Выступления Константина Затулина на Круглом столе «Южный Кавказ: интересы России и Ирана»

Вчера, 24 января, Константин Затулин принял участие в Круглом столе в формате видеомоста Москва – Тегеран на тему: «Южный Кавказ: интересы России и Ирана», который прошёл в пресс-центре МИА «Россия Сегодня».

Вступительное слово

Добрый день! Я всех приветствую, и тех, кто в Москве, и тех, кто в Тегеране. Вчера я, в самом деле, как и целый ряд моих коллег – депутатов Государственной Думы, имел удовольствие побывать в Исламской Республике Иран, принять участие в этом заседании, заседании комиссии, которую с российской стороны возглавляет спикер Государственной Думы Вячеслав Володин, с иранской стороны — спикер Меджлиса Исламского совета Республики Иран господин Галибаф. Ну, вот, в доказательство могу вам представить табличку со своего стола, здесь как раз моя фамилия на фарси изображена.

Я, прежде всего, наверное, должен вас проинформировать (хотя это уже и сделано было, в том числе во время пресс-подхода по итогам нашей поездки), тем не менее, может быть, чуть шире о результатах этого визита. Он продлился в течение двух суток. Мы прилетели в воскресенье и вернулись вчера вечером в Москву. В делегации, которая прилетела в Тегеран из Москвы, кроме руководителя делегации, возглавлявшей её, спикера Вячеслава Володина, участвовали председатели нескольких профильных комитетов Государственной Думы: по международным делам, по транспорту, по энергетике, по сельскому хозяйству, присутствовали заместители председателей комитетов. В общем, достаточно представительный большой состав. Но эта делегация и само заседание комиссии отличалось тем, что оно не сводилось к обсуждению исключительно парламентских вопросов. В составе нашей делегации были представители исполнительной власти, это было неслучайно: заместитель министра экономического развития господин Вольвач, заместитель министра транспорта господин Зверев, заместитель министра сельского хозяйства господин Левин и целый ряд других высоких представителей, господин Спасский первый заместитель руководителя компании Росатом, которая, как вы знаете, продолжает строительство второй и третьей очереди атомной электростанции в Бушере.

Мы провели очень насыщенный день. Наши геополитические конкуренты, надо отдать им должное, ещё в XIX веке ввели такое понятие: «насыщенный час». Это в стихотворении Теннисона к атаке лёгкой кавалерии под Балаклавой впервые содержится такое идиоматическое выражение: «Насыщенный час жизни дороже многих лет пустого проживания». Он говорил это по поводу событий Крымской войны в XIX веке, но мне кажется, что это действительно в отношении любого события, когда в течение относительно короткого времени нам удаётся обсудить и прийти к решению каких-то прежде не решённых проблем. Вот, собственно говоря, это и произошло вчера в ходе заседания, которое в основном, в полном составе, было посвящено как раз вопросам взаимодействия, экономического развития, попыткам снять те проблемы, которые возникают в силу бурного, в последние годы, развития российско-иранских отношений, особенно в экономической сфере. Вопросы политические, вопросы региональной безопасности обсуждались в ходе двусторонних встреч нашего спикера с председателем иранского парламента и с президентом Исламской Республики Иран господином Раиси – такая встреча тоже вчера состоялась.

Ну, очень бегло о том, какие темы обсуждались в ходе наших переговоров. Мы обсуждали вопросы, связанные, например, с развитием нашего сотрудничества в нефтегазовой сфере. И Иран, и Россия являются крупными мировыми поставщиками этих энергоресурсов, и мы заинтересованы в развитии, углублении этого сотрудничества и в том, чтобы взаимно не конкурировать, а дополнять друг друга на рынках. И с этой точки зрения очень много было обсуждений, в которых принимал участие министр нефтяной промышленности Республики Иран, речь шла о возможностях Ирана по транспортировке российской нефти, переработке российской нефти, в дополнение к тем возможностям, которые существуют. В Иране действует 21 нефтеперерабатывающий завод, большая трубопроводная сеть. Российская Федерация, со своей стороны, – владелец самой крупной трубопроводной системы в мире, как газовой, так и нефтяной, и эти вопросы вчера активно обсуждались.

Кроме вопросов, связанных с развитием нефтегазовой отрасли, обсуждался вопрос электроэнергетики и возможности объединения энергосистем России, Ирана и Азербайджана. Такое намерение было совсем недавно зафиксировано в ходе трехсторонней встречи в столице Азербайджана в Баку. Обсуждался вопрос об инициативе Каспийского энергокольца, то есть взаимного перетока электроэнергии между прикаспийскими государствами. В ходе этой беседы активно обсуждалось, например, участие малых и средних предприятий в развитии мощности по сжиженному газу — это относительно новая для нас тема, но сейчас она приобретает всё большее значение. И, конечно же, обсуждались вопросы, связанные с дальнейшей активизацией строительства атомной электростанции в Бушере, где первая очередь, как вы знаете, построена, принята в эксплуатацию, a вторая и третья очереди строятся, хотя есть определённые проблемы, связанные с задолженностью иранской стороны. Эти проблемы были названы, продиагностированы, и были намечены пути решения, снятия этих проблем.

Мы обсуждали вопросы, связанные с развитием сотрудничества в сельском хозяйстве. Россия является крупнейшим поставщиком зерна в Иран, особенно в этом году. Тут есть логистические проблемы, связанные с коммуникациями (чуть позже об этом подробнее скажу), но в общей структуре нашего экспорта в Иран продовольствие занимает 85% при общем росте товарооборота за прошлый год на 20%, а до этого на 80% — то есть за 2 года у нас резко увеличился товарооборот. Мы занимаем третье место в Иране в числе экспортных стран и пятое по импорту и, конечно, могли бы добиться лучших и больших результатов, такие цели были заявлены. Так вот, в ходе вчерашней встречи российской стороне удалось добиться снятия проблем, связанных с задолженностью по поставкам зерна, президент Республики Иран дал соответствующее поручение о том, чтобы эта задолженность была погашена. Хочу отметить, что мы понимаем трудности, сами испытываем трудности и понимаем трудности финансовые, которые возникают в развивающейся стране, в такой, как Иран. Просто есть разница, когда мы говорим о долгах между государственными предприятиями и долгах, которые, например, возникают в связи с поставками продовольствия. У нас поставкой продовольствия, зерна занимаются, в общем, фермеры или их объединения, или крупные фирмы, но в любом случае негосударственные структуры. И, конечно, для них важно, чтобы они вовремя получали средства. Мы это обсудили, иранская сторона об этом тоже говорила. Сейчас многие наши торговые связи осуществляются на основе того договора на 5 миллиардов долларов — кредит, который предоставлен Российской Федерацией, и речь идёт о том, чтобы этот кредит был увеличен до 10, а может быть, до 15 миллиардов долларов – это обсуждается.

Обсуждается стыковка между нашими финансовыми, расчётно-платёжными системами. Вы знаете, что Иран и Россия являются объектом санкций, как вчера сказал господин Галибаф, угнетательских санкций со стороны западного сообщества. Иран в течение уже долгого времени живёт в этих условиях, мы тоже довольно продолжительное время, особенно активно — после начала специальной военной операции на Украине. Для нас существенно важно, чтобы мы быстрее находили решение и быстрее объединяли те возможности, которые у нас есть у каждого. И в этом отношении возможности платёжной системы «Мир» и иранской системы «Шара» должны быть соединены. Переговоры на этот счёт идут между центральными банками наших стран, и мы чувствуем, что они должны быть активизированы, в том числе и с нашей российской стороны, чтобы не было проволочек, промедлений – к сожалению, они тоже имеют место на некоторых направлениях. Проведение нашего заседания было направлено на то, чтобы эти проволочки сократить до минимума, таков был настрой как наш, так и с иранской стороны.

Очень важный вопрос — вопрос транспортных коридоров и коммуникаций. Ну, вы, конечно, знаете о той борьбе, которая ведётся, это не чисто экономический вопрос, это геополитический вопрос, политический вопрос и военный вопрос, в том числе о развитии коридора Север-Юг. Попытки развития коридоров Восток-Запад часто выступают в качестве альтернативы попыткам развития коридора Север-Юг. Россия в этом чрезвычайно заинтересована, мы выслушали всю информацию по поводу развития иранской сети, и, в свою очередь, российская сторона сейчас очень интенсивно сотрудничает с властями Ирана для того, чтобы в ближайшие сроки ввести в действие железнодорожный участок между Ираном и Россией. Это железнодорожный участок протяжённостью в 164 километра, при этом существует важный вопрос: колея, вы знаете, на постсоветском пространстве, в бывшем Советском Союзе и Российской Федерации она отличается от стандартной, обычной колеи. Речь идёт о том, чтобы использовать одновременно две возможности, то есть иметь такую железную дорогу, которая не требовала бы переобувки железнодорожных вагонов, а имела возможность расширения сети с 1495 до 1520 – ширина этой колеи. Вот, собственно говоря, целый ряд на этот счёт предложений были внесены российской стороной, и нам кажется, что возможности здесь очень серьёзные, в том числе развитие железной дороги Решт-Бендер-Аббас, ну и так далее по всей территории – по всей территории Ирана и того недостающего участка, который есть в ближайшей близости границы.

Я не буду очень подробно и детально докладывать всё остальное, что происходило там (если возникнут вопросы, с удовольствием об этом расскажу), но хотел бы заметить, что при всей важности этих вопросов они важны в том числе и потому, что в сегодняшних обстоятельствах Россия и Иран как никогда (как в таких случаях говорят у нас в России: «Было бы счастье, да несчастье помогло,») чувствуют потребность сближения, чувствуют потребность в объединении усилий, являются объектом недружественных действий со стороны третьих стран, санкционного давления и всего остального. Мне кажется очень полезной следующая идея (она высказывалась в том числе нашими коллегами в Иране, но мы это вчера не обсуждали, я говорю сейчас по поводу своей собственной точки зрения) о том, чтобы создать некое объединение государств, которые находятся под санкциями, и смотреть, каким образом мы можем эти санкции преодолевать. Мы сторонники того, чтобы санкционного давления не было, чтобы никто не вмешивался в наши внутренние дела. То, что западные страны поднаторели в желании вмешиваться во внутренние дела и при этом криком кричат и подозревают Россию, например, в том, что она выбирает президентов Соединённых Штатов по заказу из Кремля, как это было совсем недавно, или мешает, наоборот, кому-то в политической жизни — мы, естественно, были бы рады, если бы у нас были такие возможности, их у нас, к сожалению, нет, но мы отмечаем публично звучащие намерения западных стран сменить власть в России, добиться поражения России в войне как условие вообще любого мира и любого урегулирования. Естественно, мы не собираемся идти на поводу этого и ищем во всём мире тех, кто с нами согласен. Мы считаем, что большинство стран мира не заинтересованы в том, чтобы им диктовали из Соединённых Штатов, как им жить дальше, какими им быть, и поэтому мы внимательно рассматриваем, в каких вопросах мы здесь можем сотрудничать.

Мы сотрудничаем с Ираном во многих вопросах на Ближнем Востоке, ну, в Сирии – это яркий пример. Мы, как мне кажется, исходим из общего представления о происходящем на Кавказе. Я говорю сейчас об официальной позиции – она, конечно, не совпадает во всех отношениях полностью, но мы очень озабочены последствиями войны в Карабахе в 2020 году и тем, что сейчас происходит на Кавказе, тем обострением, которое связано с действиями Азербайджана, как провокационными попытками возобновления военных действий непосредственно между Азербайджаном и Арменией, так и разного рода фальшивыми экологическими протестами, приведшими к блокировке Лачинского коридора. Мы понимаем, что Азербайджан — важная страна в регионе, и что он в данном случае важен, в том числе и для транспортных коммуникаций между Ираном и Россией. Но мы понимаем, что, с другой стороны, есть большая заинтересованность у Азербайджана, который чувствует себя победителем в Карабахской войне и является им, добиться как можно быстрее всех своих целей, в том числе и вот так называемого Зангезурского коридора. Мы знаем о позиции Ирана, которая достаточно была принципиальной в этом вопросе и которая исходит из того, что подобными методами, силовым давлением нельзя обеспечить мир в регионе, в том числе и создание новых транспортных коридоров. Моя точка зрения состоит в том, что здесь мы должны продолжить своё сотрудничество с Ираном как приоритетное и исходить из того, что консультации наши с Ираном на этот счёт носят приоритетный характер по сравнению со всеми другими нашими действиями. Мы, безусловно, отмечаем (мы это не обсуждали вчера, во всяком случае, в общем составе – скорее всего, это обсуждение происходило в ходе встреч нашего Председателя с президентом и спикером парламента), но мы, конечно, отмечаем желание западных стран воспользоваться ситуацией, конфликтной на Кавказе, для того, чтобы просунуть сначала палец, потом руку, а потом и пяту, для того, чтобы поменять вектор, внешнеполитическую ориентацию закавказских государств, таких как Армения и Азербайджан. И определённых успехов в этом вопросе Запад, безусловно, достигает, в том числе и потому, что, может быть, мы не всегда готовы рисковать миром в регионе для того, чтобы добиться того, что необходимо. Мы пытаемся договариваться, нам не нужен никакой второй, третий, четвёртый или пятый фронт на Кавказе. К сожалению, не все это воспринимают должным образом, кому-то это кажется основанием для того, чтобы и дальше наращивать свои требования (я имею в виду Азербайджан и Турцию в этом регионе). В этом вопросе должна быть проявлена определённая осторожность и взаимное понимание, потому что конфликт между государствами региона, особенно теми, кто исторически был причастен к судьбам Кавказа — это Россия, это Иран, это Турция — он на руку, в данном случае, внерегиональным державам, которые в этих конфликтах находят свой интерес и находят свою дополнительную возможность.

Вот, наверное, то, что я очень бегло мог бы сказать в связи с вчерашней поездкой думской делегации для участия в третьем заседании совместной комиссии. Следующая наша межпарламентская комиссия произойдёт в Москве, как мы договаривались. Со своей стороны хочу сказать (я ведь в данном случае не только депутат Государственной Думы, один из руководителей нашего думского Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками и евразийской интеграции, но также с 1996 года – бессменный директор Института стран СНГ): у нас действует соглашение с Институтом международных проблем Исламской Республики Иран Министерства иностранных дел Исламской Республики Иран, ИПИС, и вот последние полтора-два года была пауза, связанная с пандемией. В декабре мы провели встречи с уважаемым послом Исламской Республики Иран господином Каземом Джалали здесь, в Москве, вчера снова с ним встречались, как и с новым послом России, господином Дедовым, который сейчас исполняет обязанности нашего представители в Иране. В апреле, с 9 по 13 число, мы ждём здесь делегацию этого Института для проведения конференции и более глубокого обсуждения тех вопросов, которые сегодня являются предметом нашего круглого стола. Ну и затем, в свою очередь, так, как и раньше у нас это происходило, на возвратной, как говорится, основе мы собираемся во второй половине года побывать в Тегеране и провести там конференцию вместе с коллегами из этого Института, к которой они обычно привлекают и других иранских экспертов, как и мы здесь, в Москве. Вот такого рода планы мы ещё раз подтвердили. То есть сотрудничество здесь развивается и будет развиваться. Оно объективно задано сегодняшней ситуацией в мире и сегодняшней ситуацией в регионе. Спасибо.

***

Ответ на вопрос журналиста агентства Sputnik

Я понимаю, почему мы в России задаёмся сегодня вопросом о том, не приведёт ли направление наблюдателей Европейского Союза в Армению к осложнению обстановки. Мы в настоящий момент находимся во враждебных, практически конфронтационных отношениях с Европейским Союзом. Это не требует никаких дополнительных доказательств, это очевидно, в связи с событиями на Украине. Но я бы все-таки здесь, проявляя определённую разумную сдержанность, не торопился заранее впадать в какую-то панику по этому поводу. Мне кажется, что мандат этих наблюдателей достаточно ограничен, а появление этих наблюдателей в принципе по инициативе Армении связано с желанием противостоять давлению Азербайджана и найти любых союзников в борьбе с этим давлением. И я должен сказать, что поведение Азербайджана и стоящей в большинстве случаев за ним, поддерживающей его Турции даёт основания для таких опасений. Это так.

Мне кажется, что более важным на данном этапе для нас, и для России, и для Ирана, — при том, что мы (я уже сказал это в своём вступительном слове) должны обращать внимание на любое проникновение на Кавказ внерегиональных сил,  мы обязаны это делать — мы в состоянии, как мне кажется, обеспечить мир на Кавказе, действуя солидарно. Но сложившийся после первой карабахской войны в 1994 году режим прекращения огня и статус-кво в этой зоне были разрушены войной 2020 года и тем фактом, что на протяжении долгого периода не удалось прийти к урегулированию Нагорно-карабахского вопроса. Инициатива в неурегулировании этого вопроса в конечном счёте принадлежит обеим сторонам, Азербайджану и Армении. Особенно на этапе, когда Армению возглавило новое правительство господина Пашиняна, которое слабо ориентировалось в возможностях собственной страны и крайне неудачно выступило как на военном, так и на дипломатическом поприще. Это факт.

Несколько обстоятельств. Первое: осторожность, к которой я призывал, не означает промедления и трусости, какой бы то ни было. Да, Россия, это всем очевидно, вовлечена в большую конфронтацию с Западом на Украине, даже не столько в войну на Украине, сколько в конфронтацию со стоящим за Украиной Западом. Но это не значит, что мы не должны обращать внимание на любые вызовы нашему влиянию, нашим интересам в любой другой части постсоветского пространства или вообще в мире. Конечно, должны обращать внимание. Мы, исходя из добрых побуждений, пытаемся воздействовать позитивным образом, то есть предлагаем экономические проекты, развиваем сотрудничество, доказываем возможность добиться большего процветания для стран, государств не на почве конфронтации и взаимных заговоров, а на почве сотрудничества. Во всех ли случаях нам удаётся достичь успеха? Нет, не во всех.

Я лично считаю, что Вторая карабахская война вообще не должна была произойти и что на каком-то этапе мы пропустили возможность подействовать на инициаторов новой этой войны — это, прежде всего, Азербайджан и Турция — с тем, чтобы её не состоялось. Мы пропустили этот ход. Мы, безусловно, на следующем этапе сделали максимум для того, чтобы война была прекращена. И тут много претензий к армянской стороне, которая неправильно оценивала ситуацию и промедлила с этим. Но мы взяли на себя ответственность, направив две тысячи своих солдат в Нагорный Карабах. Сегодня вызов этому миротворческому контингенту со стороны Азербайджана заключается в том, что он предпринимает вот эти действия в Лачинском коридоре.  Азербайджан использует неурегулированность мандата наших миротворцев для того, чтобы демонстрировать их неэффективность, неспособность решить проблему, на чём настаивает армянская сторона.

Я, безусловно, противник того, чтобы блокада продолжалась. Нужно немедленно предпринять меры для того, чтобы эта блокада была прекращена, и совместное выступление в этих целях России и Ирана, мне кажется, было бы очень позитивным. Более активное, более энергичное.

Мы всё время затрагиваем тему поведения Азербайджана и его позиционирование. Есть эксперты, которые считают, что Азербайджан уже определился в дальнейшем своём пути. Что всё задано, и не сегодня, тезисом «Азербайджан и Турция – две страны, один народ». Я напомню, что это тезис Гейдара Алиева, и до сих пор на всех улицах и площадях в Баку этот тезис везде рекламируется. Есть другие, кто считает, что Азербайджан всё-таки пытается вырулить на более самостоятельный путь, и в том числе путём сотрудничества с Россией в каких-то вопросах, с Ираном, и так далее. Но желание использовать Азербайджан во вред Ирану, например, – оно, безусловно, присутствует. Недавние заявления, которые звучали в Азербайджане в момент, так сказать, обострения напряжённости вокруг проблемы транспортных коридоров, и тот факт, что, очевидно, Запад рассматривает Азербайджан как страну, которая могла бы содействовать изоляции Ирана, со своей стороны  гранича с ней, создать внутренние проблемы Ирану, учитывая азербайджанскую диаспору в Иране.  Азербайджану надо в конце концов решить, будет ли он игрушкой для всяких внерегиональных сил, будет ли он простым придатком Турции в её интересах дальнейшего продвижения и создания великого Турана на Каспии, в Средней Азии, и так далее, или он будет играть более самостоятельную роль. Вот это, мне кажется, очень важно.

При этом я хотел бы заметить, что мы, в свою очередь, должны понимать, что от нас требуется гораздо большая активность, и мы не можем уже сегодня рассчитывать на то, что стороны конфликта будут создавать нам комфортные условия для посредничества. Вот мы хотим уладить дело миром и не заявляем, например, своей принципиальной позиции, правильно или неправильно поступил Азербайджан в сентябре месяце, когда он атаковал армянские силы в зоне армяно-азербайджанской границы. Мы с этим промедлили, что дало повод прозападным силам в Армении обвинять нас в том, что мы недобросовестные союзники, и сомневаться в необходимости членства Армении в военно-политическом блоке ОДКБ. Эти претензии наращиваются в Армении с каждым днём.

Мне кажется, мы должны эту угрозу видеть. Сегодня фактически любое действие со стороны Азербайджана приведёт к всплеску антироссийских настроений в Армении, потому что демонстрирует, что Россия, не желая обострения отношений с Азербайджаном, идёт на попятную или не заявляет принципиальную позицию. Мне кажется, наша дипломатия должна быть здесь гораздо более активной.

То же касается и коридора Север-Юг. Я считаю, что развитие этого коридора в направлении России, Азербайджана, Турции, в том числе железнодорожных путей и всего остального, –  очень позитивное. Оно как бы является для Азербайджана в том числе альтернативой всяким другим направлениям, создаёт для него интерес. С другой стороны, мне кажется, мы должны развивать морское сообщение между Ираном и Россией. Между Ираном и Россией на Каспии, кроме моря, никого нет. Мне кажется, что в девяностые годы мы поторопились, под влиянием наших собственных компаний, олигархов, с согласием на раздел Каспия, который привел реально к тому, что сегодня те, кто контролирует национальный сектор в Каспии, начинают привлекать в эти свои национальные сектора внерегиональные силы. Мы еле-еле удержали в своё время Казахстан от желания сотрудничать с Соединёнными Штатами в военно-морских вопросах на Каспии и видим, что сегодня Турция активно сотрудничает с Азербайджаном для того, чтобы тоже обосноваться на Каспии.

Здесь много вопросов, и наша собственная активность в этом направлении — это темы, которые поднимались в ходе нашей встречи: углубление портов, развитие судостроения. Извините, хотя бы очистка Волги для того, чтобы корабли, которые следуют, например, из иранских портов, могли не просто доходить до Астрахани и Махачкалы, а двигаться, например, вверх по Волге и проникать вглубь российской территории. С тем, чтобы не надо было перегружать товары по многу раз, что приводит к удорожанию и создаёт проблемы. Если речь идёт, скажем, о транспортных коридорах, то, да, понятно, плодоовощная продукция из Ирана — лучше всего, когда она, не перегружаясь, следует автомобильными путями. Но зерно-то необязательно трейлерами перевозить, можно перевозить сухогрузами, это гораздо дешевле, чем исключительно с помощью колёсного транспорта это делать или даже железнодорожного.

Поэтому вот все эти вопросы, мне кажется, очень важны, и ясно, что у нас исторический и, в сегодняшней ситуации, геополитический союзник в этом районе — прежде всего Иран. Я не хочу утверждать, что все без исключения в России так считают, что у нас нет других точек зрения. У нас есть и политические эксперты, и представители во власти, у которых другая точка зрения. Есть люди, которые, не замечая того сами, давно уже стали иноагентами, только не американскими, а азербайджанскими, например, или турецкими, это тоже факт. Мне легко в этом отношении рассуждать, потому что мне запретили въезд как Азербайджан, так и Армения на свою территорию. Так что подозревать меня в излишней близости к армянскому правительству довольно сложно после того, как мне запретили въезд на территорию Армении. Это именно свидетельство того, что в Армении прозападные силы хотят сменить вектор, хотят поиграть. Они этим создают проблемы самой Армении и армянскому народу.

За всё время существования армянской проблемы на протяжении столетий, кроме деклараций, западные державы ничем армянам не помогли ни в Первую, ни во Вторую, ни в какую другую войну. Потому что деклараций было много, обещаний было много, а действий было очень мало, и результат этого известен — трагедия армянского народа в Первую мировую войну  и после неё.

Очень важно, чтобы можно было быть уверенным в своем союзнике в этом регионе. У нас в этом регионе, я имею в виду на Кавказе,  один официальный союзник – Армения, с которым у нас совместное участие в военно-политическом союзе ОДКБ, Евразийском экономическом союзе. Ни с кем другим – ни с Грузией, ни с Азербайджаном – мы по факту в союзах не состоим. Но желание у кого-то у нас как бы продемонстрировать равноудалённость, понимая сегодня нашу определённую зависимость от хороших отношений с Турцией, через порты которой текут, так сказать, разные реки, зерновые и прочие, через аэропорты которой мы продолжаем иметь выход на какие-то другие линии, закрытые из-за санкций Запада, – это всё существует.

Тем не менее, я полагаю, что мы должны, мне кажется, преследовать собственный интерес.  Понимать, кто сегодня создаёт  угрозу миру, невзирая на то, нравятся нам они, имеются у нас там какие-то хорошие личные связи или нет. Надо объективно оценивать ситуацию. Сегодня объективная ситуация заключается в том, что есть определённое беспокойство по поводу поведения Азербайджана, которому вскружила голову чужая победа в Карабахской войне — это не его победа, а турецкая, — и который на этом основании считает, что он может диктовать условия. Но это создаёт ему проблемы на перспективу.

Знаете, я закончу тем, что процитирую слова, когда-то мне сказанные одним уважаемым государственным деятелем Исламской Республики Иран. Я знаю, что он и потом продолжал свою карьеру, но в тот момент, когда мы с ним встречались в 1995 году в Тегеране, господин Махмуд Ваязи был заместителем министра иностранных дел. В тот момент президентом Азербайджана был господин Эльчибей. Господин Эльчибей тогда активно развивал тему «мы сейчас объединим “северный и южный Азербайджан”, будет “Великий Азербайджан”. И так далее, и так далее. То есть покушался на территориальную целостность Исламской Республики Иран. Я спросил господина Ваязи: «А как Вы к этому относитесь?» Он сказал: «В нашем бессмертном произведении “Шахнаме” Фирдоуси есть эпизод, когда рождается богатырь Сухраб. Он рождается, и повивальная бабка пытается его достать из утробы матери. Но он уже настолько сильный, что вместо того, чтобы она его достала, он её туда в утробу затянул.» И вот дальнейшие разговоры по поводу “южного Азербайджана”, того, что вот мы сейчас попытаемся что-то такое на гребне своих сегодняшних амбиций совершить — это всё плохую службу может сослужить нашим уважаемым соседям в республике Азербайджан.

Им надо, как мне кажется, удовлетвориться результатами, которые они достигли, перестать создавать угрозы миру и спокойствию в этом регионе, кто бы их ни поддерживал. Государство, которое их поддерживает в этом вопросе, Турция, является членом НАТО, и я знаю прекрасно, что, говоря нам одно в двусторонних переговорах, одновременно в НАТО Турция говорит о том, что “любое усиление Турции — это усиление НАТО в этом регионе, мы же члены НАТО”. Она же никуда из НАТО не выходит, она запрещает Швеции с Финляндией войти, но сама выходить не собирается.

Поэтому есть пределы возможного сотрудничества, есть понимание интересов. И если сегодня господа из Европейского Союза намерены объективно оценить поведение Азербайджана в этом регионе и на этом основании от него что-то потребуют (и они вроде бы это уже делают), ну, пускай требуют. А что в этом плохого? В этом плохого ничего нет. Если на этом основании они захотят поменять вектор внутренний и внешний Армении, то мы, естественно, будем с этим бороться.

Что касается того, что Россия “ослабла”, что она сегодня “отвлечена”. Вы знаете, на протяжении тысячи с лишним лет в истории России было много эпизодов, когда Россия была чем-то отвлечена. Но те, кто считали, что на этом основании её можно сбросить со счетов, давно уже находятся в исторической могиле. А она продолжает существовать, пусть и под другим названием. Спасибо.