Жена Цезаря

Говорят, Лев Толстой, начиная «Войну и мир», сказал: «Прошло пятьдесят лет. Последние участники и свидетели умерли. Можно приступать к написанию честной истории войны 1812 года». Выведенный Толстым императив начинает стучать в мозгу, как игра «Джуманджи», каждый раз, когда мы, свидетели или участники, пытаемся в очередную годовщину вернуться к событию недавнего прошлого. Но не дано нам уклониться, обождать, отложить свои выводы на пятьдесят лет. Классику было несравненно легче: к каким бы итогам он ни пришел, прямо повлиять на процедуру престолонаследия его размышления о 1812 годе не могли. У нас же все остается на кону — и распад СССР, и отношение к расстрелу Белого дома, и война в Чечне, первая и вторая. И война с Грузией в 2008-м, в чем мы лишний раз убедились только что, в ее четвертую годовщину, в связи с полемикой вокруг фильма «Потерянный день».

Принуждение Грузии к миру и последовавшее за ним признание Южной Осетии и Абхазии занимают такое особое место в новой истории России и самосознании российских граждан не потому, что свет для нас клином сошелся на Грузии, ее делах и проблемах. Впервые после СССР Россия показала способность отстаивать свои интересы и заставила считаться с собой — вопреки Америке и Западу, маячившим за галстуком Саакашвили. И повод для этого открытия в глазах подавляющей массы русских людей, не отягощенных недвижимостью на Лазурном Берегу и судами в Лондоне, был избыточно справедливым — защита малых народов, которых больше некому защищать (все те же причины, по которым наши предки двести лет назад пришли на помощь грузинам, истребляемым с двух сторон Турцией и Ираном). Несмотря на все потуги влюбить в себя созданием «Сколково», курсом на «десталинизацию» и «правовое государство», именно спасение Южной Осетии, согласно прошлогоднему опросу ВЦИОМ, россияне считают главной заслугой Дмитрия Медведева как президента.

Не приходится отрицать, что авторами «Потерянного дня», кто бы они на самом деле ни были, движет отнюдь не только академический интерес к вопросу — считать события августа 2008 года «пяти-» или «шестидневной» войной. Пять дней — и у нас есть рыцарь без страха и упрека, Владимир Вдовиченков из кино «Август Восьмого», способный, разбуди его хоть ночью на Волге, скомандовать: «Готовьте контрнаступление. Я скоро буду». Шесть дней — и образ размывается, уступая место запуганному Западом и собственной ответственностью человеку, своими колебаниями чуть не позволившему состояться блицкригу «первых европейцев» на территории, которую они называют «Шида Картли», а весь мир — Южной Осетией. Президент Дмитрий Медведев, утверждают генералы Балуевский, Шаманов, Болдырев, Макаров, Запаренко, Кулахметов, без звонка («пинка») из Пекина от Путина оказался не способен действовать. «Это плохие генералы, которым есть за что не любить бывшего президента», — немедленно откликнулись сочувствующие Медведеву СМИ. Так «очень странное кино» или «правда, которую скрывали четыре года» и «самый честный фильм о войне 08.08.08» (цитирую заголовки)?

Год назад, еще до того, как мы узнали, что Путин с Медведевым давным-давно договорились, кому быть Президентом-2012, Дмитрий Медведев сказал избранной им приятной компании (А.Венедиктов, «Эхо Москвы»; С.Шеварднадзе, «Russia today»; Е.Котрикадзе, «Первый Кавказский»): «Вы знаете, по-честному сказать, никто никому не звонил. Мы с ним (Путиным) связались спустя сутки… Я уже все приказы отдал». Вернувшийся теперь в президенты Владимир Путин на прошлой неделе заявил, что звонил своему партнеру по тандему и 7, и 8 августа. Когда же началась война? Кого подводит память? Благодарить нам или нет судьбу за то, что у нас нет своего майора Мельниченко с жучками под президентским диваном, но положа руку на сердце: вы верите, что Путин демонстрировал олимпийское спокойствие в олимпийском Пекине, не удосужившись спросить у Медведева, воюем ли мы с Грузией?

Ответы на эти вопросы остро востребованы сегодня совсем не из праздного любопытства. Премьер Дмитрий Медведев — второе лицо в государстве. Именно он, случись что, замещает Верховного главнокомандующего. Чем Россия и все мы рискуем, если он не просто колеблется, что естественно, перед принятием трудных политических решений, а сознательно ставит во главу угла свою карьеру и благополучие, а не интересы страны? Можем мы быть уверены, что, вернись Медведев, уже без старшего товарища к исполнению президентских обязанностей, он не станет вторым изданием Михаила Горбачева? Или что прекраснодушные идеи «Открытого Правительства» не то же самое, что подарок Вадима Бакатина, выложившего в период перестройки американцам все наши секреты — без всякой взаимности?

Какие бы смешные на этом фоне обиды, как и генералы, интервьюированные в фильме, я ни претерпел, мне лично очень хотелось бы, чтобы Дмитрий Медведев смог нас убедить или, по крайней мере, задумался о цене и последствиях того пиара, над которым денно и нощно трудится вице-королевская рать. Сегодня помимо прочего он возглавляет «Единую Россию» — партию, где среди учредителей есть и мое имя и в которой вопреки всему я продолжаю состоять. Досадно, что партия не упредила по своей инициативе запрос депутата ЛДПР, которого, в этом случае, увы, приходится поддержать. Жена Цезаря должна была быть выше подозрений, что же сказать о председателе правительства, который не скрывает своих намерений вновь стать Президентом России.