Стратегия Грузии в том, чтобы «чужими руками жар загребать»

17 ноября представители Министерства иностранных дел России провели встречи с руководителями трех непризнанных республик — Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, которые приехали в Москву.
В то же время Андрей Кокошин, председатель Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками сообщил на пятничном заседании ГД, что в ближайшее время будет рассмотрен вопрос о признании независимости Южной Осетии и Абхазии профильными комитетами палаты.
По прибытии в Москву лидер Абхазии Сергей Багапш заявил, что намерен провести «консультации с представителями властных российских структур по вопросам экономического сотрудничества между его республикой и Россией».
Лидер Приднестровья Игорь Смирнов собирается в Москве обсудить возможность покрытия дефицита бюджета, так как регион по-прежнему блокируется Молдавией и местная промышленность терпит убытки.
В тот же день, 17 ноября, из Грузии пришли новые сенсационные известия: наиболее ярый из «тбилисских ястребов», Ираклий Окруашвили, который был неделю назад, наконец, смещен с должности министра обороны и переведен на должность министра экономического развития, подал в отставку и с этого поста. Политическая активизация непризнанных республик и их отношений с Россией, серьезные внутриполитические перемены в Грузии позволяют говорить о новом этапе развития ситуации.
В связи с наметившимися серьезными переменами KM.RU попросил прокомментировать развитие событий в этом регионе директора Института стран СНГ Константина Затулина.
— С чем связан визит в Москву трех президентов непризнанных республик?
— С тем, что Москва — это то место, куда они обратились за поддержкой своей независимости, проведя референдумы или предприняв какие-то другие действия для обновления прежде принятых решений. И они рассчитывают сейчас, накануне смены власти в России, что они в новых условиях в состоянии добиться от России полномасштабного признания. Конечно, не сразу, быть может, но в духе «капля камень точит» сделать это, воспользовавшись той ситуацией, которая сегодня возникла в отношениях России с Молдавией и Грузией.
— Как вы рассматриваете, в частности, процесс активизации со стороны России экономических отношений, который намечается в последнее время?
— Как попытку России, пока еще не созревшей для признания Южной Осетии, Абхазии и Приднестровья, предложить какие-то компенсаторные шаги, поддержать если не признанием, то другим образом сегодня жизнь в этих так называемых непризнанных государствах, которые являются реальностью, в которых живут люди, стремящиеся в Россию и являющиеся гражданами России.
— Может ли быть реализован план, согласно которому Россия не будет признавать эти республики де-юре, но де-факто включит их в состав РФ?
— Де-факто мы их уже фактически признаем, а что касается включения, то в этом нет сегодня потребности у России. Да и в самих этих республиках, по крайней мере в некоторых из них, все больше развиваются автономистские идеи среди части политической элиты.
— В Абхазии?
— Не только в Абхазии. До некоторой степени в Приднестровье. Может быть, отчасти в Южной Осетии. Они понимают, что прямая интеграция в Россию только затормозит процесс их признания. Россия в этом случае будет выглядеть чрезмерно заинтересованным игроком в глазах других стран. В этом случае аргументация России значительно обесценится.
Поэтому, если заметили, во время референдума в Южной Осетии уже не стоял вопрос о каких-то взаимоотношениях с Россией. Если референдум, проведенный в Приднестровье, содержал вопрос о «свободном вхождении» в Россию, в обращении парламента Абхазии говорилось об «ассоциированных отношениях» с Россией, то в Южной Осетии Россия не упоминалась в формулировке референдума.
Другое дело, что в риторике, в выступлениях президента Кокоева говорится о необходимости объединения осетинского народа, а это может иметь только два контекста: или объединение с Северной Осетией и выделение ее из состава России, или объединение с Северной Осетией в составе России. Я думаю, что Южная Осетия более чем кто бы то ни был из этих государств зависит от доброго отношения России. Она очень уязвима военно-стратегически. С этой точки зрения было бы чрезмерно, на сегодняшний день, подкреплять это еще необходимостью каких-то публичных шагов по объединению с Россией. Бывает «усталость металла»: когда его чрезмерно пытаются усилить, это приводит к обратному эффекту. Это можно сказать обо всех непризнанных государствах, особенно о Южной Осетии. Вести разговоры об объединении России с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией не необходимо.
— Сначала вести речь о признании независимости?
— Да. Что касается дальнейшего, то дальше, как говорится, жизнь покажет. Очень может быть, что независимая Абхазия или независимое Приднестровье для нас с точки зрения наших интересов выгоднее. Как своего рода буфер, как государства, которые сами отвечают за свои поступки, а не возлагают ответственность за каждый свой шаг на РФ.
— В случае признания Россией этих республик могут ли другие государства также пойти по этому пути?
— Безусловно. Первый раз это было продемонстрировано только сейчас в связи с небывало широким представительством наблюдателей на югоосетинском референдуме. Самая элементарная работа уже привела к тому, что в Южную Осетию потянулись из Венесуэлы, Боливии и целого ряда других территорий, и даже из Косова были наблюдатели. Хотя Косово стоит на проамериканских позициях, стремление к достижению независимости парадоксальным образом объединяет его с Южной Осетией. Я не исключаю также, что по аналогии с Абхазией и Осетией может быть также переосмыслен вопрос о Нагорном Карабахе. Правда, здесь России придется сложнее, поскольку наша страна не хотела бы терять нынешних отношений с Азербайджаном.
— Отказалась ли Грузия от планов силового решения этих конфликтов, особенно в свете отставки Окруашвили?
— Грузия сегодня просто не в состоянии реализовать силовой вариант. Она попыталась схватить то, что, по ее мнению, плохо лежит — Южную Осетию, и попробовала на зуб решимость РФ поддержать эту республику. В конце концов Грузия убедилась в том, что Южная Осетия ей не обломится: в случае агрессии с грузинской стороны Россия будет ее защищать, выполняя свой миротворческий мандат. Это, собственно, и является причиной отставки всяких «ястребов» в грузинском правительстве. Их курс в этом отношении провалился. Стало ясно, что Россия, которую всячески соблазняли выдать Абхазию и Южную Осетию, на это не пойдет. Игра силовыми вариантами на время закончилась, но это не значит, что Грузия отказалась от них навсегда. Она продолжает наращивать вооружения, но она, конечно, никогда не достигнет уровня РФ. Только Окруашвили мог заявлять, что грузинская армия и он, как Аника-воин, «копьем поразят змия»- российскую армию. Но в это никто, кроме него самого, не в состоянии поверить. Грузия не в состоянии воевать, не хочет и не может. С другой стороны, Грузия не исчерпала еще желания заниматься провокациями, надеясь, что на ее стороне окажутся другие силы, и они, собственно говоря, решат в ее пользу конфликт. Вся стратегия Грузии, что при Шеварднадзе, что при Саакашвили, заключалась в том, чтобы «чужими руками жар загребать».