерещатся «вежливые люди». В этих условиях заявленная заранее «встреча четырех» в Женеве выглядела попыткой экранизации «Хроники объявленной смерти» великого, и увы, ушедшего от нас Габриэля Гарсия Маркеса.

Встреча могла не состояться вовсе. Но она состоялась и закончилась подписанием совместного Заявления, которое, — и это симптоматично, — сразу стали называть Соглашением.

До сих пор по всему миру принимают ставки: кто же выиграл? Кто проиграл? Мнения противоположные, Россия не исключение — от Виктора Алксниса («Создается впечатление, что Россия сдала Юго-Восток, удовлетворившись присоединением Крыма») до Андрея Илларионова («Украинцы! У вас не только вероломно отобрали Крым. Сейчас у вас будут забирать Новороссию»).

Давайте разберемся. Вдохнув женевской атмосферы, участники встречи – участвовали четверо, а договаривались двое — выступили за разоружение всех незаконных формирований, освобождение всех незаконно занятых зданий, улиц и площадей, амнистию участникам акций и «незамедлительное начало широкого национального диалога с охватом всех регионов и политических образований Украины».

«Аннексия Крыма», ожидаемое или даже осуществляемое «русское вторжение», как, впрочем, и вопрос о легитимности киевских властей и назначенных ими президентских выборов, остались за скобками согласованного документа, став фигурами умолчания.

Соглашение ли это? Очевидно, что нет или еще нет: во-первых, потому что остается слишком много неопределенного в вопросах, в которых неминуемо надо определиться и, во-вторых, потому что не предусмотрено никакой ответственности и принуждения к выполнению договоренностей.

Ошибаются те, кто торопится петь Женеве осанну или предавать анафеме. Это не более, но и не менее, чем свет в конце тоннеля, оселок для выявления дальнейших планов сталкивающихся на Украине и вовне ее сил, каждая из которых стремится интерпретировать Заявление в свою пользу.

Последующая реакция на принятые решения, как со стороны временного правительства в Киеве, так и со стороны его оппонентов на Востоке, удостоверяет, что в истории кризиса на Украине еще слишком рано ставить точку.

Мне ясно: Россия в Женеве, где должно было быть трое на одного, достигла большинства, хоть и не всех своих целей и продемонстрировала, что с нею надо считаться даже тем, кто искренне этому удивляется. Отметив это как факт, зададимся вопросом: что дальше?

Прежде всего, спор о том, что вперед – деньги или стулья, федерализация или выборы – приобретает еще более принципиальное значение. Совершенно очевидно, что корпоративный интерес всех героев Майдана, в том чтобы протащить выборы 25 мая под любым предлогом, «хоть тушкой, хоть чучелом», чтобы узаконить переворот. Ради этого они кажутся готовыми к некоему «официальному статусу» русского языка и туманной «децентрализации», урожай мнений о которых уже поручено собирать аж министру по региональному развитию, строительству и ЖКХ.

Но только кажутся готовыми. Если сегодняшним властям Украины после Соглашения от 21 февраля в чем-то и можно верить, так это в том, что по доброй воле ничего подобного децентрализации и языковому равноправию они не сделают (как ветеран всех бывших и нынешних конфликтов на постсоветском пространстве, не могу в связи c этим не вспомнить перманентных обещаний «самой широкой автономии» для непризнанных государств, закончившихся для Южной Осетии и Абхазии войной 2008 г.).

С другой стороны, в среде героев наметилось размежевание: подозреваю, что по мере приближения даты выборов, которые не сулят успеха не только подставным кандидатам, вроде Михаила Добкина, но и подувядшей Тимошенко Д’Арк, аргументы в пользу переноса сроков могут возыметь действие на ее партийных сослуживцев Турчинова, Яценюка, Авакова и Ко. В самом деле, к чему торопиться сдавать полномочия?

Не менее важным для будущего является тест, который проходит сейчас поголовно вся местная политическая и экономическая элита Юго-Востока, отождествляемая, как правило, с провалившейся Партией регионов. Либо Ринат Ахметов и его однопартийцы в ключевых вопросах федерализации Украины увидят свой собственный интерес и, на самом деле, единственную гарантию самосохранения. Либо, напуганные «народными губернаторами», продолжат таскать на Востоке каштаны из огня для той «единой унитарной Украины», которая уже скончалась в феврале с.г. В этом случае России и народным массам Востока Украины вдвойне правильнее поддержать в этом регионе новые силы и новых лидеров.

Коль скоро киевские власти на встрече в Женеве, как верно указывает г-н Илларионов, подписались под «внешним управлением», диалог с США по украинскому вопросу приобретает решающее значение. До сих пор наши партнеры в украинских делах следовали заветам бессмертного персонажа из «Свадьбы в Малиновке»: мое – мое, и твое – тоже мое.

Как показала Женева, углубление кризиса на Украине поставило американцев, как и их меньших братьев-европейцев, перед выбором: продолжать в том же духе или все-таки умерить аппетиты. Они колеблются. Не надо мешать им прийти, как говорили в Центральном комитете, к «единственно правильному решению».

И последнее, ничто из вышеизложенного не может и не должно быть расценено как призыв к односторонней капитуляции сил самообороны Юга и Востока Украины. Мы не можем брать на себя такую ответственность перед лицом явной и недвусмысленной угрозы жизни и свободе людей, борющихся за справедливость и свои права.

Говорю это в надежде быть услышанным не только в Донецке, Славянске или Луганске, но и в Москве.