Трудовая миграция. Экономическое измерение

Миграция, движение рабочей силы, является важнейшим элементом экономического развития и экономической политики. Осмысление этого феномена, будь то в России или за рубежом, не может сводиться только к вопросам изменения законодательства или регуляторики, важно понимание экономического эффекта и долгосрочных социальных последствий как для страны-реципиента, так и для страны – донора трудовых ресурсов. Миграция может как объединять, так и создавать серьезные линии раскола между соседними странами, в международной политике в целом. Сколько нужно России мигрантов и кто способен их обеспечить? Есть ли предел трудовых ресурсов традиционных стран – доноров международной миграции? Качественная трудовая миграция – недопустимая экономическая роскошь? Кто заботится о мигрантах и что заботит их?

Специальный представитель Государственной Думы РФ по вопросам миграции и гражданства, первый зампред Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, директор Института стран СНГ Константин Затулин принял участие в панельной дискуссии «Трудовая миграция. Экономическое измерение» в рамках Петербургского международного экономического форума.

Выступление Константина Затулина

Олег Пичков (Декан факультета международных экономических отношений МГИМО МИД России): Господин Затулин, даю Вам слово, потому что Вас уже благодарил господин посол. Могу только присоединиться к его словам благодарности и восхищения Вами, потому что Вы очень много публично выступаете, в том числе по вопросам, которые мы сегодня рассматривали. Мы с Вами накоротке переговорили до мероприятия. Я знаю, Вы сейчас не очень согласитесь с той статистикой, которую я озвучу. Ну поправьте, в общем, я понимаю, что Вы видите ситуацию, может быть, чуть более краски сгущенными.

Тем не менее, по той статистике, которой я обладаю, это я ссылаюсь на ВЦИОМ, то около 60% россиян сегодня считают миграцию экономически необходимой. Тут, на мой взгляд, это очевидно, мы видим это каждый день. Но при этом, по моим данным, 45%, вы говорите, что больше, выражают некую обеспокоенность вопросами культурной интеграции, языковой интеграции и прочее. При этом, если брать опросы самих трудовых мигрантов, то главной причиной недостаточной интеграции в российскую экономику, общество, наши друзья называют языковой барьер, дискриминацию со стороны населения, отсутствие на сертификации дипломов, ну и многое-многое другое. Более того, часть поддержки ложится на НКО, диаспоры, чуть реже на работодателей и так далее.

Скажите, пожалуйста, как Вы как депутат Государственной Думы, как Госдума в целом видит нынешнюю ситуацию с трудовой миграцией? Согласны Вы с тем, что сейчас было озвучено или может быть у Вас есть какое-то другое мнение?

И самый главный, наверное, вопрос к Вам. Как Вы полагаете, можно более эффективно интегрировать вот тех молодых людей среднего возраста, ну и старшего возраста, которые к нам приезжают в Россию? Пожалуйста.

Спасибо.

К. Затулин: Спасибо. Я хотел вначале уточнить. Вы, когда меня представляли, назвали меня первым заместителем Председателя Комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками. Это совершенно соответствует действительности. Но в этой аудитории, наверное, важно сказать, что второй срок подряд я избираюсь специальным представителем Государственной Думы по вопросам миграции и гражданства. Это чтобы увеличить свою ответственность за всё происходящее.

Теперь хотел бы начать с того, что сказать, что июнь месяц вообще-то у нас не только месяц Петербургского экономического форума, но это вообще месяц экзаменов в школах. Я это точно знаю, потому что моя старшая внучка только что сдала последний Единый Государственный экзамен.

О. Пичков: Если хорошо сдала, приглашаем в МГИМО к нам.

К. Затулин: Да, она, кстати, туда и собирается.

О. Пичков: А вот замечательно.

К. Затулин: Так вот, хочу сказать, что экзамены – это подведение итогов и время работы над ошибками. Поэтому начну с того, что наша панель вообще-то называется «Трудовая миграция. Экономическое измерение». Я хочу отметить, со всем уважением ко всем предшествующим выступающим, что про экономическое измерение миграции никто из них ничего не сказал. И на самом деле это совершенно не случайно.

Ну, во-первых, это не случайно потому, что все, что мы услышали, в основном сводится к тому, что вот есть нормы, связанные с учетом, контролем, борьбой с нелегальной миграцией, необходимостью поставить все с головы на ноги. И так далее, и так далее. В свою очередь, есть ответные претензии со стороны стран исхода трудовых мигрантов, к тому как мы ведём дело, связанное с учётом, контролем, отношением к их гражданам в России.

А где же «экономическое измерение»? В чём состоит смысл трудовой миграции? Трудовая миграция – это туризм, что ли?

Нет. Давайте вернёмся к началу разговора. Совершенно верно наш модератор сказал, что да, в России по разным подсчётам в разное время от 2,5 до, — некоторые считают, — 4 миллионов вакантных рабочих мест. Это данность. И она взаимосвязана с тем, что Россия является демографически убывающей страной. В 1993 году у нас был на самом деле в России, ну так сказать, пик по численности населения – 148 с лишним миллионов человек. За все время, –  а прошло, заметьте, 30 лет, – мы не достигли этого уровня. Мы теряем население. Несмотря на то, что эти потери компенсируются возвращением Крыма, приходом новых регионов в результате известных событий на Украине и наших сегодняшних действий. В том числе и натурализацией здесь тех иностранных граждан, часть из которых –  трудовые эмигранты, которые захотели остаться в нашей стране и смогли добиться в конечном счете не только вида на жительство, но и гражданства Российской Федерации. И несмотря на все это, мы не достигли показателя 1993 года. И при этом у нас минимальная безработица, на данный момент самая минимальная за все это время.

Как можно решить проблему экономическую, связанную с тем, что есть вакантные рабочие места, а людей все меньше или, по крайней мере, не больше? За счет увеличения производительности труда, дорогие друзья. А что у нас с производительностью труда в Российской Федерации? Производительность труда, если сравнить по странам и по отраслям, у нас на самом деле высокая только в сфере коммерческих услуг и добычи полезных ископаемых. А что касается, например, машиностроения, то производительность труда в России составляет 10% от производительности труда в Соединенных Штатах. Это самый низкий показатель. А можно и другие найти по всем абсолютно отраслям. Да, у нас может быть производительность конкурентная, сравнимая с Восточной Европой и абсолютно точно со странами СНГ, но уж никак не с теми странами, которые сегодня задают темпы экономического роста.

Вы знаете, что есть такая замечательная панацея, мы ее теперь все время обсуждаем – роботизация производства. За счет роботов давайте решим проблему экономики. Ну и что у нас с роботами? Я вам назову цифры. Что говорит мировая статистика? Средняя мировая численность роботов на 10 000 человек. Она составляет 162 робота на 10 000 человек. Это средняя. При этом в Южной Корее 1012 роботов на 10 000 человек. В Китае 470 роботов на 10 000 человек. В Соединённых Штатах 298 роботов на 10 тысяч человек. А сколько в Российской Федерации? 11 роботов на 10 тысяч человек. То есть разговоры о том, что завтра мы проснёмся в прекрасном, блистающем мире, в котором роботы за нас, из-за мигрантов, выполнят нашу работу, абсолютно несостоятельны.

Тогда в чём же проблема? А проблема существует. Проблема существует, на нее указывают соцопросы. Вы знаете, что есть несколько видов лжи, и из них самая отъявленная – это ложь статистическая. Вот у меня тоже есть данные. ВЦИОМ действительно проводил в 2023−2024 году социологические исследования. Цифры могут быть разные, но вообще-то говоря, ВЦИОМ утверждал, что каждый второй у нас в стране положительно относится к присутствию в России мигрантов. То есть половина страны поддерживает то, что мигранты должны трудиться у нас в России. А есть еще более высокая цифра ВЦИОМовская. Вот 18 июля 2024 года 81% опрошенных у нас в России ВЦИОМом сказал, что нет негатива по поводу мигрантов у нас в стране.

А теперь я вам прочту то, что неделю назад опубликовала другая служба, которая называется (я не очень с ней знаком), но она называется ВФокус–мэйл. Они опросили 20 тысяч человек. По этому опросу следует, что на самом деле в нашей стране на сегодняшний день резко негативно или скорее отрицательно к мигрантам относятся 76,7% человек опрошенных.

С чем это связано, по их мнению? 79% считают, что мигранты не адаптируются у нас в стране. 43% знают о конфликтах, которые связаны с мигрантами. Участвуют в конфликтах гораздо меньше, но вот 43% якобы знают о том, что конфликты существуют между коренным населением и мигрантами. 87% считают, что главная проблема, связанная с миграцией, это рост преступности среди мигрантов. И 54,7%, — я выборочно, все не могу процитировать, категорически возражают против того, чтобы мигранты перевозили сюда свои семьи. Хотя это следует из тех норм, которые в рамках Евразийского экономического союза, или в рамках двусторонних соглашений с Узбекистаном, с Таджикистаном, которые не являются членами Евразийского экономического союза, подписали по поводу условий трудовой миграции.

О чем это свидетельствует? Это свидетельствует, что у нас существует расхождение между спросом на миграцию и реальным ее восприятием, которое резко ухудшилось на наших глазах за короткое время. И это расхождение под влиянием, во-первых, определенных настроений, обстановки, реальных или вымышленных проблем и того факта, что государство сосредоточилось сегодня на том, чтобы попытаться оправдаться перед нашим населением, вводя все новые и новые жесткие нормы.

Да, мы в Государственной Думе за прошлый год 14 законов приняли против нелегальной миграции. В 12-ти случаях я являюсь или автором, или соавтором. В том числе того закону о режиме высылки и реестре контролируемых лиц, который я тоже вместе с четырьмя другими депутатами внес в порядке законодательной инициативы. Она стал законом, который ныне вступил в действие. Точнее, должен был вступить в действие с 1 января, но не вступил, потому что Президент Российской Федерации, отложил его вступление в силу сначала до апреля, а потом до сентября этого года.

Кстати, я не хочу, чтобы вы думали, что я хвалюсь тем, что я вот такой замечательный закон придумал по борьбе с нелегальной миграцией. Это действительно закон, который был выношен в недрах Министерства внутренних дел, Правительства. И они в данном случае были вдохновителями того, чтобы мы этот закон внесли, они принимали участие в подготовке этого закона, решая свои задачи.

Но ведь в чём проблема-то возникает? Об этом мы тоже уже говорили, Валентина Львовна откровенно об этом сказала: «МВД отвечает за контроль, за безопасность». А кто за миграцию-то отвечает, как за процесс социально-экономический, национальный, и всякий иной?

Смотрите, кто у нас занимается миграцией, кто отвечает? Точнее, — занимаются, может быть, многие, — отвечает то кто? Вот исторически?

В 90-е годы была Федеральная миграционная служба — отдельное ведомство. Затем в короткий период, всего на несколько месяцев, было создано Министерство по делам федерации, миграции и национальной политики. Существовало с 2000 по 2001 год. После этого вся эта работа с миграцией была передана МВД. С 2004 года в недрах МВД была создана Федеральная миграционная служба, как подчиненная МВД, а не самостоятельное ведомство. Затем эта миграционная служба была упразднена, и в 2016 году было создано то самое Главное Управление по вопросам миграции, которое возглавляет Валентина Львовна. Ну и, наконец, в апреле этого года Президент еще раз провел изменения и создана новая Служба, точнее создается. Главное управление прекращает свое существование со 2 июля, а со 2 июля в полном объеме начинает действовать Служба по вопросам гражданства и регистрации иностранных граждан, которую возглавляет бывший заместитель Прокурора, а теперь первый замминистра внутренних дел Кикоть Андрей Владимирович.

Все это время, все 2000-е годы, миграция оставалась, с точки зрения управления, в руках Министерства внутренних дел. Ну слушайте, что вы можете требовать от Министерства внутренних дел? То, что оно умеет – учет, контроль, борьба с преступностью. И оно отчитывается перед вами об этом. А вот нужны мигранты, где нужны, зачем нужны, почему нужны? Стимулы где надо создавать? А где антистимулы? Откуда брать мигрантов, откуда не брать? Почему Министерство внутренних дел должно быть экспертом в этом вопросе?

Оно не эксперт, к сожалению. Хотя пытается им быть. Его же заставляют быть экспертом, а получается плохо. И в результате мы занимаемся тем, что понятно всем абсолютно.

«Деточка, ты хочешь на дачу или чтоб тебе голову оторвали?». Помните такой был разговор в советском фильме «Подкидыш»? Мы что хотим, чтобы была нелегальная миграция? Конечно не хотим. Мы ненавидим нелегальную миграцию. Мы ненавидим нелегальную миграцию, все нелегальное мы ненавидим. А кто такие нелегальные мигранты? Это что люди, которых нам забросили с парашютом? Или проникли через наши границы, привязав на ноги кабаньи копыта?

Не надо обижать Пограничную службу. Это все люди, легально въехавшие в нашу страну, просто они просрочили сроки пребывания. Закончился патент или другие условия их трудовой деятельности. Они их не оформили, но при этом остались в стране и стали нелегальными мигрантами. И вот с ними мы боремся. Их 700 тысяч, приблизительно по оценке. И их мы должны были бы записать в реестр контролируемых лиц и выслать в соответствии с тем законом, который мы приняли. Но мы не можем этого сделать, потому что, во-первых, это большой объем. Во-вторых, на самом деле, так ли уж они виноваты?  И Президент, не мы, сначала до апреля, потом до сентября, дал им возможность легализовать свое пребывание или уехать. Это правильно, потому что надо стоять на почве реальности и понимания.

Но от нас ведь требует другого. Общество, в том числе и некоторые депутаты Государственной Думы. Я сказал, что из 14 законов с 12-ю я согласен, за них голосовал или был их автором или соавтором. А в 2 случаях, я голосовал и выступал против предложенных законопроектов, чем заслужил нелестные характеристики в Интернете. Я не буду их цитировать, но каждый, кто заинтересован будет, может найти и обнаружит их.

А что это за законы? Один закон – это закон, который был принят с большим подъемом – о том, чтобы в случае, если иностранный гражданин в России вступает в брак с гражданином или гражданкой России, здесь в России, он должен 3 года ждать разрешения на проживание. Почему? Потому что прежде имело место такое неприличное явление – чтобы получить российское гражданство какие-то нехорошие иностранные граждане находили в России несчастных бабушек, у которых нет денег, платили им, и оформляли брак. И таким образом получали возможность пройти через игольное ушко для упрощенного получения гражданства.

Некрасивое явление. Ни со стороны бабушек, ни со стороны этих граждан. Но в 23-м году мы приняли новый закон о гражданстве и специально закрыли эту лазейку. Теперь иностранец, который вступил в брак, не имеет никаких привилегий и получает гражданство на общих основаниях, если только в этом браке не родится ребенок. Но тогда это не фиктивный брак, правда?

В прошлом году нашлись бдительные законодатели, один из них, сенатор Клишас, которые сказали: нет, молодожену 2, нет 3 года ждать после свадьбы, прежде чем он получит разрешение на проживание в России. Это что за идиотизм? Если вы семью создаёте, вы должны что, два–три года ездить по периметру России для того, чтобы в нее проникнуть, наконец-то воссоединиться с семьёй? Или вызвать свою жену за границу, чтобы там жить с ней 3 года, а потом сюда въехать? Это якобы для проверки, настоящий это брак или нет.

Или второй закон. Я не могу в нём не сказать, его упоминали сегодня. По поводу того, чтобы детей мигрантов, а точнее детей иностранных граждан в России мы должны тестировать на знание русского языка при приеме в наши школы. Я не возражаю. Тестировать можно и, может быть, нужно. Но потом, если он не знает русского языка, так как мы считаем, он должен его знать, мы его не пустим в школу. И пускай он гуляет, где хочет, и там учит русский язык. Вот зачем это было сделано? Это сделано под впечатлением от волны мигрантофобии, которая поднимается. Она очень опасна. Вот о чем идет речь.

И сегодня, главная проблема: мы сегодня как Буриданов осел, у которого, как известно, была дилемма: или к сену идти, или к воде. Он стоял посередине и не мог выбрать, в какую сторону двигаться. Потому что хотел и пить и есть одновременно.

У нас есть три варианта с миграцией. Первый: открываем полностью ворота, приезжай кто хочет, нам нужны трудовые ресурсы. Безоглядная миграция, снять все на самом деле барьеры и для ближнего и для дальнего зарубежья, Индии с Кореей.

Второй вариант. На самом деле вести дело к запрету всякой миграции, ввести визы  с Киргизией, с Узбекистаном, с Таджикистаном. Со всеми в СНГ откуда едут мигранты. Максимально осложнить миграцию и подорвать всякую интеграцию в рамках ЕАЭС и др.

И третий вариант. Попытаться сделать так, чтобы, отсекая уродливую сторону миграции, борясь с нелегальной миграцией, одновременно все это цивилизовать, понимая, что мы пока без нее не обойдемся.

Проблема в том, что мы пытаемся идти тремя путями одновременно. И не хватает мужества в этом признаться, к сожалению. И плывём сейчас по линии ужесточения.

Вы спрашиваете, больше или меньше стало мигрантов? Меньше. Их число падает по всем показателям. Не так значительно, но падает. И число киргизских, и число узбекских, и число всяких других уменьшается под впечатлением от того, что у нас происходит.

От того подъёма мигрантофобии, который есть в обществе, и на который реагирует власть, не выработавшая своего ответа, как надо делать на самом деле. Вот в чем проблема, на мой взгляд. Извините.

Выступление Дмитрия Ялова

Олег Пичков (Декан факультета международных экономических отношений МГИМО МИД России): Дмитрий Анатольевич, передаю слово Вам. Есть некая такая, знаете, ну, скажем так, структурированная система набора мигрантов. То есть есть четкий запрос на уровень квалификации, присваиваются конкретные баллы. Там, ну, разные системы. Сейчас не будем тратить временя, и так выбиваемся из графика. В России такой четкой и отработанной системы на сегодняшний момент фактически нет. Да, она в процессе формирования. Разные органы власти этим занимаются. Дмитрий Анатольевич, расскажите, пожалуйста, про Ленинградскую область. Потому что мы знаем, что Ленинградская область также привлекает достаточно большое количество мигрантов в самые разные сферы. Есть какой-то особый подход у Ленинградской области к тому видению, кто нужен? Как Вы отбираете мигрантов? Или это пока тоже на уровне такого зарождения? Пожалуйста.

Дмитрий Ялов (Заместитель председателя Правительства Ленинградской области; председатель комитета экономического развития и инвестиционной деятельности Ленинградской области): Спасибо большое за вопрос. На самом деле, не случайно Ленинградская область, потому что Ленинградская область вместе с Петербургом самый трудонапряженный регион в стране. У нас там реализуется на триллион с лишним рублей в год инвестиций. Есть некоторые сектора, такие как стройка, транспорт, торговля, ЖКХ, агросектор где, к сожалению, без мигрантов мы обойтись не можем. Безусловно, мне было интересно послушать выступление Константина Федоровича. Вопрос в экономической модели. Мы должны определиться глобально в плане страны. Мы куда двигаемся, к дорогому труду, например, и роботизации или не очень дорогому труду и большему количеству мигрантов, взаимосвязанные процессы. Здесь посередине нам надо определиться, либо туда, либо сюда. Метаться из стороны в сторону нельзя.

Но пока, по моим ощущениям, с учетом ограничений, санкций и так далее, говорить о том, что мы мгновенно ставим лидерами по роботизации и автоматизации, особенно в тех секторах, где во всем мире достаточно большая доля ручного труда, достаточно сложно. Стройку ее как бы вот как не автоматизирует там много человеческого измерения. И здесь мы безусловно за тот третий путь который был предложен. Как бы четко посередине то есть мы точно не за неуправляемую миграцию. Потому что есть человеческое измерение. На самом деле мигранты страдают. Мы с уважением, — с позитивом относимся, — с дружбой к странам, откуда приезжают люди, без которых мы не можем справиться. Плохо, когда мигранты страдают от негативного отношения. Плохо, когда наши граждане страдают от ухудшения криминогенной обстановки. Плохо, когда мы приглашаем людей в одну сферу, они тут же переходят в другую. Сейчас притчей во языцех стала история, когда люди приезжают и формулируют, это как для работы в секторе ЖКХ, а по факту идут работать курьерами, либо в сортировочные центры. И у нас возникает перекос между отраслями. То есть в некоторых отраслях мы мигрантов не можем привлечь, потому что там не очень высокий уровень оплаты труда. А в некоторых отраслях действительно возникает конкуренция между местным населением и мигрантами, что в общем-то контрпродуктивно экономически. Пункт первый. Мы понимаем, что обойтись мы не можем. Пункт второй. Мы, кстати, понимаем логику конкуренции. Мы недавно были в Узбекистане на форуме Иннопром, общались с несколькими хакимами, детально обсуждали тематику миграционную.

Мы конкурируем с Турцией, мы конкурируем с Арабскими Эмиратами. За лучших людей, наиболее квалифицированных, конкурируем с другими локациями. Это абсолютно нормально, если мы хотим получить лучших. И вот здесь как раз перехожу к прямому ответу на Ваш вопрос, что с этим делать? Сейчас мы живем в той правовой реальности, в которой живут субъекты Российской Федерации. Мы не может жить по своим правилам. Особенно в этой чувствительной сфере, где мы строго соблюдаем требования федерального законодательства.

Но перспективу мы видим в том, о чем Вы сказали практически в вопросе. В управляемой миграции. Был такой эксперимент в свое время в с Узбекистаном под названием Оргнабор. По причине разных обстоятельств он не полетел, но мы искренне верим, что его можно перезагрузить. И в то, что там есть очень перспективные территории стран исхода. Надо помогать, готовить документы, проверять историю. И чем больше мы проблем решим в том месте, где исконно живут эти люди, чем более конкурентоспособными мы будем. Потому что, коллеги, те, о ком я сейчас сказал, — наши конкуренты из стран Ближнего Востока, — они эти центры тоже создают. Тем более квалифицированными, готовыми работать в тех или иных сферах, приедут к нам мигранты, тем лучше они интегрируются. В конце концов, это все имеет человеческое измерение. Человек интегрировался. Чем выше зарплату он получил, тем меньше шансов на нарушение тех правил, которые у нас в стране есть…

Константин Затулин:  Извините, ради Бога, Вы говорите, как нормальный человек, говорите о хорошем. А Ваши и мои оппоненты, исходят из другого: «Эти мигранты, приезжая нас замещают. То есть выживают».

Это не какие-то маргиналы, это сказал сенатор Клишас. Что он вообще против миграции, потому что они просто сюда едут работать — «Они хотят нас заместить». Понимаете?

Вы говорите, что мы хотим их интегрировать, адаптировать, а он хочет, чтобы их вообще не было. Не дай Бог, по Клишасу, их интегрировать. Они нам не нужны, они чужеродные, они меняют наш культурно-исторический код. Вот о чем разговор. Вот на этом нерве происходит принятие законов, все более усложняющих и ужесточающих трудовую миграцию в России.

Дмитрий Ялов (Заместитель председателя Правительства Ленинградской области; председатель комитета экономического развития и инвестиционной деятельности Ленинградской области): К сожалению, я не могу как-то заходить на эту зыбкую почву. Я отвечаю за экономику. Вопрос, как говорится, не по зарплате, но я говорю о том экономическом изменении. Вот что дальше делать? Интегрировать и оставить? Ну, потому что вообще-то мир вступает, это, знаете, не высказывание, это не моя личная точка зрения. Это все ученые, можно Академию наук поцитировать и так далее. Говорит, что в принципе все развитые страны и даже развивающиеся, происходят в эпоху низкой рождаемости. И если по миру у нас какой-то легкий рост еще будет происходить за счет Африки, то у Китая будет жесточайший демографический кризис, потому что они уже не могут отыграть обратно политику «Одна семья, один ребенок». Про развитые страны мы даже не говорим, там уже давно демографический жесткий кризис. Ну, опять же, это вопрос, вот это уже вопрос политического выбора.

К. Затулин:  Ещё раз поведу себя неправильно. Процитирую по памяти депутата Государственной Думы от КПРФ Михаила Матвеева. Он сказал, что не страшно если у нас и-за отказа от миграции, то есть трудового ресурса из стран СНГ не будет расти или даже снизится ВВП. «Зато все будут свои».

Олег Пичков (Декан факультета международных экономических отношений МГИМО МИД России):  От КПРФ, от интернационалистов такое слышать! Да, пожалуйста, Дмитрий.

Д. Ялов: Вот мы видим сейчас, не уходя в политику, очень конкретное технократическое решение. Дальше, значит, как развернется дискуссия политическая и управленческая, ну, как бы, какие будут приняты решения на федеральном уровне, такие мы и будем реализовывать. Это работа с оргнабором. Да, наши работодатели в этом нуждаются, они готовы в это инвестировать, мы как регион готовы с нашими международными партнерами, дружественными международными партнерами взаимодействовать. И мы считаем, что в достаточно возможной, в разумной перспективе не многих лет, а даже года–полутора можно серьезно ситуацию изменить. И как раз выработать те самые правила, о которых Вы говорили, чтобы именно те сектора, которые больше всего нуждаются в мигрантах, их получали, а те сектора, где есть конкуренция с местной рабочей силой, не испытывали дополнительного давления?

К. Затулин:  Я извиняюсь, в чём проблема с оргнабором? Вы построили красивые ворота, и на этих воротах стоят строгие люди, проверяют документы. А забора нет, ни влево, ни вправо. И через это пустое пространство спокойно обходят ваши ворота.

Для того, чтобы оргнабор в теории заработал так, чтобы все шли только через нет, надо, например, отменить безвизовый въезд в рамках Евразийского союза, соглашений с другими странами СНГ. Это будет нарушением одной из краеугольных свобод, на которых основан Евразэс — свободы передвижения трудовых ресурсов и рынка труда. Это будет нарушением наших двухсторонних соглашений с Узбекистаном и Таджикистаном.

Если у вас безвизовый въезд, то стройте какие угодно ворота. Люди просто поедут сами и без всякого оргнабора.

Д. Ялов: Константин Федорович, здесь я подкорректирую всё-таки немножко позицию на земле. Именно поэтому он в своё время не полетел. Тут Вы правы. Тогда он не полетел ровно по этой причине. Но сейчас правила игры резко ужесточились, всё цифровизировалось. Люди не хотят работать сами в серой зоне, у работодателя это всё прозрачно, доля наличных вообще в экономике сократилась до минимума. Сейчас как вы заплатите мигранту, если у него нет патента? Ну понятно, в отдельных секторах, удалённых регионах, где-нибудь в сельском хозяйстве.

К. Затулин:  Можно я задам вопрос?

Д. Ялов: Это не массовый вопрос. Вам представим, дадим возможность, когда-то ещё это завершите. Сейчас, мне кажется, вот ровно тот тренд, когда произошло, происходит и будет происходить ужесточение правил игры, и в этой ситуации появляется тот самый забор, о котором вы сказали, и оргнабор может заработать.

К. Затулин:  Во-первых, ужесточение правил игры моментально приведёт к тому, что целый ряд тех, кто хотел к нам приехать, к нам не приедут. И это уже происходит. Чем больше вы вводите рестрикций, ужесточений и т.д., да еще с нашей неповоротливой системой, в которой всё преодолевается бюрократическим путём, тем меньше у вас желающих в Россию ехать. И мигранты поедут в другие страны. Начали потихоньку ехать. Им, конечно, сложнее туда ехать, но они туда поедут.

Создаётся атмосфера отношений. Яркий пример «мы будем контролировать детей мигрантов». Только что Государственная Дума приняла важный закон, в развитие закона о тестировании иностранных  детей на знание русского языка при приёме в школу. Законом устанавливается, что Министерство просвещения обязано передавать Министерству внутренних дел сведения о детях, которые учатся в школах. А то должно, соответственно, контролировать, есть ли у иностранцев в России дети, которые не учатся или уклоняются от нашей школы.

Послушайте, а зачем нужно было закон принимать? Неужели руководство Правительства не может приказать одному министерству передавать сведения другому? Нет, надо закон! По-другому оказывается, невозможно. И как этот закон у нас обсуждается в СМИ? У закона совершенно рутинное название, но в СМИ он представлен как «Закон о контроле за детьми мигрантов». Теперь уберите слово «мигрантов» и попробуйте себя поставить на место родителей, которым говорят: «Вы знаете, в России принят закон о контроле над вашими детьми?».

Вы туда поедете, в такую Россию, в Россию с такими законами? И что вы вообще после этого будете думать о России и русских. Вот в чём проблема-то.

А у меня к Вам другой вопрос. Вы же Ленинградскую область представляете. Скажите, у вас введены ограничения? Вы вошли в число тех регионов, которые ввели ограничения на труд мигрантов в отдельных отраслях?

Д. Ялов: Абсолютно минимальные у нас.

К. Затулин:  Абсолютно минимальные? В каких?

Д. Ялов: Такси.

К. Затулин:  Такси. Скажите, пожалуйста, есть проблема, связанная с тем, что наши русские люди, российские граждане хотят работать в такси, а их не берут, потому что там мигранты заполонили? Есть такая проблема?

Д. Ялов: Да нет, конечно.

К. Затулин:  Нету. Вы приняли этот закон для того, чтобы застраховаться от критики. Вот для чего вы его приняли. Никакой экономической необходимости нет. Просто вы плывете под влиянием тех, которые атакуют вас и требуют: немедленно запретить труд мигрантов в такси. И не только там.

И не только там – в торговле запретить, на стройке запретить. Там запретить, здесь запретить. Я поразился, некоторые говорят: «Вы знаете, у нас мигранты работают врачами. Это же убийцы»! Ну практически как врачи-убийцы во времена Сталина.

Вы знаете, сколько у нас работает врачей – иностранных граждан? Пол процента от числа врачей в России вообще. Но проблема, оказывается в том, что мы боимся, как бы они нас не отравили, не залечили, не зарезали и так далее. Я спрашиваю, а Лео Бокерия кто? Кто такой Бокерия? Или Армаис Камалов у нас возглавляет медицинский центр МГУ? Армянин, академик Российской Академии.

Вот вы понимаете, с чем приходится бороться? Я понимаю, Вам легко ответить: «Я отвечаю только за экономику».

А я отвечаю за политику. Я сталкиваюсь с тем, что такая политика заставляет Вашу экономику двигаться в неправильном направлении. А вы этому не противодействуете и поддаётесь этому, даже вот в вопросе о такси. Спасибо.

О. Пичков: Константин Фёдорович, спасибо Вам большое. Ну, нам уже коллеги вот просят нас завершать, но я всё-таки не могу себя… Вот знаете, вот сейчас сказали, вот, политика двигает экономику. А не наоборот, раз это должно быть? Разве экономика не базис всё-таки? Ну, это я так, размышления вслух.

И последний вопрос, я приношу прощение, задам вопрос. Константин Федорович, Вы сейчас говорили, что под воздействием эмоций часто принимаются некие решения на уровне регионов. Вы говорите о Государственной Думе. А что это за силы, которые раскачивают? Да, пожалуйста, списочек можно озвучить?

К. Затулин:  Мы же в городе Петербурге находимся? Здесь Экономический форум сейчас проходит? Вы  же знаете в Петербурге до этого проходит ещё Юридический форум? В прошлом году на Юридическом форуме председатель Следственного комитета сказал, что Госдума является «госдурой», потому что она не занимается борьбой с миграцией, которая, по слухам достигла двадцати миллионов человек. Госдума взялась бороться с нелегальной миграцией. А Бастрыкин теперь герой русского народа — потому что он русский богатырь, который борется с инородцами.

Я совершенно не советую открыть всем ворота. Да нет! Давайте используем выгоды своего положения. Есть страны рядом с нами, вышедшие из шинели Советского Союза, где люди помнят, по крайней мере, их деды, отцы помнят, что мы жили в одной стране. Еще они есть, эти люди: воевали на одних фронтах. Те, которые сегодня, — хоть немного знают русский язык.

Вместо этого нам говорят: давайте, наконец, пригласим индусов с корейцами вместо этих среднеазиатов, которые плов едят. Я не знаю, может быть, кому-то больше нравится индийская кухня, кому-то корейская, но корейцы и индусы с нами никогда не жили в одной стране, и даже не думали учиться русскому языку.

Нам в качестве варианта говорят: посмотрите, как хорошо в Эмиратах, в Саудовской Аравии — индусы приехали, отработали, тут же уехали. Живут под контролем в специально отведенных местах, ну типа лагерей. Это образец и для нас пример.

Мы так не должны. Мы зачем это все создавали – эту империю, а теперь Евразийский союз? Зачем эти народы объединяли? Зачем вообще ведем Специальную Военную Операцию?

Вы должны понимать, что мы должны поставить предел этому хайпу которому сегодня, к сожалению, отпора мы не даем ни на региональном уровне, ни, к сожалению, на федеральном тоже. Потому что боимся, стыдимся, потому что наделали ошибок, потому что раздавали паспорта всем приехавшим из стран СНГ, не разбирая, кто соотечественник, а кто нет. Но по-человечески относиться к людям обязательно необходимо, если вы хотите, чтобы трудовая миграция превратилась из проблемы в инструмент социально-экономического развития России. Спасибо.