Выступление Константина Затулина 7 июня в Ливадии

Спасибо. Немного неожиданно. В последнее время мои друзья и враги, в основном, советуют мне помолчать. Но спасибо за слово, которое Вы предоставили. Повторение – мать ученья. И то, что я успею сказать, я не могу считать оригинальным, поскольку эти мысли посетили меня давно. На протяжении всей моей общественной и политической жизни, выработав свою позицию, пытаюсь её придерживаться.

Но прежде я хотел сказать, что доклад Владимира Андреевича был очень интересным, и с большинством его тезисов я абсолютно согласен. Что я бы хотел подчеркнуть? Русский мир и российское государство – вопрос о границах. Вы помните, отвечая школьнику, Владимир Владимирович Путин сказал, что у России границ нет. Конечно, он имел ввиду Русский мир. Безусловно, у Русского мира, действительно, нет никаких границ, в отличие от Российской Федерации как государства, у которой границы есть. И они сейчас двигаются. Двигаются на Запад. Я разделяю точку зрения, что специальная военная операция, а по-настоящему, я считаю, война, в которую мы оказались втянуты, она требует ясности в том, что является целью и что является возможным на исторически предсказуемом отрезке. Я это говорю, особо подчеркиваю, именно потому, что, как вы знаете, идут постоянные дискуссии во всем мире, проявляются миротворческие инициативы. И наши очевидные противники, и наши партнеры, я бы не назвал их союзниками, потому что в этом случае при первой возможности таких союзов они все время говорят о мире. Но мир этот, применяя к сегодняшнему дню, рассматривают его как первый шаг прекращения военных действий. Вообще-то быть миротворцем — это прекрасное реноме. Вы знаете, что апостол Павел в послании к коринфянам сказал: «Блаженны миротворцы». Все миротворцы блаженны. Никто не хочет умирать, и никто не хочет убивать. Но проблема состоит в том, что прекращение огня и заморозка, как говорят, конфликта, во-первых, не принесёт нам окончательного мира. Это абсолютно очевидно. Никто с нами не подпишет в Ялте или в Потсдаме соглашение, в котором признает даже то, что Крым является очевидным, совершенно очевидным по итогам Крымской весны, даже слепой и глухой мог бы это понять, — русским регионом. Не говоря уже о Донецкой, Луганской, Херсонской, Запорожской областях. Поэтому то, что касается остановки военных действий, — она будет рано или поздно, конечно, — но для нас надо стремиться к тому, чтобы мы продвинулись как можно дальше, выйдя на те самые рубежи, о которых говорил Владимир Андреевич.

Даже не завершить освобождения Херсонской, Запорожской областей, Донецкой Народной Республики в границах областей, которые существовали в советские времена и в украинские времена, а продвинуться дальше. Тогда это будет, во-первых, воспринято нашими людьми, которые идут на жертвы в ходе этой военной операции. И жертвы эти, к сожалению, они продолжат приносить ради достижения этих целей. Но если мы раньше времени под впечатлением трудностей или по каким-то другим причинам остановимся там, где мы сейчас находимся, то в этом случае, я уверен, нас втянут в ловушку. И тот относительно мирный период, который может быть в какое-то время возникнет на линии соприкосновения, будет использован для разрушения Российской Федерации изнутри. Для доказательства того, что мы проиграли. Для доказательства того, что власть ошибалась и её надо менять. И, как мне кажется, в этом желании свергнуть власть в России так же, как это было, например, на примере Югославии, будет попытка в одну кучу сбить и тех, кто изначально был против, и которые выражают свои точки зрения, в основном, теперь из-за рубежа, требуют от нас отказа от своих целей, называют всё это преступлением, и тех, кто, являясь, как он сам считает патриотом, обличает недостатки. Пришел к выводу, что он покруче мог бы разобраться со всем этим. Главное только – встать на место тех, кто сегодня у руля.

Ровно то же самое было, когда свергали Слободана Милошевича, потому что сил у коллаборационистов и предателей всегда не хватает. Им нужна массовка, а массовку им организуют недовольные, запутанные и оболваненные люди, которые возмущены какими-то очевидными проблемами и недостатками и т.д. Вот это технология, которая употреблялась прежде и будет, я уверен, в этом случае задействована, если мы преждевременно поставим точку в ходе этой специальной военной операции.

Я это говорил прежде и хочу еще раз это подтвердить. Совершенно верно, если Украина не будет отрезана не только от Азовского, но и от Черного моря, это, во-первых, канал поступлений вооружений и всего остального, бесконечных зерновых сделок и прочих компромиссов, но это ещё, как вы сами понимаете, постоянные угрозы для берегов не только Крыма, но и Кавказа. Всех российских берегов. Это одновременно постоянное беспокойство для Черноморского флота, для наших Вооруженных сил, попытки провокаций и это, кроме всего прочего, отказ от продвижения туда, в сторону украино-молдавской границы к Приднестровью, которое сейчас, безусловно, на очереди находится для того, чтобы его заставить или капитулировать, или подавить. Если мы не продемонстрируем своего желания дойти до этой приднестровской границы, то уверен, следующим актом, это готовится и давно готовится, будет попытка уничтожить этот пророссийский анклав, как его называют.

Это то, что касается текущего момента. Да, конечно, всё верно. Украина как проект, как государство поддерживается врагами России именно потому, что им всегда нужно было создать двоецентрие после распада Советского Союза. Двоецентрие на этом нашем историческом пространстве, которое теперь мы называем евразийским. Оно-то, вообще-то, является русским, а не евразийским. Слово «евразийский» это тоже технология, которую в свое время очень хитрый Нурсултан Абишевич нам подбросил, любителям Гумилева, для того, чтобы мы на эту тему порассуждали. И даже название нашего Комитета с подачи его предыдущего руководителя появилось – «по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками». Бог с ним. Пусть будет так. Но я хочу, чтобы моя точки зрения была предельно понятна.

Владимир Андреевич (здесь я не вполне согласен с высказыванием) в общем, справедливо обличал недостатки западной цивилизации, как и  Сергей Михеев. Но, дорогие друзья, не после того, как Великое Московское княжество свергло монголо-татарское иго и стало Московским Царством, а до того, здесь, на берегах этого Крыма мы вступили в европейскую историю. Это случилось, когда мы приняли христианство. Вот когда это произошло. И, не разделяя западной цивилизации, тем более отбросов западной цивилизации, которые саму эту цивилизацию компрометируют, мы не должны отдавать им на откуп Европу в принципе. Мы тоже – Европа. Только мы другая Европа.

И вот эту сторону дела или, вернее, эту точку зрения хотел бы тоже огласить. Потому что иначе, если мы не Европа, то тогда кто мы? Мы – Азия, Евразия? Но мы, на самом деле, не Азия. Вы же понимаете, что, когда, в том числе и наши люди сегодня думают о том, с кого мы должны брать пример, они не будут брать в пример жизнь в Казахстане, уверяю вас. Даже житейски. То есть надо всё то ценное, положительное, что всегда было достоянием нашей культуры, которая вобрала в себя эти достижения. Куда мы денем этих писателей – французских или английских? Что, мы их отменим, что ли? Нет, не отменим. Поэтому, мне кажется, что вот здесь даже в связи с той полемикой и острой полемикой, которая идёт в ответ на выпады в наш адрес, мы не должны эту грань переходить. И мне кажется, что Президент Российской Федерации даёт в этом смысле пример – мы никого не запрещаем. Мы не запрещаем великих европейцев, авторов, художников. Мы их не запрещаем. В отличие от тех, кто сегодня запрещает Чайковского, Пушкина или ещё кого-то на том основании, что они русские.

Я вот хочу сказать, что, если нам удастся вернуть эти исторические русские области, которые именно так, как сказал Владимир Андреевич, оказались русскими в результате многовекового движения на Юг, когда именно во времена Екатерины добились блестящих результатов. И в интересах не только, кстати говоря, русского народа, но и всех других, включая польский народ, который тоже страдал от набегов крымских татар. Достаточно познакомиться со всем по этому поводу в польской литературе, Сенкевичем и всеми другими. Но они теперь на это не обращают внимания. Но мы-то знаем, что Дикое поле потому и называлось Диким, что никаких городов и никакой цивилизации там невозможно было создать. Оно было Диким, потому что оно было коридором, по которому тянулись караваны пленных, которые становились рабами. И огромное количество не только русских, но и малороссов уже в тот момент, и поляков и всех других были вырваны из дальнейшего существования своих государств именно потому, что это было Дикое поле, потому что оттуда исходила угроза.

Так вот о том, что касается последнего, самого главного. Вот все эти дни меня бесконечно предупреждают о том, что я открыл какую-то тайну, что-то такое сказал необыкновенно критичное, заявив о том, что цели специальной военной операции не достигнуты. Если бы они были достигнуты, у нас бы прекратились военные действия. Если мы их достигли, зачем нам дальше воевать? Те цели, которые названы, они, некоторые из них являются в большинстве долгосрочными. Вот то, что говорится про денацификацию, например, или демилитаризацию. Очевидно, что они долгосрочные. Очевидно, что на этом этапе очень может быть нам придется остановиться на определенных рубежах, если всё будет развиваться нормально. А на дальнейшее, накопив силы, может быть мы двинемся дальше. Но на этом этапе очевидно нам нужен и проект для той самой оставшейся Украины, которая может остаться по итогам этого конфликта после заморозки этого конфликта. Потому что с этим тоже надо работать. А, работая, думая об этом, надо предлагать в том числе и тем, кто называет себя украинцами, тот вариант, который для них был бы приемлем. Это, между прочим, касается не только духовной сферы. Вот в ходе той самой дискуссии, на которую сейчас ссылаются, которую проводила «Украина.ру», задавался вопрос: «А что нам делать на освобожденных территориях с собственностью заводов, фабрик, которые там остались и у которых есть на Украине хозяева – Ринат Ахметов или еще кто-то, кто вообще против нас?» Это собственность, прежде полученная воровским или законным путем, неважно, находится на территории Донецкой, Луганской Народных Республик и в других местах.

Есть, на самом деле, три варианта. Первый. Мы так уважаем частную собственность, что мы не ставим под сомнение то, что это не наше. Но я думаю, что никто нас не поймет после тех жертв, которые принесены, что мы оставляем за Ринатом Ахметовым заводы и пароходы. Или за кем-то ещё. Есть второй вариант, который очень соблазнителен для некоторых представителей нашей элиты. Передать в хорошие руки, тем, кто близок к верхам и т.д., распределить среди наших олигархов или, как они у нас называются, эффективных собственников. Это не будет понято уже на этих освобожденных территориях. Нам придется пойти по пути, как бы он для нас сложен не был, который однажды принес вывод Украины из Гражданской войны и переход её на сторону большевиков: «Землю – крестьянам, заводы – рабочим». Объяснить этим людям, которые там живут: вот это принадлежало олигарху, теперь это вам принадлежит, это ваше. Этим мы можем привлечь. Этим мы можем задеть те струны, которые нам надо задеть, потому что иначе они продолжат смотреть на нас как на людей, которые стреляют и убивают, и больше ничего не хотят, кроме как отнять. Этого впечатления у них не должно быть.

Спасибо, я не буду продолжать, я и так превысил регламент.